- Это называется зубчатым камнем. Предположительно его использовали для утяжеления рыбацких сетей или же при рытье земли палками. Точно не известно.
- На мой взгляд, это какое-то украшение, - сказала девушка.
- Тебе говорили, что из тебя получится профессиональный антрополог? Есть теория, что зубчатые камни использовались в церемониальных целях или же в виде неких символов.
Миранда, очень довольная собой, подняла глаза на Картера.
- Вот еще одна загадка, - сказал он, - прежде чем мы перейдем к главному.
Он достал из ящика морскую раковину и сказал:
- А вот это помогало Женщине из Ла-Бре вести бизнес.
- Она продавала ракушки?
- Нет, не совсем так. Она выменивала эти раковины.
- Чтобы делать из них всякие украшения?
- Нет, женщины в ту пору были весьма практичны. Они использовали раковины, чтобы выгребать и переносить горячую смолу.
- Для чего им была нужна смола?
- О, для самых разных целей. Она обладала вязкостью, с ее помощью можно было скреплять отдельные предметы и детали. Мы обнаружили следы смолы на останках самых первых каноэ, она была хороша для смазки швов, чтобы лодка не пропускала воду.
Картер сдвинул ящик в сторону и достал из шкафа еще один, равной ширины, но более глубокий.
Достаточно глубокий, чтобы в нем мог поместиться череп женщины.
Миранда, он это сразу заметил, была поражена. Что ж, это хороший признак. Если она собирается работать в области палеонтологии или археологии, умение изумляться или радоваться чему-то - хорошая черта. Большинство известных ему настоящих ученых не утратили его до конца. И не важно, сколько раскопок они произвели и сколько костей или ископаемых обнаружили, во всем этом всегда было нечто волнующее, завораживающее. Особенно если кости принадлежали древнейшему представителю рода человеческого.
Череп Женщины из Ла-Бре был маленький, да и сама она в сравнении с современными стандартами была карлицей, рост, как показали остеологические исследования, основанные на измерении черепа и нескольких фрагментов скелета, составлял не более пяти футов. Костных останков удалось извлечь немного, так что информация была довольно скудной. Состояние тазовых костей говорило о том, что она рожала. Лишь одна особенность не вызывала сомнений.
- А что это за пятно, вот здесь? Отличается по цвету, - сказала Миранда, показывая на макушку черепа.
- Череп был поврежден, - ответил Картер.
Миранда замерла, затем смахнула упавшую на глаза прядь светлых волос.
- Известно, каким образом? - спросила она.
- Возможно, это произошло во время раскопок. Видишь, вот здесь? Левая сторона челюсти тоже сломана.
Миранда, уловив что-то в голосе Картера, осторожно спросила:
- Но ведь ты так не считаешь?
- Нет.
- Думаешь, что ее… убили?
На секунду Миранда усомнилась. Существовало ли такое понятие, как убийство, в те доисторические времена? Известен ли антропологический термин, которым можно описать убийство первобытного человека?
- Думаю, что ее ударили по голове тяжелым тупым предметом, - ответил Картер. - Светлое пятно на макушке - просто штукатурка, ею залепили пролом в черепе.
Он всматривался в пустые глазницы, раскрытые челюсти. В сегодняшнем мире она была бы еще девчонкой, подростком, но в том древнем и опасном мире, где она жила и умерла (была принесена в жертву или погибла во время войны?), Женщина из Ла-Бре достойно провела свою жизнь. Она мало чем отличалась от жизни Мужчины из Ла-Бре, протянувшего ему костлявую руку из глубины колодца № 91. Первобытная жизнь, используя знаменитое изречение Томаса Хоббса, была суровой, жестокой и короткой.
- Послушай, я тут совсем окоченела, - зябко поежившись, пробормотала Миранда.
Картер кивнул. Он понимал, что дело не только в низкой температуре. Опустил череп в ящик и сказал:
- Возвращаемся на солнышко, да?
