Он явственно ощутил контакт – даже через свою кожаную перчатку и ее саржевый жакет. Она приняла на себя его вес, не уклоняясь, и еще несколько мгновений оба сохраняли неустойчивое равновесие; а затем все поплыло и перешло в падение, и с какой-то неизбежностью камни мостовой под его ногами, плечо девушки под его рукой и само его тело – все это исчезло, растворилось, и наступила тьма.
Беллмен очнулся в комнате с низким потолком. Он занимал единственное кресло напротив камина, огня в котором не было, как не было и сложенных рядом с камином дров. Перед ним возникла кружка с жидкостью, и он ее выпил: медовая вода.
– Этот человек. Блэк… – начал он.
– Я вас не понимаю. Вы кого-то разыскиваете?
– Да, Блэка. Это…
Он запнулся, не зная, как пояснить. Деловой партнер? Незнакомец? Друг?
– Блэка? Из фирмы «Беллмен и Блэк»? – Она была озадачена. – И вы думаете, что он может быть где-то здесь?
– Я его видел. Он разговаривал с вами.
Она было качнула головой, но прервала это движение, не желая противоречить своему нанимателю.
– Только что, на улице, – заявил он упрямо.
Кончики белых зубов прихватили нижнюю губу, в глазах ее было недоумение.
Беллмена вновь начала бить дрожь.
– Вы промокли, – сказала она. – И замерзли. Я могу проводить вас до большой улицы, там возьмете кеб.
Он кивнул и поднялся, но комната тотчас поплыла перед глазами, и он рухнул обратно в кресло.
– Ничего не поделаешь, – сказала она. – Придется вам заночевать здесь.
Она стянула с него пропитанное водой пальто и открыла дверцу в стене. За ней обнаружилась кровать в чуланчике, больше похожем на стенной шкаф. С ее помощью Беллмен поднялся; лицо его на секунду коснулось ее груди, а затем подушки, и еще через миг он заснул.
Спустя час он пробудился. За окном начинало светать. Он сел. Кровать под ним казалась устойчивой. Он спустил ноги на пол – пол казался прочным. Он встал и сделал пару шагов. Ни одна из стен не покачнулась.
«Девушка № 9» спала в кресле. Он осторожно прошел мимо нее, затем вернулся, чтобы оставить на столе деньги. Она не пошевелилась. На ее коже остались соленые дорожки, а каштановые кудри у щеки намокли от слез.
Направляясь к выходу, Беллмен обогнул край детской кроватки. Та была пустой.
Лицо его исказила гримаса, отдаленно напоминающая ухмылку. Он ведь собирался заказать два новых костюма. Так вот о чем он забыл! Вот что беспокоило его на протяжении всего вчерашнего дня!
Не бог весть какая проблема!
Из его легких вырвался всхлип, отдаленно напоминающий смех.
Никогда еще Беллмен не испытывал такого удовольствия, забираясь в свою постель, после чего мгновенно провалился в сон.
Он не стал тратить время на размышления о вчерашнем: о странном обмороке на крыше, о безумной погоне за Блэком по лондонским улицам, о решении отказаться от должности управляющего. Лишь мельком он вспомнил о каком-то головокружении, вызванном усталостью, но теперь он снова был бодр и энергичен, так что оставалось лишь порадоваться за свое на редкость крепкое здоровье.
При сотне всевозможных дел, запланированных на сегодня, он уж как-нибудь найдет время заказать новый костюм. Когда у тебя под началом тридцать пять профессиональных швей, это вряд ли составит проблему.
Никакого особого смысла в этом нет. Они всего лишь развлекаются, играя с силой тяжести и представляя, какие острые ощущения мог бы испытывать человек, окажись он на их месте.
Судя по веселому хохоту, доносящемуся с небес, в мире найдется мало вещей более забавных, чем грач, который притворяется не умеющим летать.
И только на одном участке улицы движение людей замедлялось, а шум становился приглушенным: это был тротуар перед зданием нового магазина под названием «Беллмен и Блэк».
