Только односложные слова – «да», «нет»… И откидывался на подушку, как будто устал.
– Почему он молчит? Ему больно? – спросила Лариса у врача.
– Нет, просто не хочет… скорее всего, – ответил врач.
Это было похоже на правду. Игорь вообще на все соглашался – ему просто не хотелось спорить.
– Надо поесть, – говорила медсестра.
Игорь кивал и ковырял вилкой котлету.
– Надо тебя растормошить, – говорил Иван. – Давай ляжем повыше, поудобнее.
Игорь опять кивал, хотя Лариса чувствовала, что удобнее ему уже не будет.
Она уже тоже могла только кивать и соглашаться. И даже радовалась, что Игорь ничего не просит. Первые дни в больнице она старалась забыть. Болезнь сделала из мужчины капризного, злобного, надоедливого ребенка. Игорь без конца жаловался – медсестра больно колет, кровать неудобная, еда отвратительная, врач разговаривает с ним не таким тоном. Как-то нахамил медсестре – та не смогла с первого раза попасть в вену.
– Вы извините, – выскочила из палаты за ней Лариса.
– Ничего, – сказала та, – больные разные бывают. Мужчины вообще истерики, похлеще женщин. Баба – она привыкла терпеть, а мужики ломаются.
Игорь никого не хотел слушать – ни Ларису, ни Ивана, ни Лену. Считал, что его неправильно лечат, не от того. Требовал, чтобы его перевели в другую больницу.
– Игорь, врач замечательный, – уговаривала мужа Лариса, – делает что может. Давай поешь.
– Не буду, – отодвигал он от себя тарелку.
– Перестань. Ты же не ребенок. Есть надо.
– Не буду. Сбагрила меня в этот клоповник и рада.
– Игорь, ты в отдельной палате, а другие вон по десять человек лежат.
– А мне наплевать на других. Поняла?
Ей хотелось, чтобы он сказал «прости», «держись», «будь счастлива», «не бросай Илюшу» или что-нибудь в этом роде. Ей бы было легче. Она бы простила. Но Игорь ничего такого не говорил и ни о чем не просил. Он скандалил, срывался, хамил…
– Сейчас будут праздники три дня, можете его забрать домой, – сказал врач Ларисе, Лене и Ивану.
– Ой, как замечательно, – оживилась Лена. – Доктор, а вы все напишите, какие таблетки…
– Да, напишу.
– Так, надо собрать вещи, все подготовить… Лариса, я здесь соберу, а ты поезжай домой и займись там.
– Я его не буду забирать, – сказала Лариса.
– Как это не будешь? – опешила Лена.
– Я боюсь. Вдруг что-нибудь случится… – честно сказала Лариса.
– Как это? Да что ты такое говоришь? – Лена даже приложила руку ко рту, как будто боялась закричать от возмущения.
– Заберите вы…
– Нет-нет, ты что? У нас же ребенок маленький. А если что-то случится? Нет. Исключено.
Лариса потом услышала, как Лена жалуется медсестре – вот жена у Игоря, даже не забрала на праздники. Бросила в больнице. Медсестра кивала. Да, родные люди хуже чужих бывают.
– Игорь, поговори со мной, – попросила Лариса. Она уже не садилась к нему на кровать – чувствовала, что мешает. Ставила стул.
Игорь молчал.
– Игорь, тебе плохо? Скажи мне.
Он не ответил.
– Игорь, ты умираешь. Скажи хоть что-нибудь. Поговори со мной. Скажи, что мне делать?.. Хоть посмотри на меня. Почему ты молчишь? Игорь, я к тебе обращаюсь.
Скажи хоть что-нибудь. Поговори со мной. Скажи, что мне делать?.. Хоть посмотри на меня. Почему ты молчишь? Игорь, я к тебе обращаюсь. – Лариса плакала. – Я плохая? Ты был со мной несчастлив? Почему ты не хотел ребенка? Почему ты со мной жил? Расскажи мне. Объясни. Ты мне изменял? Ты меня любил? Я тебе была нужна? Почему они меня ненавидят? Скажи мне, скажи хоть что-нибудь.
– Уйди, – выдохнул Игорь и отвернулся.
Лариса выскочила в коридор. У нее была истерика. Она легла на банкетку, обхватила себя руками и рыдала. Подошла медсестра и увела ее в процедурный кабинет.
– Пойдемте, успокойтесь, пойдемте, – говорила медсестра.
– Нет, не надо, не хочу, – кричала Лариса на весь коридор. – Я ему не нужна, никогда не была нужна. Понимаете? Он только о себе думал. Всегда. Что мне делать?
Медсестра уложила ее на кушетку и сделала укол.
– Вот, сейчас все хорошо будет, – успокаивала она.
– Не будет. Никогда не будет. И не было! – кричала Лариса.
Сколько она пролежала в процедурной, не знала. Встала, подошла к раковине, увидела себя в зеркале. Опухшая, тушь потекла. Умылась. Набрала в ладонь воды и выпила. Хотела дождаться медсестру и сказать спасибо. Ноги не держали. Лариса присела на кушетку. Медсестра пришла с чаем.
– Вот, попейте, – предложила она.
– Не хочу, спасибо, – отказалась Лариса.
– Надо, надо попить.
Лариса отхлебнула. Слишком горячий, слишком сладкий.
– Он умер, – сказала медсестра.
– Кто?
– Ваш муж.
– А-а-а.
Лариса смотрела в окно и спокойно пила чай.
– Ларисочка, а мне нужно там быть? – спросила Наталья Ивановна.
– Как хочешь, – ответила Лариса.
– Ну, мы же вроде не такие уж родные люди были… – Лариса уже поняла, что мама не хочет ехать, – но если ты хочешь, я приеду. Тебя поддержать.
– Нет, мам, не надо.
– Ну вот и ладно. А то у внучки температура подскочила. Не знаем, что и делать. Уже и врача вызывали, и таблетки давали… – Наталья Ивановна переключилась на проблемы своей семьи.
– А что, простуда? – спросила из вежливости Лариса.
– Вот и непонятно, – с воодушевлением стала рассказывать Наталья Ивановна, – вроде ни кашля, ни сопелек…
Лариса не слушала. Думала, что это хорошо – у матери есть муж, внуки. Есть своя жизнь. Да, конечно, хорошо. Так и должно быть.
– Мам, мне пора, – сказала она.
– Да, да, конечно. Но если что-то нужно, помочь чем-нибудь, ты скажи. Я приеду…
– Хорошо. Пока.
– Ты там не плачь. Держись. Уже ничего не поделаешь.
– Я не плачу.
– Вот и хорошо.
Собирались на улице перед входом в ритуальный зал. Было холодно. Лена с Иваном, Ника с бойфрендом стояли кучкой. К ним подходили люди, выражали соболезнования. Лариса стояла одна. Как бы сбоку, но одна. Курила одну за другой сигареты и втаптывала их в ухоженную лужайку.
– Лариса, ну что ты, ей-богу, – не могла промолчать Лена, – вон же урна.
«И как она все успевает замечать?» – подумала Лариса.
Лена огляделась, сказала, что уже все «свои» собрались, и дала команду на вход.
– Инны нет с Илюшей, – шептала она Ивану, – должны быть. Я вчера им звонила. Должны приехать. Но ждать уже нельзя.