Миранда радостно закивала и на всем пути обратно трусила рядом с Картером, как преданный щенок, пока они снова не оказались в саду атриума, где над головой синело небо и вздымались кроны пальм.
ГЛАВА 9
Свернув на боковую дорогу под указателем "Саммит-Вью", Бет почувствовала, что на сердце у нее полегчало и настроение сразу улучшилось. Через несколько минут она снова обнимет своего малыша Джо.
Согласившись на работу в Музее Гетти, она выторговала себе немаловажное условие - гибкий график, позволяющий не просиживать в конторе весь день напролет, а раз или два в неделю трудиться дома. Правда, пока не очень получалось. Миссис Кейбот желала видеть ее в Центре Гетти почти все время. Когда Бет не было на месте, она начинала названивать ей домой по поводу и без, голос при этом у нее был очень недовольный.
Теперь же, когда она получила столь ответственное задание от аль-Калли, Бет подозревала, что будет еще хуже.
К своему удивлению, на подъезде к дому Бет встретила сразу троих людей. Правда, двое из них были охранниками, но третья - женщина в спортивном костюме и с наушниками - выглядела так, словно живет в одном из дорогих фешенебельных особняков, что выстроились вдоль широкой улицы.
Бет припарковала "вольво" на площадке рядом с маленьким "сционом" няни. Она впервые заметила, что его бампер украшают наклейки, которых она прежде не замечала: "ВОЙНА - ЭТО НЕ ОТВЕТ" и "НЕФТЬ - КРОВАВЫЙ БИЗНЕС". Кто сказал, что молодые люди больше не интересуются политикой?
По пути к дому она заметила еще одну странную вещь - недалеко от двери, прямо на газоне, валялась пустая миска из-под овсянки. Что, черт побери, здесь происходит?
- Робин? - окликнула она, но ответа не последовало. - Робин?
Бриз, дующий со стороны океана, приятным холодком обвевал спину.
Стеклянные двери на первом этаже были распахнуты прямо на лужайку с поблекшей травой. Поливать газон во время засухи - напрасно расходовать воду - считалось серьезным административным нарушением. Робин лежала на пляжном полотенце и читала журнал, Джо весело прыгал в своем желто-красном манежике. Увидев мать, ребенок замер.
- О, привет, - сказала Робин, откладывая журнал в сторону. - Я и не слышала, как вы подъехали.
- Как тут мой ангелочек?
Бет наклонилась, взяла сына на руки. Потерлась щекой о его щечку, дивясь, до чего же нежная у него кожа, любуясь совершенством маленького круглого личика. Она знала: все матери считают своих малышей самыми красивыми в мире, но в ее случае все доказательства были налицо. Ее Джо был действительно самым красивым ребенком в мире - правильные, почти скульптурные черты личика, нежные золотистые кудряшки, а глаза… Глаза смотрели порой с такой недетской умудренностью, что, казалось, малыш все видит и понимает в этом мире.
- Как мы сегодня себя вели? - спросила Бет и получила вполне ожидаемый ответ:
- Отлично. Не ребенок, а чистое золото.
- Я вроде бы видела миску из-под каши у двери или мне показалось?
- Да. Тут к нам повадился один гость. Приходит уже несколько дней, - хихикнула Робин.
Держа малыша на руках, Бет ждала продолжения.
- Надеюсь, вы не против… просто вид у него такой жалкий. Большая желтая собака, кажется лабрадор, болтается тут вокруг. Было жарко, я и налила ему воды.
- Бездомная собака?
- Да. Ошейника я на нем не видела.
Бет не знала, что и сказать. Она любила животных, но была не в восторге от того, что какая-то бродячая собака шастает возле дома, где на целый день остается ее малыш.
Робин догадалась, о чем думает Бет, и сказала:
- Он ведет себя дружелюбно. Немного пугливо, но вполне дружелюбно. Подходить к ребенку я ему не разрешаю.
