Дорога в Эстес-парк спускалась под гору. Сугробы на обочинах громоздились все выше и выше, а потом появились гирлянды огней, увивавшие еловые деревья и переброшенные над дорогой. Деревушка состояла из коричневых бревенчатых домиков, магазинов и гостиниц. Играла музыка, и люди прохаживались по ярко освещенным улицам, запрокинув головы, словно зачарованные.
— Мне здесь нравится, — сказала Тереза.
— Это не значит, что ты можешь перестать выглядывать нашего маленького друга.
Они принесли в номер портативный фонограф и послушали несколько пластинок, которые только что приобрели, и еще несколько старых, из Нью Джерси. Тереза пару раз ставила «Жизнь легка», а Кэрол устроилась на той стороне номера и смотрела на нее, присев на подлокотник кресла и сложив руки на груди.
— Тебе со мной сплошное мучение, так ведь?
— Ох, Кэрол… — Тереза попыталась улыбнуться. Это просто у Кэрол было такое настроение, всего на миг. Но оно заставило Терезу почувствовать себя беспомощной.
Кэрол обернулась и глянула на окно.
— И почему мы сразу не поехали в Европу? В Швейцарию. Или, по крайней мере, не прилетели сюда на самолете?
— Мне бы это совсем не понравилось, — Тереза посмотрела на желтую замшевую рубашку, купленную для нее Кэрол и висевшую сейчас на спинке стула. Ринди Кэрол послала такую же — зеленую. Она купила несколько серебряных сережек, пару книг и бутылку апельсинового ликера. Полчаса назад они были счастливы бродить по улицам вместе.
— Это все последняя порция виски, которую ты выпила внизу, — сказала Тереза. — Виски вгоняет тебя в тоску.
— Правда?
— Еще сильнее, чем бренди.
— Я хочу отвезти тебя в самое прекрасное место, которое я знаю по эту сторону от Солнечной долины, — сказала она.
— А с Солнечной долиной что не так? — она знала, что Кэрол любила кататься на лыжах.
— Солнечная долина — это не то, — загадочно ответила Кэрол. — Мое место рядом с Колорадо Спрингс.
В Денвере Кэрол остановилась у ювелира и продала свое обручальное кольцо с бриллиантом. Тереза немного забеспокоилась, но Кэрол сказала, что кольцо для нее ничего не значило, и что она все равно терпеть не могла бриллианты. И это было быстрее, чем обращаться в банк за деньгами. Кэрол хотела остановиться в гостинице в нескольких милях от Колорадо Спрингс, где она бывала раньше, но передумала почти сразу, как только они туда добрались. Здесь все слишком напоминало курорт, сказала она, так что они отправились в гостиницу на окраине, с видом на горы.
Их номер был длинным — от двери и до квадратных окон, начинавшихся от пола и выходивших в сад, а за садом — на красные и белые горы. Сад был чуть припорошен снегом — странные каменные пирамидки, белая не то скамья, не то стул — и весь сад выглядел несуразно по сравнению с великолепным пейзажем, окружавшим его — плоским разворотом равнины, поднимавшимся выше, туда, где гора за горой заполняла горизонт, раскидываясь на полмира. Мебель в номере была светлой, почти под цвет волос Кэрол, а еще там был книжный шкаф, такой гладкий на ощупь, что лучшего и желать было нельзя, а в нем — несколько хороших книг вперемежку с плохими, и Тереза знала, что ни одну из них не прочтет, сколько бы времени они с Кэрол здесь ни провели. Картина, изображавшая женщину в большой черной шляпе и красном шарфе, висела над книжным шкафом, а на стене рядом с дверью была растянута шкура из коричневой кожи — не настоящего зверя, а вырезанная кем-то из куска коричневой замши. Над шкурой висел оловянный фонарь со свечой внутри. Кэрол сняла и соседний номер, соединявшийся с их номером смежной дверью, но они туда даже чемоданы не отнесли. Они планировали пробыть здесь неделю или дольше, если им здесь понравится.
Они планировали пробыть здесь неделю или дольше, если им здесь понравится.
