– Нет! – отвечал он
– Саша, вставай, хватит, – причитала мама Саши.
– Нет! А-а-а-а! – вопили оба мальчика.
– А вот как я сейчас ремень возьму со стены и надаю обоим по первое число! – подключалась консьержка.
Саша в ответ на угрозу устраивался на ступеньках поудобнее, а Вася присаживался на корточках рядом и звонко бил лопаткой по плитке.
– Ну что? Опять забастовка? Чего требуем? Каши недокладывают? – веселились соседи.
Кстати, Саша тоже долго не говорил. Моя и Сашина мамы ненавидели анекдот про непрожаренный бифштекс, в котором мальчик молчал-молчал, потому что «до этого все было в порядке». Этот анекдот им на лестнице рассказали все соседи не по одному разу.
Мама, кстати, вызывала врача, чтобы проверить строение гортани у Васи, а Сашина мама у психолога проверяла сыну голову. Маме сказали, что у Васи проблемы в голове, а Сашиной маме – что в гортани. Сейчас, кстати, эти мальчишки вступают в подростковый возраст – мамы им слово, а они – десять в ответ. Кошмар.
Тут мама шла с продуктами и долго ждала лифт. К ней подошла консьержка и шепотом спросила:
– Ну, как, говорит?
– Что? – не поняла мама.
– Дочка ваша хоть «мама», «папа» начала говорить?
– Нет. Рано еще...
– Вот и Сашина сестричка молчит пока, а ей уже годик, – доложила консьержка и, вздыхая, пошла мыть лестницу.
Я смотрела на нее внимательно и «держала улыбку».
– На. – Бабушка протянула мне игрушечную лошадку с длинной гривой.
У меня все еще режутся зубы, и я жую все, что мне дают в руки, поэтому я послушно взяла лошадь и засунула гриву в рот.
– Там еще расчесочка маленькая и ведерко, – сказала бабушка.
Я засунула в рот резиновое ведро и начала его разжевывать.
– Мам, там у Симы во рту волосы, и она сейчас ведро проглотит, – объявил Вася, который по привычке за мной следит. – Я бы ее надолго с бабушкой не оставлял. Она же не я – еще не привыкла.
– Зачем ты ей эту лошадь привезла? – выскочила из кухни в коридор мама. Она стучала по моей спине, помогая отплеваться синтетической гривой.
– Ладно, – согласилась бабушка. – Симочка, какое у тебя красивое платье, а заколочка какая... И вот эти, как их, кружавчики... Господи, с тобой же даже поговорить не о чем...
– С ней не обязательно говорить о моде, можно про кино и книжки, она все равно ничего не понимает и ответить тоже не может, – сказала мама.
– Почему? – удивилась бабушка. – Она, что, совсем девочка? Даже на голову?
– Она еще маленькая! – напомнила мама.
– Бабушка, я тебя научу с ней играть, смотри, вот фигурки, вот прорези, в них нужно засовывать фигурки, – пришел на помощь Вася.
– Нет, это скучно, – отмахнулась бабушка. – Сима, смотри!
Бабушка взяла кастрюлю, надела ее на голову и ударила по ней половником, после чего покачнулась и упала на пол, опрокинув стул.
Я заревела. Вася закатил глаза.
– Сима, бабушка придуривается, не ори, – сказал он.
Бабушка бойко вскочила на ноги, надела кастрюлю мне на голову и шибанула половником.
Я легла на пол и замерла. Я уже не кричала, не тянула к Васе руки в поисках спасения. Просто лежала и не двигалась. Только хватала воздух ртом, как выброшенная на берег рыбка. И глаза пучила так же.
– Прекрати! – заорала мама. – Вася, забери сестру!
Бабушка обиделась, ушла в коридор, нацепила кепку, обмоталась шарфом и приготовилась хлопать дверью.
– Вообще-то у меня остеохондроз, инсульт, позвоночник, и мне семьдесят лет.
