Пятьдесят тысяч пехотинцев и всадников загнали его отряд в угол между линией блокгаузов и разлившейся рекой Риет. На востоке спокойнее. Там у отрядов не было командира, и буры рассыпались в горах вокруг Коматипоорта.
– Пока и здесь спокойно, сэр. Но мне не нравится это спокойствие. Этот Леруа опасный тип, вдобавок хитрый. До сих пор он не слишком наседал – так, несколько нападений. Десять дней назад пятьсот его людей близ Чарлстауна напали на колонну обеспечения. Смели охрану и забрали достаточно боеприпасов, чтобы вести полномасштабную войну, а потом ушли в горы.
– Да, – мрачно подтвердил Шон. – Мы нашли один их лагерь.
– С тех пор ни следа, сэр. Мы обыскиваем местность, но пока безуспешно.
– Каковы его силы? – спросил Шон.
– Говорят, ему удалось собрать до трех тысяч человек. Думаю, он готовится к чему-то очень значительному.
– Нкози.
Шон повернулся на бок и мгновенно проснулся от прикосновения.
– Мбежане?
Он выбрался из коляски и потянулся.
Ярко светила большая круглая луна. В ее свете Шон узнал тех, кто пришел с Мбежане, и радостно воскликнул:
– Хлуби! Нонга!
Потом, вспомнив об этикете, с широкой улыбкой шагнул вперед и по очереди обнял их за плечи. Оба серьезно ответили на объятие.
– Я вижу тебя, нкози.
– Здоров ли ты?
– Я здоров. А ты здоров?
Зулусское приветствие могло продолжаться, сколько позволяет время. Прошло больше года с тех пор, как Шон в лагере у Претории отпустил этих двоих со службы, и теперь, прежде чем задавать свои вопросы, он должен был спросить каждого в отдельности о его отце, братьях, стадах и путешествии, которое тот проделал.
– Вы шли через Ледибург?
– Мы шли этой дорогой, – подтвердил Хлуби.
– Видели нкозикази Дирка?
Впервые оба улыбнулись, и их белые зубы сверкнули в лунном свете.
– Мы держали совет с нкозикази, – усмехнулся Хлуби. – Он растет, как бычок. У него уже боевые шрамы – почетный синяк под глазом.
– Он растет и в мудрости, – похвалил Нонга. – Говорил нам вслух то, что написано в книге.
Хлуби продолжил:
– Он шлет привет нкози, своему отцу, и спрашивает, можно ли ему теперь оставить школу и снова присоединиться к отцу. Потому что он достаточно искусен в книгах и числах.
Шон рассмеялся.
– А как нкозикази моя мать? – спросил он.
– Она здорова. Посылает тебе эту книгу.
Хлуби достал из-под набедренной повязки запачканный в пути пакет. Шон сунул его в карман, чтобы посмотреть позже.
– Ну хорошо. – Приветственные формулы произнесены, и Шон может перейти к сути. – Какие новости о мабуну? Нашли следы?
Мбежане присел на корточки и положил рядом копье и щит. Остальные последовали его примеру. Начался совет.
– Говори, – приказал Мбежане Хлуби.
– Мы прошли через горы, так короче, – объяснил Хлуби. – В холмах под горами мы нашли след многих лошадей, прошли по нему и увидели ровное место среди скал. Мабуну там, со скотом и фургонами.
– Далеко это место? – возбужденно спросил Шон.
– Долгий день пути.
Тридцать миль.
– Сколько мабуну? – спросил Шон, и Мбежане объяснил:
– Столько, сколько стояло лагерем в том месте, о котором я тебе рассказывал.
Шон решил, что это похоже на правду. Ян Паулюс разбил свою армию на части, чтобы легче было прокормиться и укрываться, а в случае необходимости снова соберет ее.
– Мы пойдем туда, – сказал он и встал.
– Мы пойдем туда, – сказал он и встал.
