...В такую ночь
ворочаться в постели
приятней,
чем стоять
на пьедесталах.
<?>
Песенка
"Пролитую слезу
из будущего привезу,
вставлю ее в колечко.
Будешь глядеть одна,
надевай его на
безымянный, конечно".
"Ах, у других мужья,
перстеньки из рыжья,
серьги из перламутра.
А у меня -- слеза,
жидкая бирюза,
просыхает под утро".
"Носи перстенек, пока
виден издалека;
потом другой подберется.
А надоест хранить,
будет что уронить
ночью на дно колодца".
<?>
Песенка о Феде Добровольском
Желтый ветер манчжурский,
говорящий высоко
о евреях и русских,
закопанных в сопку.
О, домов двухэтажных
тускловатые крыши!
О, земля-то все та же.
Только небо -- поближе.
Только минимум света.
Только утлые птицы,
словно облачко смерти
над землей экспедиций.
И глядит на Восток,
закрываясь от ветра,
черно-белый цветок
двадцатого века.
<?>
Посвящение Глебу Горбовскому
Уходить из любви в яркий солнечный день, безвозвратно,
слышать шорох травы вдоль газонов, ведущих обратно,
в темном облаке дня, в темном вечере, зло полусонно
лай вечерних собак -- сквозь квадратные гнезда газона.
Это трудное время. Мы должны пережить, перегнать эти годы,
с каждым новым страданьем забывая былые невзгоды,
и встречая, как новость, эти раны и боль поминутно,
беспокойно вступая в туманное новое утро.
Как стремительна осень в этот год, в этот год путешествий.
Вдоль белесого неба, черно-красных умолкших процессий,
мимо голых деревьев ежечасно проносятся листья,
ударяясь в стекло, ударяясь о камень -- мечты урбаниста.
Я хочу переждать, перегнать, пережить это время,
новый взгляд за окно, опуская ладонь на колени,
и белесое небо, и листья, и полоска заката сквозная,
словно дочь и отец, кто-то раньше уходит, я знаю.
Пролетают, летят, ударяясь о землю, падают боком,
пролетают, проносятся листья вдоль запертых окон,
все, что видно сейчас при угасшем, померкнувшем свете,
эта жизнь, словно дочь и отец, но не хочется смерти.
Оживи на земле, нет, не можешь, лежи, так и надо,
о, живи на земле, как угодно живи, даже падай,
но придет еще время -- расстанешься с горем и болью,
и наступят года без меня с ежедневной любовью.
И, кончая в мажоре, в пожаре, в мажоре полета,
соскользнув по стеклу, словно платье с плеча, как значок поворота,
оставаясь, как прежде, надолго ль, как прежде, на месте,
не осенней тоской -- ожиданьем зимы, несмолкающей песне.
<?>
x x x
Проходя мимо театра Акимова,
голодным взглядом витрины окидывая,
выделяя слюну пресную,
я замышляю написать пьесу.
Во славу нашей социалистической добродетели,
побеждающей на фоне современной мебели.
Левую пьесу рукою правой
я накропаю довольно скоро,
а товарищ Акимов ее поставит,
соответственно ее сначала оформив.
И я, боже мой, получу деньги.
И все тогда пойдет по-другому.
И бороду сбрив, я войду по ступеням
в театр... в третий зал гастронома.
<?>
Рыбы зимой
Рыбы зимой живут.
Рыбы жуют кислород.
Рыбы зимой плывут,
Задевая глазами лед
Туда.
Где глубже.
Где море.
Рыбы.
Рыбы.
Рыбы.
Рыбы плывут зимой.
Рыбы хотят выплыть.
Рыбы плывут без света.
Под солнцем
зимним и зыбким.
Рыбы плывут от смерти
Вечным путем рыбьим.
Рыбы не льют слезы:
Упираясь головой в глыбы,
В холодной воде
Мерзнут
Холодные глаза
Рыбы.
Рыбы всегда
молчаливы,
Ибо они --
молчаливы,
Ибо они --
безмолвны.
Стихи о рыбах,
как рыба,
Встают поперек горла.
<?>
Слава
Над утлой мглой столь кратких поколений,
пришедших в мир, как посетивших мир,
нет ничего достойней сожалений,
чем свет несвоевременных мерил.