Тут пробили восемь склянок, и мы один за другим отправились на палубу.
После переклички, во время которой произошла легкая заминка, когда второй помощник по ошибке выкликнул фамилию Топпина, ко мне подошел Тэмми. Почти целую минуту он подавленно молчал, потом сообщил срывающимся шепотом, что тени четырех кораблей исчезли еще днем и больше не появлялись.
— Как? — удивился я. — Откуда ты знаешь?!
— Я проснулся, когда дежурная вахта начала искать Топпина, — объяснил юнга. — И больше не смог заснуть, вот и поднялся наверх. Я… — Он хотел сказать еще что-то, но осекся.
— Ну, что там у тебя? — ласково спросил я. Мне хотелось подбодрить паренька.
— Я не знал… — сказал Тэмми и, не договорив, внезапно схватил меня за руку. — Ох, Джессоп! — воскликнул он. — Чем все это кончится?! И что с нами со всеми будет? Неужели нельзя ничего сделать, чтобы… Ведь можно же что-то предпринять!
Я не ответил. У меня давно появилось гнетущее чувство, что мы мало что можем сделать для собственного спасения. Фактически — ничего.
— Что же ты молчишь?! — Тэмми с силой потряс мою руку. — Ведь мы могли бы попытаться что-то придумать. Все лучше, чем это!.. Ведь нас просто убивают, убивают по одному, словно баранов на бойне!
Я продолжал молчать, угрюмо всматриваясь в воду за бортом. Ничего дельного мне на ум не приходило, хотя мозг мой лихорадочно работал в поисках выхода из создавшегося положения.
— Почему ты молчишь, Джессоп? Ты что, не слышишь?! — Юнга чуть не плакал.
— Я тебя слышу, Тэмми, просто не знаю, как быть.
— Ты не знаешь! — воскликнул он с горечью. — Уж не хочешь ли ты сказать, что мы должны сдаться и позволить им убивать нас и дальше?
— Мне кажется, мы сделали все, что в наших силах, — покачал я головой. — Ума не приложу, что еще тут можно придумать, разве что каждую ночь запираться всей командой в кубрике.
— Все равно это лучше, чем то, что творится сейчас, — серьезно сказал Тэмми. — Потому что в противном случае на борту очень скоро вообще не останется ни одного человека.
— А вдруг, пока команда будет отсиживаться в кубрике, поднимется ветер? — спросил я. — У нас же все мачты посносит!
— А что если ветер поднимется сейчас? — парировал Тэмми. — Ты же сам говорил, что, пока темно, ни один матрос на реи не поднимется. Кроме того, можно убавлять паруса еще до наступления темноты. Говорю тебе, если ничего не делать, через несколько дней на борту не останется ни одной живой души!
— Не кричи! Ты что, хочешь, чтобы Старик тебя услышал? — предупредил я, но Тэмми, что называется, «завелся».
— Нечего мне рот затыкать, — огрызнулся он. — И пусть кэп слышит, мне плевать! Я сам пойду к нему и скажу то же самое прямо ему в лицо!
К счастью, на эту вспышку ушел весь его задор, и после небольшой паузы, юнга продолжал немного спокойнее:
— Не пойму, почему ребята ничего не предпринимают? Они должны заставить Старика отвести судно в ближайший порт. Они должны…
— Ради бога, замолчи, идиот! — снова зашипел я. — Ты несешь чушь. Вы не добьетесь ничего, только заработаете кучу неприятностей!
— А мне наплевать, — повторил Тэмми. — Я не хочу, чтобы меня убили — сбросили с мачты или утащили за борт.
— Но послушай, — возразил я, — ведь я, кажется, говорил тебе, что мы не увидим берега, даже если доберемся до него благополучно…
— Ты так думаешь, — покачал головой Тэмми.
— Но у тебя нет доказательств.
— Доказательств у меня действительно нет, — согласился я. — Но это ничего не меняет. Если капитан все-таки повернет к берегу, то рано или поздно мы непременно окажемся на скалах.
