Обещаю, чего там, клянусь,что не побеспокою тебя.
— Да, потому что ты действительно скорее позволишь своему мочевому пузырю разорваться, чем согласишься выслушать меня, а зря.
Лютер сидел за лабораторным столом на стуле с колесиками. Дэн пододвинул другой стул, сел перед ним.
— Ладно. Поразите меня своими научными открытиями, доктор Уильямс. Прошлой ночью вы получили трех необычных клиентов. Маккэффри, Хоффрица и Купера.
— Их вскрытие намечено на этот вечер.
— То есть с ними еще не работали?
— У нас запарка, Дэнни. Людей нынче убивают быстрее, чем мы успеваем их вскрывать.
— Похоже на нарушение принципов свободного предпринимательства.
— Не понял?
— Предложение превышает спрос.
— Ты думаешь, это не так? А чего бы тебе не зайти в морг, не взглянуть на столы с наваленными один на другой трупами?
— Нет, благодарю, хотя ты предлагаешь приятную экскурсию.
— Скоро мы будем рассовывать их по чуланам и обкладывать мешками со льдом.
— Ты, по крайней мере, видел тех троих, что меня интересуют?
— Да, конечно.
— Можешь ты что-нибудь о них сказать?
— Они мертвы.
— Как только тоталитаристы возьмут верх, они первым делом покончат со всеми слишком умными чернокожими патологоанатомами.
— Слушай, именно об этом я тебе и толкую! — воскликнул Лютер.
— Ты осмотрел их ранения? Темное лицо потемнело еще больше.
— Никогда не видел ничего подобного. У каждого трупа множество следов от ударов, десятки, даже сотни. Живого места нет. Ужас какой-то. И однако нет двух одинаковых следов. Все кости переломаны поразному, нет каких-то закономерностей. Вскрытие, конечно, даст более точную информацию, но предварительно я могу сказать, что кости где-то сломаны, где-то раздроблены, а где-то… раздавлены. И я представить себе не могу, как некий тупой предмет, использованный в качестве дубинки, может превратить кость в порошок. Удар ломает кость, дробит ее, если это удар. Но растолочь удар не может, такое случается, если автомобиль врезается в пешехода и размазывает его по кирпичной стене. Можно, конечно, раздавить кость, прилагая давление, но это должно быть чертовски большое давление.
— Так чем же их били?
— Ты меня не понимаешь. Видишь ли, когда человека бьют так сильно и так долго, как вроде бы били этих парней, ты находишь какие-то закономерности, можешь сказать, что его били, скажем, молотком с закругленной ударной поверхностью диаметром один дюйм, с притупленной кромкой. Или били ломом, или обухом топора, книгой, батоном салями. То есть, осматривая следы от ударов, обычно можно понять, чем они наносились. Но не на этот раз.Все переломы и ранения разные, словно убийцы применяли великое множество орудий убийства.
Дэн подергал левую мочку.
— Полагаю, мы отметем версию, согласно которой убийца вошел в дом с чемоданом, набитым тупыми орудиями убийства, потому что он — большой любитель разнообразия. Я не думаю, что жертвы спокойно стояли и ждали, пока он сменит молоток на сковороду, а сковороду — на ломик.
— Я бы сказал, что это логичное предположение. Дело в том… я не заметил ни одной раны или перелома от удара молотка, сковороды или лома. Каждый след от удара не просто отличается от других, он уникален, он совершенно необычной формы.
— Есть идеи?
— Знаешь, если бы мы были персонажами одного из старых романов про Фу Манчу, я бы сказал, что мы имеем дело со злодеем, который изобрел дьявольское оружие, некую машину-компрессор, которая обладает большей мощью, чем Арнольд Шварценеггер с кузнечным молотом.
Любопытная версия. Но маловероятная.
Любопытная версия. Но маловероятная.
— Ты когда-нибудь читал Сакса Ромера
— Следят? Кто?
— Трудно сказать. Но фургон телефонной компании… так часто работают феды.
— Федеральные агенты? —Да.
В изумлении она перевела взгляд с фургона на профиль Эрла. А вот он, похоже, ее изумления не разделял.
— Вы хотите сказать, ФБР?
— Возможно. Или Министерство финансов… Бюро по контролю за продажей алкогольных напитков, табачных изделий и оружия.