- Говорите, - прервал его Павел, - кто они? Я хочу знать, кто эти три лица!
- Ваше величество, - ответил Пален, склонив голову, - я не дерзаю произнести эти священные имена.
- Я жду! - глухо проговорил Павел, бросив взгляд на потайную дверь, ведшую в апартаменты государыни. - Вы намекаете на императрицу, цесаревича Александра и великого князя Константина?
- Закон не должен знать тех, кого он не может коснуться.
- Закон коснется всех, сударь, и вина, чья бы она ни была, будет наказана! Пален, сию минуту приказываю вам арестовать обоих великих князей и отослать их завтра же в Шлиссельбург. Что касается императрицы, то о ней я распоряжусь сам. Расправиться с остальными заговорщиками - это ваше дело.
- Слушаю, ваше величество, - отвечал Пален, - но попрошу дать мне письменный приказ. Как бы ни было высоко положение виновных, я исполню ваш приказ.
- Ты единственный верный слуга мой! - вскричал император. - Охраняй меня, ибо я вижу, что все желают моей погибели, и у меня нет никого, кроме тебя.
С этими словами Павел подписал приказ об аресте обоих великих князей я передал его Палену.
Именно этого и добивался ловкий заговорщик. Имея в руках приказ императора, он тотчас же отправился к Платону Зубову, где, как он знал, собрались вес заговорщики.
- Все раскрыто, - сказал он, входя, - вот приказ об аресте великих князей. Нельзя терять ни минуты. Сегодня ночью я еще санкт-петербургский губернатор, а завтра, быть может, окажусь в тюрьме. Надо действовать немедленно.
Действительно, медлить было нельзя, ибо промедление грозило эшафотом или по меньшей мере Сибирью. Заговорщики сговорились сойтись той же ночью у полковника Преображенского полка князя Голицына. Ввиду своей малочисленности, они решили привлечь к себе всех недовольных, арестованных накануне.
Обстоятельства благоприятствовали им, ибо как раз подверглись аресту человек тридцать офицеров из знатных петербургских фамилий, причем некоторые из них были разжалованы, заключены в тюрьму или приговорены к ссылке за проступки, едва заслуживавшие обычного выговора. Граф Пален распорядился, чтобы вблизи тюрем, где содержались эти заключенные, стояло наготове несколько саней. Затем, видя, что заговорщики преисполнены решимости, он поспешил к цесаревичу Александру.
Александр только что встретился с отцом в коридоре дворца и по своему обыкновению хотел подойти к нему, но Павел махнул рукой и велел ему оставаться в своих покоях впредь до нового распоряжения.
Пален нашел Александра весьма обеспокоенным строгостью отца, причины которой он не знал.
Увидя Палена, цесаревич спросил, не явился ли он по приказанию отца.
- Увы, - отвечал Пален, - государь дал мне ужасный приказ.
- Какой? - спросил Александр.
- Арестовать ваше высочество.
- Меня?! - вскричал Александр. - За что?
- Ваше высочестве, изволите знать, что, к несчастью, кара подчас настигает у нас ни в чем не повинного человека.
- Государь, - сказал Александр, - может вдвойне распоряжаться моей судьбой: как император и как отец. Я готов повиноваться его воле.
Граф показал Александру приказ об аресте, и тот молча стал читать его, но, увидев имя Константина, воскликнул:
- Как, и брата тоже?! Я полагал, что приказ касается одного меня!
Когда же Пален сказал, что подобная же участь ожидает императрицу, Александр схватился за голову.
- Матушка, - закричал он, - бедная моя матушка!.. Это уже слишком. Пален, слишком!
И он закрыл лицо руками. Пален счел момент, подходящим для того, чтобы заговорить с цесаревичем.
- Ваше высочество, - сказал он, - извольте выслушать меня: необходимо предупредить несчастье, большое несчастье! Необходимо положить конец безумствам государя. Сегодня он лишает вас свободы, а завтра лишит вас, быть может...
- Пален!!
- Ваше высочество, извольте вспомнить Алексея! Петровича.
- Пален, вы клевещете на моего отца!
- Нет, ваше высочество, ибо я виню не его сердце, а его рассудок. Все эти странные противоречия, эти невыполнимые приказы, эти бесполезные наказания свидетельствуют только о его ужасной болезни. Это ; говорят все, кто окружает государя, и повторяют те, кто далек от него. Ваше высочество, несчастный батюшка ваш безумен.
- Боже мой!..
- Необходимо спасти его от него самого. Это говорю не только я - это говорит сенат и весь народ, представителем которого я являюсь. Необходимо, чтобы государь отрекся от престола в вашу пользу.
- Что вы говорите! - вскричал Александр, делая шаг назад. - Чтобы я наследовал отцу, который еще жив, чтобы я сорвал с головы его корону?.. Нет, безумец - это вы, Пален!.. Никогда, никогда!
- Ваше высочество, - спокойно возразил Пален, - извольте вникнуть в приказ. Дело касается не только вашего ареста, уверяю вас, опасности подвергается и ваша жизнь.
- Спасите императрицу и брата - вот все, о чем я вас прошу, - сказал Александр.
- Разве я властен сделать это? - спросил Пален. - Разве приказ не касается их так же, как и вас? А как только они будут арестованы и заключены в тюрьму, всегда найдутся люди, которые, желая услужить государю, пойдут дальше его желаний. Обратите ваши взоры на Англию, ваше высочество: там происходит то же, что и у нас, но власть короля не так велика, а потому и опасность меньше. Принц Уэльский готов стать во главе государства, и, однако, у короля Георга тихое, безвредное помешательство. И вот, что я еще позволю заметить вам, ваше высочество: соглашаясь с тем, что я предлагаю, вы спасете не только свою жизнь, но жизнь великого князя, императрицы и лаже вашего августейшего батюшки.
- Что вы хотите сказать?
- Я хочу сказать, что царствование государя всем в тягость, а потому дворянство и сенат решили любым способом положить ему предел. Вы против отречения? Ну что ж, быть может, завтра вам придется примириться с убийством вашего батюшки.
- Боже мой, - вскричал Александр, - могу я видеть отца?
- Это невозможно, ваше высочество, - строжайше приказано не допускать вас к нему.
- Вы говорите, что жизнь государя в опасности? - спросил Александр.
Россия полагает все надежды свои на вас, ваше высочество, и если нам придется выбирать между решением, которое нас может погубить, и преступлением, могущим нас спасти, то мы предпочтем последнее.
Пален сделал движение, готовясь уйти.
Пален, - воскликнул Александр, - Пален, поклянитесь мне, что отцу моему не угрожает никакой опасности и что в случае надобности вы жизнью пожертвуете ради него! Поклянитесь мне - иначе я не отпущу вас.
- Ваше высочество, - ответил Пален, - я вам сообщил то, что должен был сообщить. Подумайте над тем, что я вам сказал, а я, со своей стороны, подумаю о клятве, которую вы требуете от меня.
При этих словах Пален почтительно склонился перед великим князем и вышел из комнаты.