Глава 20
К счастью, меня ожидает отсрочка, пусть и временная. За день до концерта Робин слегла с гриппом, о чем и написала в имейле, объясняя, почему не придет. Робин извинялась и заявляла, что чувствует себя ужасно из-за того, что поход на концерт приходится отменить. Но я ответил, чтобы не беспокоилась. Достаточно того, что она чувствует себя ужасно из-за кишечного гриппа, – ни к чему усугублять. А на следующей неделе Робин летит в Нью-Йорк на встречу с представителями издательства "Хатоки". Похоже, они все-таки готовы напечатать ее комиксы. По крайней мере, обычно людей не вызывают в другие страны, чтобы просто сказать "нет, спасибо". Желаю Робин удачи и прошу держать меня в курсе дела. Похоже, я оказался прав: нас с этой девушкой упорно разводит судьба. Но, увы, от этого не перестаю быть двуличным козлом и обманщиком.
Что же делать? Оказалось, былые чувства к Натали никуда не делись. Это один из тех случаев, когда заморозки погубили листья, но корни остались нетронутыми. Но одновременно испытываю к Робин симпатию, которая стремительно растет. Не думал, что вообще способен на нечто подобное. Когда дело касалось противоположного пола, всегда действовал последовательно – не расставшись с одной, с другой отношений не заводил. Но, строго говоря, мы с Робин не встречаемся. И, опять же строго говоря, я ей не изменил. Однако чувствую, что, хотя формально ничего предосудительного не сделал, нарушаю сам дух, пусть и не букву закона.
Надо просто рассказать Робин, что Натали вернулась. Но от этого правильного поступка меня удерживает страх потерять Робин насовсем. А ведь с Натали перспективы совершенно не ясны. Может, ей просто было одиноко, вдобавок она чувствовала себя виноватой, и тут подвернулся я. Отличный способ убить одним выстрелом двух одинаково неприятных зайцев.
На все время съемок студия сняла для Натали квартиру на Карлтон-стрит. Начаться они должны в первую неделю июня, закончиться – в конце июля. Поэтому скоро у Натали не будет ни одной свободной минутки, а пока мы пользуемся представившейся возможностью и стараемся видеться как можно чаще.
После безмерно затянувшейся зимы погода, видно, рассудила, что весну теперь можно вообще пропустить, и сразу перешла к лету. В день, когда иду с сестрой в клинику на ультразвук, погода стоит солнечная и жаркая – целых двадцать семь градусов.
Живот у Кэти заметно вырос, но не настолько, как у многих других женщин, вместе с нами ожидающих своей очереди в приемной. У некоторых такой вид, будто засунули под футболки и блузки баскетбольные мячи.
– Сразу предупреждаю: животик потрогать нельзя, – при встрече объявила Кэти вместо приветствия. – На работе всех поставила в известность: будете тянуть лапы к моему пузу – пальцы в миксер засуну. С чего вообще люди взяли, будто это нормально – лапать постороннюю женщину за живот? Раз беременна, значит, все можно? А если бы у меня геморрой был? За задницу бы хватать стали? Нет, конечно! Так вот, на беременность это правило тоже распространяется.
Клятвенно заверяю Кэти, что ни я сам, ни незнакомые люди в моем присутствии до ее живота даже не дотронутся. Пока едем до клиники, рассказываю сестре о возвращении Натали.
– Ты прав, – произносит Кэти, когда мы сидим в приемной. – Насчет того, что с радостью бы тебя убила. Но тогда ты будешь на кладбище, а я – в тюряге. Спрашивается: кто ребенка воспитывать станет?
– Кстати, слышно что-нибудь от сбежавшего муженька? – меняю тему я.
– Звонил тут на днях, – отвечает Кэти. – Все не может решение принять. Но я сказала, что я ему тут не помощница. В этой ситуации у Дэйва есть два пути – правильный и неправильный. Так вот, он выбрал неправильный. Совсем как еще один мой знакомый, который сидит в этой приемной.
– Надеюсь, ты намекаешь не на меня, а на того парня с увеличенной мошонкой, – робко произношу я.
– А ты откуда знаешь, что у него мошонка увеличена?
