Но вы должны думать о хорошем.
– Это невозможно. Все, что вы говорите, – невозможно. Ни Мераби, ни Манана на такое не согласятся.
– Тогда есть еще один способ.
– Какой?
– Обратиться к Жужуне. Пусть она выдаст замуж Манану.
– Доктор, вы шутите?
– Нет, у Мананы должна быть своя жизнь. Личная. Или ваша личная жизнь станет ее жизнью. И вот – передайте Манане рецепт.
– Манане Александровне? Не мне? – удивилась Нина.
– Да, ей. Не волнуйтесь, это валиум. Пусть принимает хотя бы раз в неделю, и я вам гарантирую спокойный вечер. Ей понравится. Только пусть не злоупотребляет. И у меня к вам просьба – не говорите свекрови то, что я вам сказал, чтобы не узнала Ляля. Очень вас прошу.
Нина не смогла удержаться и рассмеялась.
– Доктор, а можно я передам Манане, что вы сказали, что она на меня давит? – спросила Нина.
– Это можно, – улыбнулся доктор.
Нина протянула ему деньги, но он не взял, отмахнувшись.
– Скажите, доктор, а вы всегда здесь работали?
– Нет, я в Москве много лет работал, а потом вернулся.
– И никогда не жалели?
– Каждый день жалею! Как глаза открываю, так сразу жалеть начинаю! А что делать? Где бы я в Москве нашел такую Жужуну, которая бы мне такую жену нашла? Жена здесь хочет жить, и дети тоже, а я без них дышать не могу, – рассмеялся он, немедленно начав говорить с грузинским акцентом.
– Он сказал, что вы на меня давите, – ответила Нина.
– Кто – я? – возмутилась Манана. – Что я делаю? Давлю? Как это? Это я виновата, что ты заболела? Подожди, я должна позвонить Маечке.
– Ты зачем дала плохого врача? – закричала Манана в трубку. – Ты знаешь, что он сказал Нине? Что на нее давит свекровь. Он что – не знает, чья она невестка? Ты его не предупредила? Как он посмел такое сказать?
После долгих телефонных разговоров Манана вышла в гостиную и сказала:
– Я больше не буду на тебя давить.
– Спасибо, – ответила Нина.
Если бы доктора не рекомендовала Маечка, если бы он не знал двоюродного брата Ляли, Нина конечно же не смогла бы говорить при любом удобном случае:
– Вы опять на меня давите!
– Что? Я? Даже не собиралась! Даже не начинала! – тут же начинала оправдываться Манана.
Но она так и не согласилась с этим диагнозом и поставила свой – Нине вредно работать. Ее депрессия – из-за работы. Она, как нормальная женщина, должна заниматься домом. А один раз даже проговорилась, что переживает – Гоги может увести Нину от Мераби. Тут у Нины случилась настоящая истерика – она так хохотала, что слезы потекли.
– Что ты смеешься? – не поняла Манана. – Проводишь с Гоги столько времени, что я не знаю, что думать! Если Мераби вдруг ослеп и оглох, то я – нет! Что тебе в банке – медом намазано? Зачем ты туда ходишь? Давай ты уволишься, а? Тебе жалко, что ли? Ради меня. Мне будет спокойнее.
– Манана Александровна, а деньги? Разве вы не говорили, что с моей зарплатой всем стало легче жить? Разве вы меня не хвалили, что я сама могу заработать? Или вам плохо с новой колонкой?
Тут свекровь поджимала губы – на свою зарплату Нина купила не только стиральную машинку, но и поменяла колонку в ванной, установила кондиционер в гостиной, починила все розетки в квартире, поставила микроволновку. И свекровь просто нарадоваться не могла, правда, сначала кричала, что все это не нужно, но быстро находила удовольствие в новых приборах и приспособлениях. А уж когда Нина купила электрическую мясорубку, счастью Мананы не было предела.
А уж когда Нина купила электрическую мясорубку, счастью Мананы не было предела.
– Ты не переживай, – заявила она Нине. – Я научу тебя просить деньги у Мераби. Ты не умеешь это делать, поэтому он не дает тебе деньги. Ты научишься, и тебе не нужно будет работать. Мераби никогда не оставляет деньги на хозяйство, так?
– Да, – ответила Нина.
– Ты, когда просила у него деньги, перечисляла, что нужно купить, за что заплатить?
– Конечно!
– А вот это не нужно делать! Он не понимает совсем. Надо говорить так: «Мераби, оставь деньги там!»
– Там – это где? – уточнила Нина.
– Какая разница где! Обычно он на телевизоре оставляет. Так ты ему скажи: «Мераби, оставь там деньги!» Если он сделает вид, что не услышал, а он прекрасно умеет делать вид, что не слышит, что просто оглох, тогда надо ему крикнуть громко: «Мераби, положи туда деньги!»
– И что, положит?
– Конечно, смотри!
Манана уселась на диван и преподала мастер-класс.
– Мееерааабииии! – протяжно позвала она сына. – Оставь там деньги! Мамочка, ты меня слышишь?
Мераби, как и предсказывала свекровь, сделал вид, что оглох на оба уха.
– Мееерааабиии, мамочка, положи туда деньги! – проорала Манана так, что слышала даже Римма во дворе.
И Мераби тут же выскочил из комнаты и выложил на телевизор купюры.
– Ну, ты видишь? – ухмыльнулась довольная Манана. – Ты можешь не работать!
– Не могу! – ответила Нина. – У нас очень большие расходы. Мераби не сможет всех содержать!
– Конечно, не сможет! – подтвердила Манана. – Зато я смогу!
– Вы? – удивилась Нина. Она все еще не знала свою свекровь, все еще удивлялась и, чего уж говорить, восхищалась…
– Да, я долго думала, но теперь мне все ясно! Я тебя никому не отдам. Тем более какому-то Гоги, – объявила свекровь. – Я тебе сейчас сделаю то, что давно должна была сделать.
Манана ушла в свою комнату и вернулась совсем не скоро. На вытянутых руках она держала шкатулку.
– Какая красота! – Нина с нескрываемым восторгом смотрела на бриллиантовый браслет, который лежал в этой шкатулке. В том, что бриллианты были настоящими, не было никаких сомнений. От скупого блеска замирало дыхание, а камни были восхитительны.
– Это браслет моей прабабки, – сказала с гордостью Манана. – Он мне по наследству достался. Вот, видишь, здесь камней нет.
Манана повернула браслет, и Нина увидела, что рядом с замочком камни отсутствуют.
– Раз в год я отношу браслет ювелиру, он мой одноклассник, я ему верю, – рассказывала Манана, – и он достает один камень. Потом продает. Видишь, здесь еще много камней. Самые крупные я не трогала. Мераби о браслете не знает – он по женской линии передается. Я хотела отдать тебе его после вашей с Мераби свадьбы, но отдам сейчас. Ты никогда не будешь нуждаться. Это будут твои, личные, деньги. Я же знаю, как женщине нужна независимость!
– Манана Александровна, но я не могу. Это… это же семейная реликвия!
– А когда Каха тратил деньги на ожерелья для своих кекелок, я на что жила? Чем платила за свет, за воду, на какие деньги мясо покупала? – Манана тяжело опустилась на стул и перестала улыбаться. На Нину это произвело не меньшее впечатление, чем бриллиантовый браслет. – На какие деньги я Мераби учила? Как я жила, пока тебя не было? Мне одного камня на год хватало. А в один год я два камня продала. Тогда у Кахи был приступ.