Бет доверяла этой девушке, на нее можно было положиться. Пусть Робин еще и двадцати нет и колледж не закончила, но она была славным добрым существом, настоящая находка, а не няня. Хотя Бет наслушалась немало историй о том, какие ужасы творили с детьми самые милые с виду няни.
- Ты очень торопишься? - спросила она. - Хотелось бы помыться. Я быстро.
- Не проблема, - ответила Робин и снова взялась за журнал, только теперь Бет разглядела, что это "Ин тач уикли". - Отсюда так здорово любоваться закатом.
Бет не могла с ней не согласиться. Дома, выстроившиеся на вершине холма, смотрели на горы Санта-Моника. Даже из самого маленького дворика открывался захватывающий вид на каньон: отвесные, поросшие густым зеленым кустарником склоны и солнце, садящееся за ними.
Бет поместила Джо обратно в манеж, поднялась наверх и начала наполнять ванну, но не горячей водой. В Лос-Анджелесе стояла жара, и не было ничего лучше и приятнее, чем искупаться в прохладной освежающей воде. Опустившись в нее, она ощутила, что ограждена теперь от грязного душного города и всех неприятностей на работе.
Она слышала как в спальне звонит телефон. Ничего, Картер (она была уверена, что это он) оставит сообщение на автоответчике. Надо будет напомнить ему, чтобы привез еды. Вот еще одна странность здешней жизни, особенно после долгих лет, проведенных в Нью-Йорке: здесь под боком ничего не было. Ни маленьких удобных магазинчиков, ни прачечных, ни химчисток, ни закусочных, где подают пиццу, ни киосков с газетами и журналами. Нельзя просто выйти из дома и что-нибудь перехватить на скорую руку. Еду следовало или заказывать по телефону, или же ехать на машине до Сепульведы, а потом обратно в Брентвуд. Это означало, что всегда следует заранее тщательно планировать поездки: раз уж выехал, не забудь заскочить на почту и в аптеку, иначе вернешься домой и будет поздно. Только оказавшись здесь, в тишине и покое Саммит-Вью, чувствуешь себя дома.
Бет, конечно, видела огромные преимущества жизни в Саммит-Вью, одна только ванная была в два раза больше, чем в Нью-Йорке, но были и отрицательные стороны: она скучала по своим старым соседям, которых так любила.
Бет накинула синий шелковый халат (подарок Картера ко Дню матери) и включила автоответчик. Да, это был Картер, и звонил он (какой умница!) из ресторана под названием "Китайская династия", где только что купил что-то на ужин. С мужем ей крупно повезло, ничего не скажешь.
Она спустилась вниз босиком, и хотя всегда считала ковры от стены до стены мещанством, даже дурным тоном, признавала, что ходить по ним очень приятно. В дверь входил Картер с белыми пластиковыми коробками в руках.
- Сообщение прочла? - спросил он.
- Да. - Она поцеловала мужа в щеку. - Робин на заднем дворе, с Джо. Пойду отпущу ее.
- Я видел у двери миску или мне показалось? - спросил Картер, помогая жене отнести коробки и пакеты на кухню.
- Позже объясню, - ответила Бет.
Ели они на кухне, усадив Джо на подоконник и обложив со всех сторон подушками, чтобы не упал. Картер выбрал ее любимое блюдо - креветки с грецкими орехами в глазури - и еще несколько закусок для разнообразия. За бокалом холодного белого вина жена рассказала ему о бродячей собаке, а он ей о том, как осматривал останки Женщины из Ла-Бре, хранившиеся в музее. Он также сказал, что использовал этот случай, чтобы обучить Миранду Адамс, выпускницу университета, азам работы антрополога.
- Угу, - заметила жена. - Эта твоя Миранда небось хорошенькая как куколка?
Картер понял, что, не подумав, ступил на скользкий путь.
- Кое-кто так считает, - ответил он.
- Кто именно?
- Люди, у которых есть глаза.
Она швырнула в него недоеденным печеньем с сюрпризом. Сюрприз с изречением еще оставался внутри.