Судя по веселому хохоту, доносящемуся с небес, в мире найдется мало вещей более забавных, чем грач, который притворяется не умеющим летать.
И только на одном участке улицы движение людей замедлялось, а шум становился приглушенным: это был тротуар перед зданием нового магазина под названием «Беллмен и Блэк». Толпа здесь была плотнее, чем где-либо еще.
Магазин пока не открылся, но витрины были оформлены загодя, и когда в восемь утра шторы были подняты, чудеса «Беллмена и Блэка» предстали на всеобщее обозрение.
Каждая витрина была обрамлена изящными складками серого шелка и содержала тщательно продуманную композицию товаров. В одном случае это были перчатки и веера, в другом – макеты надгробий в виде урн и ангелов, в третьем – письменные принадлежности с дюжиной резных чернильниц из эбенового дерева. В изобилии были представлены шляпы самых разных фасонов с черными шляпными булавками и вуалями. И повсюду были отрезы всевозможных тканей – хлопковых, льняных, шерстяных и шелковых, баратеи, муслина и крепа, – и каждая вносила свою нотку в аккорд оттенков. Особое внимание публики привлекла витрина с надгробными плитами и мемориальными досками, содержавшими заготовки надписей в память о почивших безымянных полковниках, любимых женах, сестрах или детях. Но самым большим успехом у зрителей пользовалась, пожалуй, простейшая из композиций: подобие звездной вспышки с расходящимися лучами из лент – от кремово-белых до угольно-черных с переходом через серебристые, туманные, бисквитные, жемчужно-серые, гридеперлевые, дымчатые, колумбиновые, графитовые, – собственно говоря, тут было куда больше оттенков серого, чем придумано для них названий. Смысл данного послания был ясен всем: любая степень и разновидность скорби найдет свое наиточнейшее воплощение в продукции фирмы «Беллмен и Блэк».
А в самом центре каждой витрины помещалась белая табличка размером шесть на восемь дюймов, с черным кантом и изящной надписью в стиле приглашений на бал:
«Беллмен и Блэк»
Четверг, 15 мая,
с 11 утра до 7 пополудни
Сейчас было только девять утра, но улицу перед витринами уже заполонили зеваки, глазевшие на ритуальные и траурные товары. Никакого унылого однообразия и монотонности – черное и серое в оформлении сочеталось с таким искусством, что производило завораживающий эффект. Новые люди вливались в толпу, дабы узнать, на что все смотрят, и вскоре удивленно замирали, как и пришедшие ранее. Голоса понижались до шепота, а затем вовсе стихали, и благоговейная тишина повисала над зрителями. Смерть, скорбь и память, выставленные на продажу с таким размахом, заставляли сжиматься даже самые суровые сердца и побуждали к размышлениям даже самых легкомысленных.
Невозможно было, глядя на это, не задуматься о времени, когда вам понадобятся услуги подобных заведений. «Как скоро? – невольно гадали зрители. – И для кого из близких?» Некоторые уже предугадывали ответы на эти вопросы, заранее обдумывая выбор товаров.
Витрины «Беллмена и Блэка» напоминали им о том, чего они страшились более всего, одновременно подсказывая, куда можно обратиться в тяжелый час. Печаль и скорбь никого не минуют, однако у вас будет возможность почтить любимых, навеки прощаясь с ними в элегантной шляпке с ажурной вуалью, а это уже хоть какое-то утешение…
В толпе были и такие, кто сильнее прочих опирался на трость либо испытывал очередной приступ давно уже мучившей боли. Эти сознавали, что им вряд ли доведется прийти сюда в качестве покупателей, однако их личный вклад в процветание фирмы «Беллмен и Блэк» был уже не за горами. И, разглядывая надгробия, они мысленно дополняли незавершенные надписи собственными именами.
Раздался цокот копыт – с проезжей части, раздвигая зевак, свернул экипаж и остановился перед главным входом в здание.