Кейт посмотрела обоим в глаза, желая убедиться, что разнос достиг цели, повернулась и направилась к лифту.
На этот раз Эмма не поспешила за Кейт, а осталась сидеть, навострив уши, выслушивая ребят, которые дали волю огорчению и гневу.
— До чего же эта сволочь груба и несправедлива!
— Вот и высказал бы ей это в лицо, Тим! А теперь-то чего кипятиться!
— Ну ты даешь, Мелисса! Как это не кипятиться, блин! Восемьдесят часов в неделю без роздыху, и мы же неучи и верхогляды!
— Да, она очень требовательна. И к себе, и к другим. Но она единственная из начальства, кто во время дежурства может подменить сиделку!
— Но это не основание, чтобы говорить с нами по-свински! За кого она себя принимает, блин?
— За лучшего хирурга этой больницы. И это так, Тим! Ты знаешь, какой у нее был балл выпускного теста? Три тысячи двести. Самый высокий с тех пор, как ввели этот тест. Никто с тех пор не набрал больше.
— Ты правда думаешь, что она супер?
— Да, она супер, и с этим не поспоришь, — признала девушка со вздохом. — Я представить себе не могу, как она все успевает. Кроме работы здесь, в центре, она заведует секцией детской хирургии, которую сама создала в Джамайка Плэйн, читает лекции, пишет статьи для самых престижных медицинских журналов, всегда в курсе всех новейших технических достижений в области хирургии…
— Значит, ты ею восхищаешься?
— Конечно. И при этом она еще жена, женщина…
— И что из этого?
— Как это что? Ты никогда не слышал о двойном рабочем дне? Она занимается еще семьей, мужем, дочкой, домом…
Тим откинулся на спинку стула и зевнул во весь рог.
— По мне, она не женщина, а робот-полицейский.
Мелисса взглянула на часы и допила свой кофе.
— Нам до нее далеко. Скорее всего, мы никогда до нее не дотянемся, — призналась она откровенно и поднялась. — И я могу поставить ей в упрек только одно: жаль, что она не понимает, что не всем даны ее способности!
Практиканты тяжело вздохнули и, медленно передвигая ноги, направились к лифту. Перспектива снова приняться за работу их явно не радовала.
Эмма осталась в кафетерии одна. Оглянувшись вокруг, она убедилась в этом. Что ж, она узнала немало.
«Не стоит здесь больше оставаться, а то того и гляди попадусь!»
Она подхватила сумку, но не могла устоять перед искушением, достала ноутбук и заглянула в почту.
Так и есть, ее ожидало новое послание Мэтью.
11
Любовь — подобие войны.
От кого: Мэтью Шапиро
Кому: Эмма Ловенстайн
«Я не понимаю Вашей обиды, Эмма. Нахожу ее странной и неуместной. Неужели Вы можете отказать мне в помощи?
От кого: Эмма Ловенстайн
Кому: Мэтью Шапиро
«Я не отказывала Вам в помощи.
Десять минут спустя.
«Но и не пообещали! Если Вы откажетесь помешать катастрофе с Кейт, Вы будете виновны в ее смерти».
Еще через десять секунд.
«Перестаньте говорить со мной в таком тоне. Не смейте угрожать и винить меня в чем бы то ни было!»
«Речь идет о жизни моей жены. Вы просто ненормальный человек, если этого не понимаете!»
«Не смейте называть меня ненормальной!»
«Значит, делайте то, что я Вам говорю! Согласны?»
«Иначе что? Вы отправите ко мне полицию и арестуете? Явитесь в 2011-й, да?»
«Мне будет трудно это сделать».
«Почему?»
Две минуты спустя.
«Почему все-таки?»
Еще через одну минуту.
«Потому что в 2011-м Вас не будет в живых, Эмма…»
«Что Вы такое говорите?»
«Я говорю правду. К своему большому сожалению».
«Вы лжете…»
Еще через минуту.
«Вы лжете!»
Озадаченная, Эмма прождала целых пять минут, пока на экране не появилось новое послание. Оно было, без сомнения, от Мэтью, но содержало исключительно приложенный файл в формате PDF. Она открыла его с бьющимся сердцем. Это была заметка из «Уайт-Плэйнс Дэйли Войс», местной газетки одного из пригородов Нью-Йорка.
Драма в Уайт-Плэйнс.
Молодая женщина бросилась под поезд
Вчера во второй половине дня молодая женщина тридцати четырех лет покончила с собой. Около трех часов она бросилась под поезд в Уайт-Плэйнс. Поезд «Норд Райлроад», следующий маршрутом Уассик — Нью-Йорк, успел проехать после остановки примерно километр, когда на повороте женщина бросилась под колеса. Машинист нажал на все тормоза, но не успел помешать трагедии.
Прибывшая на место происшествия полиция и «Скорая помощь» могли только констатировать прискорбный факт: женщина скончалась на рельсах.
Жертва, Эмма Л., жительница Нью-Йорка, была опознана благодаря документам, обнаруженным в ее бумажнике, а также написанному ею письму, в котором она объясняла причины своего отчаянного поступка.
Психологически уязвимая молодая женщина на протяжении нескольких лет наблюдалась у психотерапевта.
После произошедшей трагедии движение поездов в обе стороны было приостановлено на два часа. Именно столько времени потребовалось на проведение необходимых юридических процедур и устранение последствий.
После 17 часов поезда на линии Харлем Лайн работали по расписанию.
У Эммы перехватило дыхание. На несколько секунд она словно бы одеревенела. Не могла сдвинуться с места. Потом механическим жестом закрыла компьютер и пошла к выходу, все убыстряя шаг. Очутившись на улице, она уже бежала, словно спасалась от преследующей ее смерти. Потом постепенно замедлила шаг. Опустив голову, глядя расширенными от безумного страха глазами под ноги, она брела наугад по незнакомым улицам. Сверкающий снег слепил налитые слезами глаза, Эмма ничего вокруг себя не видела, натыкалась на прохожих, переходила улицы на красный свет, не слыша отчаянных сигналов и ругательств. Обессилела и вошла в первое попавшееся кафе.
Она притулилась в самом дальнем углу, сидела и не двигалась. К столику подошла официантка, Эмма вытерла глаза, сняла пальто и попросила тоник с водкой. В ожидании бодрящего напитка она принялась лихорадочно рыться в сумочке в поисках таблеток. По счастью, Эмма никогда не расставалась со своей аптечкой. Кому, как не ей, знать своих надежных помощников. Она проглотила магический химический коктейль и через несколько секунд обрела душевное равновесие. Во всяком случае, ей достало сил на то, чтобы вытащить ноутбук и перечитать заметку, которая сообщала о ее самоубийстве.
Странное, однако, дело: узнать о собственной смерти из заметки в маленькой местной газетенке. Странное, но не такое уж удивительное. Значит, она предприняла новую попытку, и на этот раз попытка удалась.
«Что ж, дорогая, о тебе можно сказать, что на ошибках учатся, — подумала Эмма не без иронии. — Поезд, в самом деле, куда эффективнее таблеток и вскрывания вен…»
Она посмотрела на дату. Значит, она покончит с собой 15 августа будущего года. В разгар лета. Она терпеть не могла этого времени в Нью-Йорке, влажная удушающая жара всегда вызывала у нее мигрени и отвратительное настроение.
Впрочем, что ей за дело до даты. Она так давно жила с желанием оборвать свою безрадостную жизнь, что рано или поздно это должно было случиться. Эмма вспомнила, как пыталась покончить с собой в первый раз.