— Пускай! — тряхнул головой Тэмми. — Лучше пойти ко дну с пробитым бортом, чем умереть от рук этих… этих тварей.
— Подумай как следует, Тэмми… — начал было я, но как раз в это время юнгу позвал второй помощник, и ему пришлось уйти.
Когда он вернулся, я расхаживал перед грот-мачтой и размышлял, что еще можно сказать, чтобы успокоить парня, который, как мне казалось, готов был совершить какой-то отчаянный шаг.
— Вот что, Тэмми, — снова сказал я. — Все, что ты говорил несколько минут назад, — полная ерунда, которая не приведет ни к чему хорошему. Я согласен с тобой в одном: положение наше скверное, но никто в этом не виноват. К сожалению, помочь нам тоже никто не может, поэтому сейчас самый подходящий момент, чтобы проявить мужество и терпение. Я скажут тебе еще только одно: если ты согласен говорить спокойно и разумно — я тебя выслушаю; если же нет — иди трави кому-нибудь другому.
С этими словами я ушел на левый борт и снова взобрался на ростры, дабы, если Тэмми изъявит такое желание, поговорить с ним спокойно и подальше от чужих ушей. Но прежде чем усесться на кофель-планку, я бросил взгляд за борт (это вышло у меня чисто машинально) и остолбенел. Не в силах оторвать от увиденного взгляд, я поманил Тэмми пальцем.
— Боже мой! — ахнул я. — Ты только взгляни!..
— Что там такое? — И, подойдя ко мне, Тэмми тоже перегнулся через борт.
Даже не знаю, как лучше описать, что мы увидели… В море, почти под самой поверхностью, появился какой-то серебристо-белый купол, похожий на гигантский воздушный пузырь. Он был почти прозрачным, и, приглядевшись, мы увидели внутри клотик, тень бом-брамселя и тонущий во мраке такелаж исполинской мачты. Еще глубже — так, во всяком случае, мне кажется теперь — я разглядел смутные очертания просторной палубы и палубных надстроек.
— Господи Иисусе!.. — прошептал Тэмми и замолчал.
Немного погодя с губ юнги сорвалось короткое восклицание; очевидно, ему в голову пришла какая-то идея, ибо, соскочив с ростров, он со всех ног бросился на бак. Вернувшись, Тэмми шепотом сообщил мне, что впереди, слева по носу, в нескольких футах от поверхности, виднеется клотик еще одной огромной мачты.
Должен сознаться, что, пока Тэмми отсутствовал, я изо всех сил напрягал зрение, силясь разглядеть внизу огромный корабль. Сам он тонул в зеленоватой мгле, но мне все же удалось рассмотреть грот-бом-брам-топенанты и леер бом-брам-рея, причем сам парус был поднят. Но сильнее всего подействовало на меня другое. В какой-то момент у меня появилось ощущение, что на вантах корабля-гиганта я различаю смутное, призрачное движение. Порой мне казалось, будто я на самом деле вижу какие-то тускло поблескивающие тени, снующие среди снастей. Один раз я был почти уверен, что заметил некое существо, которое, точно заправский матрос, двигалось по пертам бом-брам-рея к стеньге. Разумеется, я не мог бы ничего доказать, но сам я нисколько не сомневался, что в морской глубине под днищем нашего «Мортзестуса» кипит какая-то загадочная работа.
Стараясь разглядеть побольше, я непроизвольно склонялся над бортом все больше и больше, и в конце концов — Господи, как же я заорал! — потерял равновесие и едва не полетел вниз. Отчаянно взмахнув руками, я чудом ухватился за фока-брас и лишь таким образом удержался на рострах. Несколько мгновений я балансировал над морем, и в этот краткий промежуток времени мне вдруг почудилось, что клотик гигантской мачты вспорол поверхность воды и в воздухе под самым бортом нашего судна промелькнула (теперь я знаю это точно) странная темная тень.