– Осторожно, пожалуйста. Она воды нахлебается. Ей не нравится.
– А мне кажется, нравится, – отвечала мама и рукой делала волну.
Я еще не умела изображать на лице эмоции, а мама с папой не научились определять, хорошо мне или плохо, поэтому ошибались. На самом деле мне было страшно. Я ведь не умела ни сидеть, ни стоять, ни даже плавать. Шапочка была мне велика, а одна завязка почти оторвалась. К тому же папа делал воду все время горячую, чтобы я не замерзла, а мама – холодную, чтобы я закалялась. Я хотела им сказать, чтобы они попробовали сами так поплавать – с пенопластом на голове и при разных температурных режимах, когда не знаешь, то ли тебя в кипяток засунут, то ли в ледяную воду. Но не могла.
Вот папа, например, на всех игрушках показывает мне глазки.
– Покажи, где у мишки глазки? А у киски где глазки? А у Симы где глазки? – каждый день просит он.
Эти глазки мне уже порядком надоели. Он же и сам знает, где у кого глаза. Зачем показывать? К тому же у меня еще не все в порядке с координацией движений, и я просто боюсь ткнуть себе пальцем в глаз.
– Отстань от нее, – приходит мне на выручку мама.
– Хорошо, – вздыхает папа и замолкает на целую минуту, после чего в новом порыве принимается спрашивать: – А где у мишки носик? А у Симы где носик?
– Скажи «Вася», ну скажи – «Ва-ся», – требует брат и забирает у меня соску. – Скажи «Вася», тогда отдам.
– Вася, перестань. Она все равно не скажет, – заступается за меня мама.
– А вдруг? Я ее буду дрессировать.
– Дрессируют животных, а она ребенок.
– Какая разница? Детей, как животных, учат. Ты мне разрешаешь на компьютере поиграть, если я музыкой позанимаюсь. В чем разница?
– Животных с помощью еды дрессируют.
– Ну да, метод кнута и пряника, я знаю. Сима, хочешь пряник? Тогда скажи «Вася».
Я начинаю ныть.
– Отстаньте все от ребенка! – кричит мама и тут же принимается бегать за мной с расческой.
– Сима, давай сделаем хвостики. Ой, эти резиночки не подходят, давай другие. Подожди. Куда ты убежала? А хвостики? Давай причешу! Давай косички заплету!
– Симе нужно подстричь ногти, – объявил папа. – Она меня поцарапала.
– Помоги мне, она вырывается, – попросила мама.
Папа держал меня на руках, мама включила телевизор и дала в одну руку пульт, который, вообще-то, мне никогда не дают – я его облизываю.
Я вырвалась и заныла.
– Сима, сиди спокойно, – велела мама.
– Ты ей руку сильно сдавливаешь, ей больно, наверное, – проговорил папа.
– Мама еще до мяса все состригает, – пожаловался Вася. – Я после ее подстригания даже наклейку не могу оторвать. С ногтями удобнее.
– Вася, ты мальчик. У мальчиков не может быть ногтей, – сказала мама.
– Тогда и волосы мне подстриги, раз я мальчик. Ты уже родила себе девочку, вот ей и отращивай волосы.
– Мне нравится твоя прическа, – возразила мама.
– А дети имеют право решать? – поинтересовался Вася.
– Когда вырастешь, делай что хочешь, – отрезала мама. – Кстати, а что ты хочешь?
– Даже боюсь сказать. Когда я стал мечтать о собаке, появилась Сима. С желаниями нужно быть очень осторожным.
Нет, вообще-то она любит животных. Мама рассказывала, что раньше на даче жила кошка Дуся. Она влюбилась в местного ничейного кота и приводила его к бабушке «питаться». Кот стоял около яблони и делал вид, что он тут ни при чем. А Дуся не подходила к своей миске и громко мяукала.
– Не дам! – кричала ей бабушка.
– Мяу! – отзывалась Дуся.
