Первой была Изабелла.
– Я ни на секунду не усну, папа, пока ты не вевнешься домой, – предупредила она. – Буду пвосто лежать одна в темноте.
Следующим подошел Шон.
– Ты лучший папа в мире, – сказал он, и они пожали друг другу руки. Поцелуи – для неженок.
– Выпишешь справку? – серьезно спросил Шаса.
Как всегда, труднее всего было ответить Майклу.
– Папа, когда стреляешь в зверей и птиц, им очень больно?
– Нет, если умеешь стрелять точно, – заверил Шаса. – Но, Майки, у тебя слишком живое воображение. Невозможно всю жизнь беспокоиться о животных и других людях.
– Почему, папа? – тихо спросил Майкл, и Шаса взглянул на часы, чтобы скрыть раздражение.
Последним пришел Гаррик. Он застенчиво стоял в дверях гардеробной Шасы, но его голос звучал решительно, когда он объявил:
– Я научусь стрелять так же хорошо, как Шон. Когда-нибудь ты будешь мной гордиться, папа. Обещаю.
Гаррик ушел из крыла родителей и направился к детским. У дверей Изабеллы его остановила няня.
– Она уже спит, мастер Гарри.
В комнате Майкла поговорили о предстоящем сафари, но Майкл все время посматривал на книгу, которую держал в руках, и через несколько минут Гаррик ушел от него.
Он осторожно заглянул в комнату Шона, готовый обратиться в бегство, если старший брат настроен резвиться. Одно из любимых проявлений братского чувства Шон называл «каштан», а заключалось оно в сильных тычках по выпирающей грудной клетке Гарри. Но сегодня Шон стоял у стены, прижавшись к ней пятками и головой почти касаясь пола. Над головой на расстоянии вытянутой руки он держал комикс с суперменом.
– Спокойной ночи, Шон, – сказал Гарри.
Довольный Гаррик пошел к себе и запер дверь. Потом подошел к зеркалу и принялся разглядывать свое отражение в новых очках в роговой оправе.
– Ненавижу, – с горечью прошептал он и снял очки. Они оставили красные ямки на переносице. Он опустился на колени, снял плинтус под стенным шкафом и просунул руку в образовавшееся углубление. Никто, даже Шон, не знал об этом тайнике.
Он положил учебник на постель и сбросил пижаму, одновременно просматривая уроки.
– Динамическое напряжение, – прошептал он вслух и, глядя в зеркало, принял позу. Проделывая последовательность упражнений, он напевал: «Расту, расту во всех отношениях, с каждым днем я становлюсь все лучше и лучше».
Закончив, Гаррик был весь в поту, но поднял руку и внимательно посмотрел на бицепс.
– Он вырос, – он старался отбросить сомнения, нащупывая мелкий бугорок мышцы, – он правда вырос!
Гаррик спрятал книгу в тайник и поставил плинтус на место. Потом взял из шкафа плащ-дождевик и расстелил на полу.
– С каждым днем я становлюсь лучше и лучше, – прошептал он, закрывая глаза и заставляя себя забыть про холод и про жесткий пол. – И однажды папа будет гордиться мной… как Шоном.
– Думаю, твоя речь сегодня вечером была очень хороша, даже для тебя, – сказала Тара, и Шаса удивленно посмотрел на нее. Жена уже очень давно не делала ему комплиментов.
– Спасибо, дорогая.
– Иногда я забываю, как ты талантлив, – продолжала она. – Просто в твоем случае все кажется легким и естественным.
Он был так тронут, что ему захотелось протянуть руку и приласкать ее, но Тара отодвинулась от него, а сиденье «роллс-ройса» было слишком широким.
– Могу сказать, что ты сегодня вечером выглядела потрясающе, – пошел он на компромисс, тоже с комплиментом, но, как он и ожидал, Тара в ответ состроила гримасу.
– Ты действительно собираешься взять мальчиков на сафари?
– Дорогая, нужно дать им возможность понять, чего они хотят от жизни.
