– Да, пусть спит на мокром. До утра ничего не случится. – Мама отвернулась к стенке.
Папа вздохнул и начал менять все сам.
– А где лежит наволочка? А есть нормальная простыня? У нас одно одеяло? – то и дело спрашивал он маму, которая, конечно же, не спала, но не двигалась и не отвечала. На самом деле она изо всех сил зажмурилась и считала овец.
– Ну почему она не засыпает? Почему? Уже пять утра! – закричал на всю комнату папа.
– Потому что это ты виноват! Ты никому спать не даешь! – с возмущением ответила мама. – Ни себе, ни людям!
– Ты сейчас поняла, что сказала?
– Давай утром разберемся, что я поняла, а что нет! Зачем ты ей чай делал? Тебе обязательно именно сейчас чай заваривать? У нее есть вода в поильнике.
– Она воду не пьет! Ей хочется чаю! – кричал папа.
– Да, она так тебе и сказала – не хочу воду, хочу чай. Не говори ерунды. Она вообще пить не хочет!
– Нельзя к ней не подходить! А меня она зовет, потому что ты к ней не подходишь!
– Это что, упрек?
– О господи!!!
Хорошо, что папа с мамой утром не помнят, как ругались ночью. Точнее, они помнят, что ругались, но было это прошлой ночью, или предыдущей, или на прошлой неделе...
– Почему? Почему все сразу? – восклицала мама.
Все очень просто. И вирус тут ни при чем. Просто Вася разрешал мне облизывать и грызть флакончик с каплями в нос и давал свою сопливую салфетку. А таблетку от иммунитета я достала сама и засунула себе в рот.
– Сима! – закричала мама, подхватила меня под мышки и начала выковыривать таблетку из-за щеки. – Плюнь немедленно.
Но я всегда все делаю наоборот, поэтому укусила маму за палец.
– Ай! – закричала мама.
Теперь в соплях ходили мы оба. Мама зажимала меня на диване и пшикала спеем в нос. Я отворачивалась, выкручивалась, и мама попадала мне то в глаз, то в рот. Ей приходилось меня хватать и бежать мыть в ванную.
– Вася, немедленно собери свои бумажные салфетки и выброси! – кричала она, пробегая мимо Васиной комнаты.
Весь дом был усыпан салфетками, как снежными комьями.
А потом заболел еще и папа. Невралгией. Он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Мама металась от папы к Васе и ко мне. На плите все время булькали кастрюльки – она заваривала шиповник, имбирь и другие травы. Остаток кухонного стола занимал ингалятор.
– На, выпей. – Мама ставила перед Васей кружку с отваром.
– Не буду, он горький, – говорил Вася.
– Пей, я сказала!
Вася морщился, давился, дул на свой язык, но пил.
На столе осталась кружка. Мама глотнула, думая, что это чай.
– Тьфу, что за гадость! – Она побежала выплевывать все в раковину.
– А я это, между прочим, пил. Почти целую кружку, – сказал Вася.
– Имбиря переложила, – догадалась мама.
– Ты хотя бы пробуй то, что детям даешь, – заметил Вася.
В этот же вечер мама дала папе вместо болеутоляющей таблетки свечку от температуры.
– Пей, – велела она.
– Ты уверена, что это таблетка? Не похоже, – осторожно сказал папа.
– Пей, не рассуждай! – прикрикнула на него мама.
– Хорошо. Я выпью. Ты иди, – ласково попросил ее папа.
Мама убежала к нам, а папа выбросил свечку в мусорное ведро.
Меня она намазала нутряным жиром, у которого был ужасный запах. Жир предназначался для Васи, а досталось все мне. Я чесалась, ерзала и елозила. Вася смотрел на меня с жалостью.
Васе мама накапала папиной валерьянки, и он сразу уснул. А папу посадила дышать над ингалятором.
А папу посадила дышать над ингалятором. Папа так надышался, что забыл про невралгию.
– Ты чего? – спросил папа маму поздно вечером.
Она сидела на диване, положив голову на руки.
– Устала. Перенервничала, – ответила мама.
– Чего ты хочешь? Я все сделаю.
– Хочу снять номер в гостинице. Дня на три. Или хотя бы часа на три, – ответила мама.
Когда я только родилась, мама ходила на массаж.
– Сколько времени до следующей клиентки? – спрашивала она массажистку.
– Полчаса, – отвечала та.
Массажистка выключала свет, укрывала маму одеялом и уходила. Мама спала полчаса сном младенца. Иногда она уходила в кафе под домом, пила кофе и смотрела в окно, слушала разговоры людей за столиками, читала или просто смотрела в чашку с кофе и долго размешивала сахар. Она и сейчас так отдыхает.
– Скажи спасибо, что тебе этого хватает, – говорит бабушка, когда мама жалуется ей на усталость.
Бабушка совсем к нам не приезжает, но все про нас знает. Даже больше, чем мама.
– Не спорь с Симой. Она все равно на своем настоит. Не мытьем, так катаньем. С ней лучше соглашаться и дружить. Она жесткая. Вся в тебя, – говорила бабушка маме по телефону.
– Откуда ты знаешь? – удивлялась мама.
– Ты была такой в детстве. Сима – твоя дочь.
Это правда. Я все равно сделаю по-своему. Мне, например, нельзя выбегать на дорогу – там машины ездят. Я жду, когда папа или мама отвлекутся, и все равно выбегаю. И иду всегда туда, куда мне нужно.
– Она даже не оборачивается, – возмутился папа, когда я развернулась и пошла в сторону другой детской площадки. – Идет, и все. Как будто знает, что я побегу следом.
– А если не побежишь? – спросила мама.
– Она все равно уйдет. Упрямая, – ответил папа, – и обидчивая. Но отходчивая. И ласковая. Странно, но с тобой она никогда себя так не ведет.
– А зачем? Я с ней не спорю.
– Что мы будем делать дальше? – восклицает папа.
– А-а-а! – закричала мама.
– А-а-а! – заплакала я.
В комнату влетел папа.
Я рыдала и терла голову. Мама сидела и держалась за переносицу. У нее на руке по-прежнему была лисичка, так что казалось, что это лисичка держит мамин нос.
Мама побежала на кухню за льдом. Лисичка на маминой руке открывала холодильник, доставала лед и прикладывала к носу.
– Мам, ты чего, играешь с лисичкой в больницу? – спросил Вася.
– Нет, Сима меня головой ударила, – объяснила мама. – Да что ж такое?
У нее выпал из руки лед.
– А ты не пробовала игрушку с руки снять? – поинтересовался Вася.
Последнее время с мамой часто так бывает. Надевает на руку зайчика или собачку и так и ходит, хозяйством занимается. Еще удивляется, что ей неудобно.
– Где шлем? Где шлем от этого солдата? – спрашивал Вася. – Сима, ты взяла шлем? Мама, мы шлем потеряли!
Мама прибежала из комнаты.
– Что ты кричишь?
– Ты только не волнуйся, но мне кажется, Сима съела мой шлем.
– Какой шлем?
– Маленький, вот от этого солдата. Ты не можешь его у нее из живота достать? Он мне очень нужен! – попросил Вася.
Мама выпучила глаза и схватила меня на руки.
– Ты везде смотрел? Точно? – спрашивала она Васю.
– Везде. Точно. Только у Симы в животе не смотрел, – ответил он.
– Открой рот. Сима, открой рот, – попросила мама и засунула мне в рот пальцы.
Я ее укусила.
– За щеками нет, – сказала мама.