Утром второго дня Тереза вернулась с прогулки по окрестностям гостиницы и обнаружила Кэрол согнувшейся у прикроватной тумбочки. Кэрол только глянула на нее — и пошла к туалетному столику, заглянула под него, а потом к длинному встроенному шкафу за стенной панелью.
— Вот так вот, — сказала Кэрол. — И хватит об этом.
Тереза поняла, что она искала.
— Я об этом не подумала, — сказала она. — У меня такое чувство, что мы от него оторвались.
— Если не считать того, что к этому времени он, возможно, добрался до Денвера, — спокойно проговорила Кэрол. Она улыбнулась, но улыбка вышла чуточку кривой. — И очень может быть, что он заскочит и сюда.
Конечно, это было возможно. Существовал крохотный шанс, что детектив заметил их, когда они возвращались через Солт-Лейк-Сити, и последовал за ними. А если он не нашел их в Солт-Лейк, то мог навести справки в гостиницах. Она понимала, почему Кэрол указала адрес в Денвере — именно потому, что они туда ехать не собирались. Тереза бухнулась в кресло и посмотрела на Кэрол. Та дала себе труд поискать диктофон, но ее поведение было беспечным. Она напрашивалась на неприятности даже тем, что приехала сюда. И объяснение, разрешение этим противоречиям можно было найти только в самой Кэрол — нерешительной, мятущейся; в ее медленных, беспокойных шагах, которыми она прошла к двери и развернулась; в беспечном движении, которым она вскинула голову и в неровной линии ее бровей, которые в один момент выдавали раздражение, а в следующий — излучали полную безмятежность. Тереза обвела взглядом большую комнату, глянула на высокий потолок, на большую, квадратную, простую кровать. Номер, при всей своей современности, выглядел до смешного старомодно, сама атмосфера в нем вызывала у нее ассоциации с американским Западом, как и те гигантские ковбойские седла, которые она видела в конюшне внизу. А еще — специфическая чистота. И все-таки, Кэрол искала диктофон. Тереза смотрела, как та возвращается к ней, все еще в халате поверх пижамы. Ее первым порывом было подойти к ней, сжать ее в объятиях и опустить на кровать, и тот факт, что она этого не сделала, оставил ее напряженной и взбудораженной, наполнил ее подавленным и шальным весельем.
Кэрол выдохнула дым в воздух.
— Да мне плевать. Надеюсь, газеты разузнают об этом и перемоют Харджу все кости. Надеюсь, что он выбросит пятьдесят тысяч долларов на ветер. Хочешь сегодня днем отправиться в такую поездку, что никаких слов не хватит, чтобы ее описать? Ты уже пригласила миссис Френч?
Они познакомились с миссис Френч прошлым вечером в игровой комнате гостиницы. У той не было автомобиля, и Кэрол спросила, не хочет ли она проехаться с ними сегодня.
— Я ее пригласила, — ответила Тереза. — Она сказала, что будет готова сразу после ланча.
— Надень свою замшевую рубашку, — Кэрол взяла лицо Терезы в ладони, сжала щеки и поцеловала. — Надень ее сейчас.
Это было шести- или семичасовое путешествие на золотой прииск Крипл Крик, через перевал Юты и вниз по горе. Миссис Френч поехала с ними и всю дорогу проболтала. Ей было около семидесяти, у нее был мерилендский акцент и слуховой аппарат, и она была готова вылезать из машины, где угодно, и карабкаться, куда скажут, хотя без посторонней помощи и шагу ступить не могла. Тереза о ней очень беспокоилась, хоть ей и абсолютно не нравилось к ней прикасаться. Она боялась, что если миссис Френч упадет, то рассыплется на тысячу кусочков. Кэрол и миссис Френч разговаривали о штате Вашингтон, который миссис Френч хорошо знала, потому что прожила там последние несколько лет с одним из своих сыновей. Кэрол задала ей несколько вопросов, и миссис Френч поведала ей все о тех десяти годах, которые она провела в путешествиях после смерти мужа, и о своих двух сыновьях — один жил в Вашингтоне, а другой на Гавайях и работал в компании, выращивавшей ананасы.