Экклз сразу проснулся.
– Старшина. Разведчики обнаружили небольшой отряд буров на привале под горами. Командуйте «По коням!»
– Сэр!
Усы Экклза, растрепавшиеся во сне, взъерошились, как у охотничьего пса.
Пока солдаты седлали лошадей, Шон спешно раздул угасший было костер, в его желтом свете вырвал листок из блокнота и послюнил карандаш.
– Нкози.
– Там солдаты. – Он показал на север. – Отдай это им.
Шон ехал впереди рядом с Солом, а двое зулусов, точно охотничьи псы, бежали перед ними. Легко держась в седле, Шон старался обеими руками держать письмо Ады, трепетавшее на ветру. Странно читать мягкие слова, идя на бой.
В Лайон-Копе все хорошо. Акация растет; ни пожара, ни засухи, ни вредителей. Ада наняла помощника управляющего, который работает только во второй половине дня – первую половину он проводит в Ледибургской школе.
Дирк зарабатывает свои два шиллинга шесть пенсов в неделю, и работа ему как будто нравится. Отчет о его школьных успехах от начала учебы до Пасхи вызывает некоторую озабоченность. Отметки, достаточно высокие, по всем предметам сопровождаются припиской «Мог бы успевать лучше» или «Не хватает усидчивости». Общий итог подвел директор школы: «Дирк – энергичный, предприимчивый и популярный среди соучеников мальчик. Но он должен научиться сдержанности и с большим усердием заниматься теми предметами, которые кажутся ему неинтересными».
Недавно Дирк вступил в героический кулачный бой с мальчиком Петерсонов, который на два года его старше, и вышел из него окровавленным, в синяках, но победителем. В строгом изложении Ады Шон почувствовал нотку гордости.
Далее следовали полстраницы, продиктованные Дирком; слова сыновней любви чередовались с просьбами: пони, ружье и нельзя ли прекратить учебу в школе.
Далее Ада коротко сообщала, что Гарри недавно вернулся в Ледибург, но у нее еще не был.
Затем она просила Шона заботиться о своем здоровье, поручала его заботам Всевышнего, предвидела быстрое возвращение в Лайон-Коп и заканчивала словами любви.
Шон сложил письмо и спрятал. И позволил себе задуматься, пока его лошадь одолевала коричневые мили. Обильная пища для размышлений: Дирк и Ада, Руфь и Сол, Гаррик и Майкл – всё невеселые мысли.
Неожиданно он взглянул на ехавшего рядом Сола и выпрямился. Не время печалиться. Они вступили в одну из тех узких долин, что постепенно поднимаются к заснеженным отрогам Дракенсберга, и ехали вдоль ручья, берега которого обрывались на десять футов к воде, журчащей по отполированным камням дна.
– Далеко еще, Нонга? – спросил он.
– Близко, нкози.
– Далеко еще, уум Пол?
Прежде чем ответить, вехт-генерал Ян Паулюс Леруа повернулся в седле и посмотрел на колонну из тысячи бюргеров, которую вел на соединение со своим лагерем в горах. Бюргеры двигались сплошным потоком, заполнив все дно долины: бородатые мужчины в домотканой одежде, на лошадях в мохнатой зимней шерсти – но когда Ян Паулюс смотрел на них, он испытывал гордость. Это были ветераны, испытанные в полусотне схваток бойцы, закаленные в огне битв, острые, твердые и пластичные, как лучшая сталь. Потом он посмотрел на всадника рядом, юношу годами, но с мудрыми глазами старика.
– Уже близко, Хенни.
– Слушаюсь, сэр.
– Я отправлюсь вперед посмотреть на лагерь. В мое отсутствие раздайте солдатам по сто дополнительных патронов. Проверьте «максимы». Вернусь через два часа.
– Когда начнем, сэр?
– Снимемся с места в сумерках. Хочу быть на позиции для атаки к восходу луны.