– Пусть мышей ловит! – орала бабушка.
– Мяу! – не соглашалась Дуся.
Бабушка отрезала кусок колбасы и бросала под яблоню. Кот вальяжно подходил и начинал есть, как будто делал одолжение.
– Сволочь, – говорила ему бабушка, – дармоед. Альфонс.
– Мяу, – повторяла Дуся и только после этого подходила к своей миске.
А потом кот пропал.
Дуся сначала ждала его под яблоней, а потом исчезла. Бабушка обегала всю деревню, разыскивая кошку.
Дуся появилась, когда бабушка уже перестала ее ждать. Кошка сидела на коврике перед дверью и тихонько плакала: «Мяу, мяу». Бабушка кинулась к ней, хотела схватить и уже в самый последний момент поняла, что Дуся беременна и вот-вот должна родить.
– Дусенька, что же делать? – запаниковала бабушка.
Дуся прошла в дальнюю комнату и легла в теплый угол, рядом с печкой. Она уже не плакала, а стонала: «Мяу, мяу, мяу». Бабушка металась по дому в поисках коробки, газет... Ничего не нашла. Схватила свою ночную рубашку, халат, разорвала на куски и бросила в угол.
– Мяу, – сказала Дуся и забралась на тряпки.
Полночи бабушка принимала роды у кошки. Выходила только покурить. Утром она разбудила соседа – местного алкоголика и мастера на все руки.
– Дуся родила. Найдешь мне хозяев для четырех. В хорошие руки. Понял?
Сосед решил, что больше не будет так напиваться. У бабушки был такой вид и взгляд, что он не рискнул ничего сказать, только кивнул, хотя не сразу понял, кто кого родил.
Когда он пришел с новостью, что пристроил троих из четверых, Дуся лежала в том же углу и кормила котят.
– Да давай я четвертого утоплю, – предложил сосед.
– Я тебя сейчас сама утоплю, – сказала бабушка и стала наступать на соседа.
Он перепугался не на шутку.
– Ладно, ладно, найду я...
Котят пристроили в «хорошие руки». А Дуся... Оклемалась после родов и пропала. Уже навсегда. Бабушка была уверена, что она пошла искать своего кота.
Бабушкины соседи справа называют ее Гринпис. Она спасла их морскую свинку.
Дело было летом. Бабушка ехала с соседями на дачу, и мальчик, их сын, держал на коленях клетку с морской свинкой, которую тоже вывозили на свежий воздух. В дороге от солнцепека и духоты свинке стало плохо. Бабушка сказала, что животное нужно обложить льдом. В придорожном «Макдоналдсе» был куплен большой стакан кока-колы, из которого выловили лед и вывалили его на свинку, которая уже хрипела в своей клетке. Но легче ей не стало, она задрыгала лапами в конвульсиях. Тогда бабушка решила, что вместо льда надо использовать прохладную воду, дабы избежать переохлаждения. Дело в том, что моя бабушка обладает харизмой – ее слушают все, вне зависимости от того, что она говорит. Послушали и в этот раз – налили в стакан воды и запустили в него свинку. Свинка, естественно, перестала дышать. Сын соседей рыдал в истерике над бездыханным тельцем. Соседка ругалась с мужем. Тот был готов убить всех. Бабушка вздохнула и принялась делать свинке искусственное дыхание. Каким-то мистическим образом ей удалось откачать бедное животное. Свинья, как называет ее бабушка, жива до сих пор, правда, так и не избавилась от непроизвольных конвульсий.
Так вот про Веню. Его отдали назад заводчикам, потому что у Васи нашли глистов. А глисты – от собаки. Врач сказала, что пролечить нужно всех. У бабушки случилась натуральная истерика – ее любимый внук заразился, можно сказать, по ее вине и теперь не ест, мучается животом и рвотой.
– Убью скотину, – повторяла она, замышляя убийство хина. – А Васе скажем, что он под машину попал.