Шону понравится, а вот насчет Майки я не так уверен, – заметил Шаса, и Тара обратила внимание на то, что он даже не упомянул Гаррика.
– Ну, раз ты так решил, я намерена воспользоваться их отсутствием. Меня пригласили принять участие в археологических раскопках в пещерах Сунди.
– Но ведь ты новичок, – удивился он. – Это очень значительные раскопки. Зачем ты им?
– Затем, что я обещала уплатить две тысячи фунтов из стоимости раскопок, вот зачем.
– Вижу, это самый обычный шантаж, – сардонически улыбнулся он, поняв причину ее лести. – Хорошо, договорились. Завтра утром выпишу тебе чек. Сколько времени ты будешь отсутствовать?
– Не знаю.
Но сама подумала: «Столько, сколько смогу быть рядом с Мозесом Гамой».
Раскопки в пещерах Сунди – всего в часе езды от «Ривонии». Тара просунула руку под шубку и коснулась живота. Скоро станет заметно – надо найти предлог не показываться на глаза семье. Ее отец и Шаса ничего не заметят, в этом она уверена, но Сантэн де Тири Кортни-Малкомс зоркая, как ястреб.
– Полагаю, мама согласилась присматривать за Изабеллой, пока тебя не будет, – сказал Шаса, и она кивнула, чувствуя, как поет сердце.
«Мозес, я возвращаюсь к тебе, мы оба возвращаемся к тебе, дорогой».
Когда Мозес Гама приезжал на «Ферму Дрейка», это походило на возвращение короля в свою страну из успешного похода. Через несколько минут после его возвращения известие об этом телепатически распространялось по всему обширному пригороду, и над ним нависало ожидание, осязаемое, как дым десяти тысяч кухонных костров.
Обычно Мозес вместе с братом Хендриком Табакой приезжал в доставочном фургоне мясной лавки. Хендрик владел целой сетью из дюжины с лишним таких лавок во всех черных пригородах по всему Витватерсранду, так что надпись на фургоне была подлинной. Небесно-голубые и алые буквы сообщали:
МЯСНАЯ ТОРГОВЛЯ «ФАЗА МУЛЕ»
ЛУЧШЕЕ МЯСО ПО ЛУЧШИМ ЦЕНАМ
«Фаза муле» с жаргона, на котором разговаривали в поселках, переводилось как «приятного аппетита», и фургон представлял прекрасное прикрытие для любых перемещений Хендрика Табаки. Действительно ли Хендрик доставлял туши в свои мясные лавки или товары в другие магазины, занимался ли иными, не столь законными делами: развозил незаконно производимую выпивку, знаменитый skokiaan, он же «динамит пригородов», доставлял ли поближе к поселкам, где размещались тысячи черных рабочих золотых шахт, девушек, чтобы разнообразить их монашеское существование, или занимался делами Профсоюза африканских шахтеров, этого сплоченного и мощного братства, чье существование белое правительство предпочитало не замечать, – сине-красный фургон оказывался самым подходящим средством передвижения. Садясь за руль, Хендрик надевал шоферское кепи и костюм защитного цвета с дешевыми медными пуговицами. Он никогда не превышал скорость, старательно соблюдал все правила дорожного движения, и за двадцать лет полиция его не останавливала ни разу.
Когда фургон въезжал на «Ферму Дрейка» и Мозес Гама сидел рядом с Хендриком на пассажирском сиденье, они оказывались в своей крепости. Именно здесь они впервые обосновались, когда двадцать лет назад приехали из пустыни Калахари. Хотя у них был один отец, они во всех отношениях различались. Мозес тогда был молод, высок и поразительно красив, Хендрик – на много лет старше, могучий человек-бык с лысой головой в шрамах и выбитыми и поломанными зубами.
Мозес умен и сообразителен, благодаря самообразованию он стал очень образованным человеком, он харизматичен и лидер от природы, а Хендрик его верный помощник, он признает власть младшего брата и исполняет его приказания быстро и безжалостно. Хотя идея создания бизнес-империи принадлежит Мозесу Гаме, эту мечту превратил в реальность Хендрик.