– Проявите наблюдательность, Ватсон. Он все ерзает на сиденье, а когда, как ему кажется, никто на него не смотрит, поправляет свое хозяйство. К сожалению, сделать это незаметно у него не получается.
– Нет, я про другого человека. Но у того, о ком я говорю, тоже проблема с мошонкой, – отвечает Кэти. – Видишь ли, бедняга пытается использовать ее вместо мозга.
– Похоже, мне к врачу надо больше, чем тебе.
– Похоже, – соглашается Кэти, пихнув меня в плечо. – Значит, насчет квартиры в Париже уже договорился?
– Да, – киваю я. – Но ты не волнуйся. Будешь рожать – прилечу, как пуля.
– РТ предупредил?
– Вроде того.
– "Вроде того"?! А я-то удивлялась, почему ты такой невезучий. За что ни возьмешься, один бардак получается! Вот вам и причина. Спорим, ты только что со свидания с Натали?
Бросаю на Кэти подозрительный взгляд:
– Как ты догадалась?
– Ну, так кто из нас Холмс, а кто Ватсон? – качает головой Кэти. – Во-первых, от волос у тебя за километр несет любимыми духами Натали. Во-вторых, этот твой фирменный несчастный взгляд как рукой сняло.
– Придумала, как назовешь ребенка? – выпаливаю я первое, что пришло в голову, только бы сменить тему.
– Ах, какие мы хитрые и изворотливые. Так и быть, сделаю вид, будто повелась. Девочку будут звать Ариадна, а мальчика – Джеймс.
– Ариадна? – удивляюсь я. – Необычное имя. Но мне нравится. Погоди, врачи ведь, кажется, сказали, что будет мальчик?
– Да, но они частенько ошибаются на этот счет.
Тут вызывают мою сестру, и она скрывается в медицинском кабинете. Остаюсь сидеть в приемной и стараюсь не смотреть, как парень напротив теребит бубенчики.
Из кабинета Кэти выходит только через полчаса. Лицо у сестры встревоженное.
– Что такое? – сразу подскакиваю я. – Что случилось?
– Сказали, ребенок растет не так быстро, как должен бы, – напряженно произносит Кэти. – На следующей неделе назначили еще одно обследование. Говорят, надо сделать эхокардиографию. Подозревают, что-то не так с кровообращением.
Ох и не нравится мне все это. Беременность должна быть периодом, за который у людей появляется время привыкнуть к мысли, что станут родителями, и приспособиться к будущим изменениям. А потом это время волнений и надежд завершается всеобщей радостью и ликованием. Нет, осложнения тут совершенно не к месту. В очередной раз мысленно проклинаю Дэвида С. Окслейда за то, что поставил мою сестру в это интересное положение, а потом, вместо того чтобы помогать и поддерживать, бросил и сбежал.
– И что теперь? – едва шевеля губами, спрашиваю я. – Полный покой? Постельный режим? Тебя в больницу положат? Может, лекарства какие-нибудь нужны? Говори, не тяни!
– Расслабься, – натянуто улыбается Кэти. – Сказали, что поводов для беспокойства, скорее всего, нет. Просто ребенок чуть-чуть отстает от графика. Бывает. Ситуация прояснится на следующей неделе.
Не хочу ждать следующей недели. Неужели эти хваленые врачи не могут сделать так, чтобы она прояснилась сейчас? Но увы – теперь нам остается только томиться в ожидании и делать вид, будто совсем об этом не думаем.
Как только выходим из клиники, останавливаю проезжающее мимо такси.
– Зачем? – удивляется Кэти. – Прекрасно доеду на метро.
– Ну уж нет, – возражаю я. – Сейчас мы с тобой поедем к тебе домой, и ты будешь отдыхать. Никакой работы! И вообще, надо нанять тебе машину с водителем. Чтобы больше в общественный транспорт ни ногой!
– Хватит делать из мухи слона! – возмущается Кэти. – Еще не хватало, чтобы ты начал обращаться со мной как с фарфоровой вазочкой. Я не больна. Просто залетела.
– Говорят тебе: садись в такси!
Бросив на меня сердитый взгляд, Кэти нехотя подчиняется и устраивается на заднем сиденье. Влезаю в машину вслед за ней и называю таксисту адрес Кэти.