– Вообще-то у меня остеохондроз, инсульт, позвоночник, и мне семьдесят лет. А тебе вечно не угодишь! – сказала она.
– Какой инсульт? – ахнула мама.
– Двусторонний! – ответила бабушка.
– У меня с вами инфаркт будет, – сказал Вася решительно. – Мама, иди поспи, бабушка, езжай в свою деревню, я тебе позвоню, если что. Сима, пойдем, я за тобой посмотрю.
Например, Вася с бабушкой пошли в цирк, где можно было сфотографироваться, сидя на пони. Вася долго гладил пони, дергал его за хвост, чуть ли не целовал. Пони понуро стоял и никак не реагировал. Когда бабушка подошла к фотографу расплачиваться, пони очнулся от спячки и лягнул бабушку в живот. Бабушка закричала от неожиданности и страха, Вася закричал от восторга, а фотограф закричал на пони. Они так кричали, что все сбежались и стали смотреть. Бабушка стаскивала внука с пони и лягала бедное животное, чтобы дать сдачи, пони пытался еще раз лягнуть бабушку, а фотограф вообще не знал, что делать в такой ситуации.
В следующий раз, когда бабушка повела Васю в цирк, он захотел сфотографироваться с удавом. Удав лежал шарфиком на Васиной шее, он его гладил и чуть ли не целовал.
– Бабушка, он теплый, давай ты тоже сфотографируешься! – умолял Вася.
– Нет, – отвечала бабушка.
– Ну, пожалуйста, смотри, какой он хороший, – просил Вася. – А ты будешь как бабушка удава.
Бабушка сдалась. Когда фотограф водрузил удава на пышную бабушкину грудь шестого размера, тот начал сворачиваться кольцами, устраиваясь поудобнее.
– Ай, ой, – испугалась бабушка.
– Не бойся, – радостно подбадривал ее внук. – Ты его погладь.
– Снимите его, – попросила бабушка. – Он меня душит.
– Это он тебя обнимает, – восторженно объяснил Вася.
Бабушку от удава отлепляли всем фойе. Это тоже было впервые в истории цирка. Фотограф тянул удава, Вася – бабушку, а бабушка произносила не вполне цензурную речь.
В зоопарке бабушка чуть не подралась с обезьяной, с которой в очередной раз решил сфотографироваться Вася.
– Убери руку, – злобно процедила бабушка, когда фотограф выстроил стандартный кадр: обезьяна обнимает человека.
– Что? – не понял фотограф.
– Пусть он уберет руку, – сказала бабушка.
Обезьяна в этот момент обняла бабушку со всей страстью и полезла целоваться.
– Убью, – пообещала бабушка то ли обезьяне, то ли фотографу.
Обезьяна надула губы и сделала «брррр», оплевав бабушку слюной. Бабушка плюнула тоже. Вася лежал на асфальте и покатывался со смеху.
– Ну, вы, женщина, вообще, – не одобрил бабушкиного поведения фотограф.
Когда они фотографировались с голубями, белая голубка села бабушке на голову и накакала.
– К счастью, – сказала, нервно хихикнув, дрессировщица.
Бабушка произнесла то, что дети слышать не должны.
А милый пудель с заколочкой на челке цапнул бабушку за руку. Бабушка схватила пуделя за лапу и не отпускала. Пудель еле вырвался и убежал. Другой пудель упирался всеми лапами и отказывался садиться бабушке на колени, хотя его и подтаскивали на поводке. Бабушка сидела с видом «только попробуй, подойди...».
Вася еще мечтает затащить бабушку к тиграм и в бассейн с дельфинами.
– Кто это к нам пришел? Что за девочка такая? – спрашивает она, когда папа приводит меня на кухню завтракать.
Она что, не может запомнить, что я ее дочь?
Или вот другая странность.
У меня есть любимый плед – с лосями. Я все время с ним хожу. Иногда прячусь под ним. Но только голову. Но мама каждый раз ахает:
– Где Сима? Где наша девочка? Куда пропала?
Я выбираюсь из пледа, чтобы она меня увидела.