Картер развернул и прочел вслух:
- "Терпение - вот добродетель, которой следует научиться".
- А у тебя что?
Он разломил свое печенье, прочел и не ответил.
Бет положила ноги ему на бедро и, нетерпеливо потеребив пальцами, спросила:
- Ну что? Что там написано?
- Там написано: "Страх - твой друг, учись у него".
- Вау! - воскликнула Бет и рассмеялась. - Что-то уж больно серьезно для сюрприза в печенье!
- Да уж, - ответил Картер. Ему почему-то стало не по себе. - Может, следует пожаловаться в управление фирмы.
Он невольно вспомнил о костлявой руке, что потянулась к нему из глубины колодца. Интересно, чему можно у нее научиться?
Солнце уже зашло за горы, они включили свет и принялись за уборку и мытье посуды. Бет унесла малыша в детскую - он засыпал прямо у нее на руках и казался тяжелым, словно мешок с картошкой. Картер разделся и принял душ. Выйдя из ванной, он в своих трусах-боксерах и футболке с изображением тираннозавра выглядел потрясающе (Бет никак не могла понять, что может заставить человека, особенно взрослого, носить одежду с изображением динозавров и прочих доисторических тварей). К этому времени сама она легла и выключила ночник на тумбочке.
- Не гони лошадей, - сказал Картер и плюхнулся на постель рядом с ней. - Тебе же еще не хочется спать, верно?
Бет услышала в его голосе нотку надежды, и, хотя ей очень хотелось, чтобы муж был доволен и счастлив, усталость накрыла ее тяжелой волной.
- Хочется, ты ведь сам знаешь, милый…
Она слышала, как Картер выдвинул ящик своей тумбочки, и поняла, что он оттуда сейчас достанет. Муж сбросил с нее простыню - слишком жаркая стояла погода, чтобы спать под одеялом, - а потом почувствовала, как он снимает с нее ночную рубашку. Она не сопротивлялась, даже пыталась помочь, но ноги и руки точно свинцом налились, и она уже пожалела, что пила за ужином вино.
Раздался хлюпающий звук - это Картер выдавил лосьон себе на ладони, затем принялся их растирать, для разогрева.
- Ну-ка, быстренько на живот! - скомандовал он.
На живот так на живот, на это она пока еще способна. Бет перевернулась и тут же почувствовала, как ей на плечи нежно легли руки мужа. Она ощущала запах сандалового дерева от лосьона. Потом почувствовала, как он мелкими круговыми движениями растирает ей плечи. Постепенно круги становились все шире. Было приятно… пожалуй, даже слишком. Так недолго и задремать, окунуться в блаженный сон. Но она знала: Картер обидится, ведь он преследует другую цель.
- Ну как тебе? - спросил Картер и переменил позу.
Теперь он стоял на коленях прямо над ней.
- Хорошо, - пробормотала Бет в подушку. - Очень… хорошо.
Руки его опустились ниже, массируя спину, потом перешли к бокам. Он был очень нежен и ласков. "Даже не вздумай заснуть, - приказала себе Бет. - Придется потерпеть".
Картер сполз на самый край постели, навалился на нее всем телом. Матрас жалобно скрипнул, потом еще и еще. Даже не глядя, Бет поняла, что муж умудрился снять с себя майку и трусы.
"Не спи", - приказала она себе.
Теперь он лежал рядом с ней, руки продолжали скользить по ее коже. Он возбудился, затвердевший член упирался ей в бедро.
Но что-то, сидевшее в самой глубине ее существа, отказывалось откликнуться на его желание. После рождения ребенка Бет возбуждалась крайне редко и медленно, зато засыпала быстро. Возможно, оттого, что слишком много волнений и перемен выпало на ее долю за короткий срок: от рождения сына до переезда в Лос-Анджелес. Новый дом, новая работа, со всем этим сразу не освоишься.
Картер просунул руку ей между бедрами и слегка их раздвинул.