– Эй! – злится сестра и, подавшись вперед, велит водителю ехать к ресторану. – Между прочим, меня на работе ждут.
– Ничего, обойдутся. И вообще, я серьезно – пора тебе идти в декрет, – заявляю я, хотя отлично понимаю, что лишь напрасно трачу время. Самые яркие качества Кэти – независимость и чувство ответственности. Сестрица ни за что не позволит, чтобы ей командовал такой рохля, как я.
– И думать забудь, – отрезает она.
– Но, Кэти…
– А теперь послушай внимательно. – Сестра всем корпусом разворачивается ко мне. – Очень мило, что ты так обо мне заботишься. Ценю твою поддержку. Но я не инвалид, понял? Вовсе не обязательно всюду таскать меня в паланкине. Спасибо, но я в состоянии сама дойти, куда мне надо.
Сама?.. Какой же я все-таки эгоист! Мою беременную младшую сестру бросил муж, а я чем занят? Правильно, своими проблемами. Да еще все, как на подбор, идиотские. Любовные треугольники, киноклуб, съемные квартиры и дурацкий интернет-журнал, который пару месяцев назад вообще никто не читал.
– Прости, Кэти, я полный свинтус, – вздыхаю я. – Думаю только о себе.
– Ты это к чему? – удивляется Кэти.
– Я все испортил.
Уныло сползаю вниз по спинке сиденья.
– Ну, предположим, еще не все, – ободряюще произносит Кэти и обнимает меня за плечи. – Хотя насчет свинтуса – это ты прав.
– Спасибо, сестренка.
– Но ты мой свинтус, понял? Больше никто не имеет права тебя так обзывать. Включая тебя самого. А если кто посмеет – будет иметь дело со мной.
Такси останавливается возле "Соррентино", и Кэти выходит из машины. Обещаю, что на следующей неделе опять поеду в клинику вместе с ней.
– Спасибо, братец, – отвечает Кэти. – Только не волнуйся. Все будет нормально.
– Как скажете, шеф.
– Да, ну и видок у тебя. Пойди-ка еще раз переспи с Натали. Может, легче станет. Давай-давай, разрешаю. Но учти – всего один раз, в порядке исключения. А вообще-то я ваши шашни не одобряю.
Такси снова вливается в поток машин, и водитель спрашивает, куда мне нужно. На ум приходит только один ответ – "понятия не имею".
Глава 21
Единственная инструкция, которую дала мне Шевонн по поводу организации мальчишника, – Костас в ней участвовать не должен. До сих пор шафером меня не назначали, поэтому мальчишников устраивать не приходилось. Но старался, как мог. Звоню в маленький кинотеатр "Престиж" неподалеку от улицы Блур и арендую зал для частного показа любимого фильма РТ – "Криминальное чтиво". Собирается весь киноклуб. С комфортом располагается на трех задних рядах. С Питером, менеджером "Престижа", познакомился, когда пару лет назад писал статью о кинотеатре для "Крика Вильгельма". Но теперь Пит почти отошел от дел и передал большую часть обязанностей сыну, а Джефф не возражает, если пронести в зал несколько бутылок шампанского и ящик пива. Единственное его требование – чтобы не залили кресла.
Когда фильм заканчивается, направляемся в зал для частных банкетов в пабе "Хоть залейся". Заказываем на всех ужин со стейками, виски, сигары и достаточно бочкового пива, чтобы уложить под стол всех фанатов футбольного клуба Торонто.
– Тут точно можно курить? В общественных местах же запрещено, – с сомнением уточняет РТ, любуясь коробкой с кубинскими сигарами.
– Все нормально. По документам это помещение – частное жилое владение, которое хозяин время от времени сдает в короткую аренду гостям, – отвечаю я, потянувшись за сигарой. – Так что можем вытворять все, что душа пожелает.
– Viva la revolucion! – радостно восклицает Гейб, ни с того ни с сего перейдя на испанский.
– Даешь свободу, равенство, братство! – провозглашает в ответ Ленни и со смаком затягивается, после чего заходится в кашле, будто старик с туберкулезом. Потом выдавливает: – Ну-ка, напомните, почему это занятие считается удовольствием?
– Заметили, что герои в фильмах никогда не кашляют? – спрашивает Тео. – Только когда в конце кто-то должен умереть от чахотки. Чуть кто-то кашлянул – верный признак – не жилец.
– Сочувствуем, Ленни, – торжественно киваю я. – Нам будет тебя не хватать.
– За Ленни! – вскидывает стакан с виски РТ.
Весь вечер произносим тосты. Сначала, конечно, пили за счастливую семейную жизнь РТ и Шевонн. Потом за счастье в браке в целом. Потом за женщин в целом. Потом все опошлили и скатились на порнографию – начали придумывать сюжеты фильмов для взрослых, в которых мог бы сняться Тео. Что было дальше, не помню.
Кажется, еще раз пили за неизбежную трагическую кончину Ленни. Вообще-то никогда не любил виски, зато мой дед с отцовской стороны хлестал этот напиток бочками. Когда дедушка умер и родители разбирали его вещи, по всему дому натыкались на припрятанные тут и там полупустые бутылки. Да, нелегка жизнь алкоголика, страдающего старческим слабоумием. Не помнишь, куда что засунул. Зато меньше выпьешь. В общем, тут все зависит от того, с какой стороны посмотреть на проблему.
– Классный получился мальчишник! – радуется РТ, хлопая меня по плечу. – Спасибо, друг!
– Просто исполнял свой долг, – отвечаю я, закуривая сигару. – Но погоди – благодарить меня рано.
Может, еще не захочется. Мы ведь совсем забыли про древнюю предсвадебную традицию. Сейчас каждый из присутствующих должен рассказать про жениха смешную историю, да такую, чтобы тот со стыда сгорел.
– Ты о чем вообще? – возмущается РТ. – Не случалось со мной никаких таких историй!
– Разве? – изображаю удивление я. – А как же тот раз, когда нас всем классом возили в Квебек? Ты тогда взял с собой целую коробку презервативов "Магнум" размера XXL. А потом наш учитель, мистер Робельски, по ошибке открыл твой чемодан.
– Вот это жесть! – восклицает Тео.
– Погоди, ты еще до конца не дослушал! – продолжаю я. – Самое прикольное, что мистер Робельски сделал это в день отъезда, при всех. Прямо на тротуаре, рядом с автобусом. Учитель забыл положить бритву, вот и достал из багажного отделения свой чемодан, который перепутал с чемоданом РТ. Оказалось, у них были одинаковые. Никогда не забуду выражение лица Шэннон Харди. Между прочим, РТ был в нее влюблен.
– Должно быть, после этого она взглянула на тебя совсем другими глазами, – смеется Тео.
– Да что там, РТ до конца года дразнили "Магнум XXL"! – прибавляю я.
– Извини, приятель, – вклинивается Ленни, – но этот случай ни в какое сравнение не идет с историей про стоматолога.
– Про стоматолога? – оживляется Гейб. – В первый раз слышу. Давай выкладывай.
– Итак, – начинает Ленни, откинувшись на спинку стула. – РТ был настолько неравнодушен к одной врачихе, что это бросалось в глаза. В буквальном смысле слова. Каждый раз, когда приходил к ней на прием, эта дамочка усаживалась рядом с ним и прислонялась левой грудью прямо к его щеке. А бюст у нее, надо сказать, был выдающийся. Вот РТ и реагировал соответственно. Но попробуй скрой такую бурную реакцию, когда сидишь в стоматологическом кресле. Сразу видно, что ракета у парня готова к взлету.
– Начало многообещающее, – ухмыляется Гейб.
– Так вот, как-то раз РТ пришел лечить зубной канал, и врачиха решила использовать для анестезии газ. Но не успела взяться за дело, как прибыл пациент со срочным, экстренным случаем. Тут все, конечно, бросились к нему. РТ уже был наполовину под газом, но ему сказали, чтобы не беспокоился. Мол, пусть немного подождет, они сейчас вернутся.
– Костас помнит этот случай! – радуется Костас. – Хорошо, что Шевонн здесь нет.
– Короче говоря, – продолжает Ленни, – сидит наш РТ в кабинете пять минут, потом десять, а врачиха с медсестрой все не идут. Захотелось ему по нужде. От газа он, конечно, порядком одурел, но туалет отыскать смог. Расстегивает штаны, и тут выскакивает его "Магнум XXL" – в полной боевой готовности.