Но она по-прежнему была не готова и знала это. Он тоже знал.
- Ты не хочешь? - спросил Картер хриплым голосом.
Он изо всех сил пытался скрыть разочарование, но ему это плохо удавалось.
- Просто я очень устала.
Он снова начал гладить ее - последняя попытка. Бет изогнулась всем телом под кончиками его пальцев, показывая, что ей это нравится. Картер облизнул их и попробовал снова.
Теперь он стоял на коленях у нее между ног. Приподнял бедра.
Лицо Бет было по-прежнему вжато в подушку, волосы падали на лоб. Она раздвинула колени.
Он протянул руку, схватил одну из подушек, подложил ей под живот. Она ощущала прикосновение прохладной гладкой ткани на коже.
Муж крепко обхватил ее обеими руками, навалился сзади всем телом, попробовал войти в нее. Но она по-прежнему была не готова, зажата и чувствовала, что ему больно, как, впрочем, и ей.
- Может, принести какую… смазку? - сдавленным голосом произнес он.
- Нет, - ответила она, изогнув спину. - Не останавливайся.
- Ты уверена?
Она не ответила, лишь утвердительно качнула головой.
Он постепенно входил в нее, но Бет его движения казались грубыми, причиняли боль. Она по-прежнему не была готова, тело отказывалось его принимать.
Картер попытался войти еще глубже, и теперь казалось - уже им обоим, - что каждый сантиметр дается с боем.
- Можно, я…
- Да, - ответила Бет, - да.
Она знала его ритмы, знала, о чем он думает. И если раньше она сама всегда просила его подождать, продлить наслаждение, насколько это возможно, - а он был в этом очень хорош, очень, - то теперь ей хотелось одного: чтобы он быстрее кончил.
И еще она знала, что он это знает.
Его пальцы впились ей в бедра, он рывком подтащил ее к себе еще на дюйм. Бет расставила ноги как можно шире. Он вошел в нее, вышел, и так несколько раз. Темп убыстрялся. Потом он вдруг застонал и замер, выгнув спину, прильнув к ее горячей коже. Бет тоже не двигалась, ждала. Несколько секунд спустя Картер всем телом подался вперед, опустил голову ей на спину, между лопатками. Она ощущала на влажной коже шеи жаркое и частое его дыхание. Ноги уже болели от неудобной позы, и Бет медленно свела колени.
Картер скатился с нее и распростерся рядом, на спине.
Бет вытащила из-под себя подушку и легла на бок, лицом к нему.
Глаза его были закрыты.
- Прости, - пробормотала она, - просто я…
- Все нормально, - ответил он, не открывая глаз.
- Нет, это не так. Я…
- Послушай, Бет, - сказал он уже громче, - все в порядке. Просто мне не следовало настаивать, вот и все.
Она придвинулась к мужу поближе, он обнял ее за плечи. Бет всегда так нравился его запах. Если бы только можно было вернуть то… прежнее ощущение!
Ей хотелось сказать ему это, хотелось объяснить, донести свои мысли и переживания, но она не успела даже толком осознать этого, не успела и слова вымолвить, как навалился сон.
Картер понял это по дыханию жены, оно стало медленным и ровным. Он искоса посмотрел на нее - она посапывала, уткнувшись лицом ему в плечо, губы полураскрыты.
Он лежал на спине, глядя в темный потолок, и думал. Обычно секс действовал на него усыпляюще, но сегодня был не тот случай.
Картер знал, что у молодых матерей, особенно первородящих, бывают с этим проблемы. Он даже читал что-то на эту тему в научной литературе, видел и понимал, что Бет все больше привязывается к малышу. Ему страстно хотелось вернуть ту, прежнюю Бет - их сексуальная жизнь была весьма активной, если не сказать больше - и в то же время понимал, что с надеждами этими следует на время распрощаться. Нет, он все понимал, но смириться с этим никак не удавалось. Заснуть - тоже.