– Вот невезуха, – качает головой Гейб.
– А ты как думал? Из-за газа РТ себя контролировал еще хуже, чем обычно, да и пышная, мягкая грудь, которой врачиха только что касалась его щеки, тоже свое дело сделала. Тут РТ и подумал: "Вот он, шанс сбросить напряжение, пока она меня не видит. Хоть на этот раз не опозорюсь".
– Серьезно? – фыркает Гейб, покосившись на РТ.
– Какие уж тут шутки, – отвечает Ленни. – Сказано – сделано. И стал наш РТ решать проблему на месте. Начал необходимости ради, а потом втянулся, увлекся. И все бы хорошо, но под газом РТ зашел совсем не туда, куда собирался. Вместо туалета притащился в рентгеновский кабинет.
– Ни хрена себе! – качает головой Гейб.
Остальные разражаются хохотом.
– РТ как раз… заканчивал, как вдруг входит стоматолог с восьмидесятилетней бабкой, которой новые зубные протезы понадобились, – переходит к кульминации Ленни. – Увидала старушка, как РТ свою сосиску жарит, и прямо на пороге в обморок хлопнулась.
– А потом, потом-то что было? – едва переводя дыхание, выговаривает Тео. – Полицию не позвали?
РТ с видом крайне оскорбленного достоинства сурово поджимает губы.
– Между прочим, я находился под воздействием наркоза и не мог отдавать отчет в своих действиях. Мне просто посоветовали сменить стоматолога.
– Да, отличный совет, – фыркает Тео. – Не успел ты ему последовать, как сразу затащил в постель новую врачиху. Как ее звали?
– Андреа, – отвечает РТ.
– А в стоматологическом кресле кувыркаться не пробовали? – любопытствует Гейб.
– Как ты мог такое подумать! "Не пробовали"! Конечно же пробовали, – отвечаю я.
– Может, эту историю опустим? – предлагает РТ. – По-моему, для одного вечера вполне достаточно рассказов про стоматологов.
– Разумеется, как скажешь, – киваю я. – Единственное, что тебе надо знать, Гейб, – в конце концов они все-таки сумели распутать эластичный ретейнер. Но повозиться пришлось изрядно.
Гейб поднимает бокал за здоровье всех стоматологов, оказывавших неоценимую медицинскую помощь РТ.
Несколько тостов спустя РТ объявляет, что хочет подышать свежим воздухом. Решаю, что без сопровождения друг не обойдется. Нужно проследить. чтобы РТ не вырубился на тротуаре и не наблевал на прохожего.
– Это не от выпивки, а от сигарного дыма, – объясняет свое состояние часто моргающий РТ. – Как-то в десять лет стащил папины сигареты, а он взял да и решил применить ко мне это идиотское наказание, когда заставляют выкурить сразу всю пачку. Уже на второй сигарете сломался.
– Извини, приятель, – отвечаю я. – Не знал. Зачем я вообще заказал эти дурацкие сигары?
– Ничего страшного, – вздыхает РТ, прислоняясь к стене. – Для вида сделал две затяжки, а потом отдал сигару Костасу. Денег у него больше нет, зато выносливость осталась прежняя.
– Кстати, что будем делать с Костасом? – призадумываюсь я. – Что-нибудь слышно насчет гениального приложения для айфонов, которое он придумал?
– Костас нашел второкурсника с факультета информатики, который готов заняться технической стороной вопроса, – отвечает РТ. – Забыл, как зовут. Договорились всю прибыль разделить пополам.
Раз уж речь так удачно зашла о партнерстве и прибыли, самое время деликатно завести разговор о нашем собственном деловом предприятии.
– Как идут переговоры с покупателями, желающими приобрести "Крик Вильгельма"? – спрашиваю я.
РТ опускается на корточки и сидит, не сводя глаз с асфальта.
– Вообще-то…
– Ну, договаривай.
Неужели кто-то заинтересовался всерьез и сделка вот-вот будет заключена?
– Я соврал, – признается РТ. – "Крик Вильгельма" никому не нужен.