За сравнительно короткий промежуток времени – вероятно, в течение нескольких поколений – талые воды полярного ледникового щита размыли полосу суши в Северном море и затопили низкую равнину, соединявшую Британию с Евразией. Примерно в это же время – точная хронология событий пока не установлена – разрушился и сухопутный мост на юго-восточной оконечности меловых хребтов Британии, на месте современного Ла-Манша. Потоп превратил евразийский полуостров, куда некогда откочевали предки Ххыла, в новый остров. Британия возникла в холодных бурных водах моря, которое с тех самых пор надежно оберегало бесчисленные поколения островитян.
Ххыл объяснил Акуне, что произошло.
– И что нам теперь делать? Возвращаться на север? – спросила она.
Он упрямо помотал головой:
– Нет.
Возвращаться не имело смысла; вдобавок, может быть, если идти вдоль берега к югу, то найдется местечко, куда не добралась вода, – наверняка путь на юг все еще открыт.
– Пойдем вдоль берега, отыщем переправу.
Акуна сердито уставилась на него. Ххыл понимал причины ее скрытого гнева: у Вапы от усталости ввалились глаза, а обессилевший мальчик совершенно изнемог.
– Он вот-вот нас оставит, – вздохнула Акуна.
Ххыл признал ее правоту: ребенок умрет, если не пробудить в нем волю к жизни. Акуна обняла детей; они покорно прильнули к матери, согретые теплом ее тела и успокоенные знакомым едким запахом шкур и прогорклого жира. Ххыл грустно посмотрел на родных, но своего решения не изменил.
– Пойдем вдоль берега, – упрямо заявил он.
Бесконечный путь на юг продолжался. С восточной стороны по-прежнему бушевало море. Дней через десять стало ясно, что тундра осталась позади, и у Ххыла зародилась искорка надежды.
Путники шли по болотистым низинам и пробирались через густые леса, с любопытством разглядывая непривычные деревья – вязы, ольху, ясени, дубы, березы и пахучие сосны в капельках смолы на мягкой коре. У воды росли камыши и осока, берега устилала густая трава. Хватало и дичи. Однажды утром Ххыл ловил рыбу в ручье. Дети подошли к нему и молча поманили за собой: в ста шагах выше по течению на берегу забавно копошились два зверька с гладким бурым мехом – бобры. Охотник, впервые увидев таких животных, с любопытством изучал их повадки. По ночам из леса часто слышался зловещий вой волков, и путники испуганно жались друг к другу.
Охотнику было невдомек, что потоп, преградивший дорогу на юг, на самом деле принес желанное тепло на новый остров. На дальнем севере таял ледовый щит, уровень моря поднимался, и температура в Британии начала повышаться – это продолжалось на протяжении четырех тысяч лет. Вслед за тающими льдами полоса тундры отходила к северу, так что со временем земли на триста миль южнее потеплели. Сюда, в эти теплые края, и пришел Ххыл, так что пробираться через заповедный лес на востоке ему не понадобилось. Сам того не зная, он привел семью в ласковое тепло южной оконечности Британии.
И все же Ххыл упорно не желал отказываться от своей мечты достичь благодатных южных земель. На следующий день дорогу на юг преградила широкая полоса воды, за которой виднелась суша, и охотник уверенно провозгласил:
– Это южное море.
– По-моему, это река, – покачала головой Акуна.
Она была права, а Ххыл ошибался: путники добрались до устья Темзы.
Два дня они шли к верховьям реки, а потом соорудили плот и переправились на противоположный берег, откуда Ххыл снова повел семью на юго-восток.
– Там должен быть путь на юг, – утверждал он.
К этому времени перемычку, некогда соединявшую Дувр с Францией, уже размыло. Через шесть дней путники вышли к высоким меловым утесам на юго-восточной оконечности острова, откуда открывался вид на береговую линию Европейского материка.
Ххыл и Акуна молча поглядели на противоположный берег пролива Ла-Манш. Белоснежные утесы отвесно обрывались к бурному морю, что бушевало в двухстах футах внизу.
– Я точно знаю… – начал охотник.
Акуна согласно кивнула: жаркие края таились где-то там, на далеком неведомом берегу, куда преграждали путь бушующие волны. Крутые утесы некогда были частью горной гряды, продолжавшейся на материке, но талые воды подмыли меловые отложения и пробили воронку Дуврского пролива на юг и на восток.
– Тут можно на плоту перебраться, – с робкой надеждой заметил Ххыл, хорошо понимая, что это бесполезная затея: здесь в бурном потоке, в одном из опаснейших морских проходов в Европе, не уцелеть даже самому прочному плоту.
Храбрый охотник расстроенно поник: рушилась его заветная мечта.
– На юг не пройти, – решительно заявила Акуна, пытаясь подбодрить Ххыла. – А в одиночку трудно. Надо найти других охотников.
Он признал правоту ее слов и задумчиво выпятил губы. Даже сейчас, переживая крушение сокровенных надежд, Ххыл не мог успокоиться; в его уме рождались все новые и новые замыслы. Да, они прошли по восточному побережью, где море перекрыло путь на юг. А что, если пройти по южному берегу? Может быть, чуть западнее обнаружится перешеек? Охотник цеплялся за любой, самый незначительный повод. Даже если с запада на юг посуху не пройти, там наверняка можно встретить других охотников. И хорошо бы уйти на возвышенность – кто знает, что еще поглотит следующий потоп? Море затопит низины, а на взгорье от него можно укрыться.
– Пойдем на запад, – сказал Ххыл.
Еще двадцать дней они шли на запад вдоль побережья. Слева, у подножия меловых и известняковых утесов, шумело море. На второй день пути противоположный берег смутно виднелся над горизонтом, а к ночи и вовсе пропал из виду. Справа иногда возникали расплывчатые очертания холмов и кряжей, тянущихся параллельно берегу.
Рельеф доисторической Британии во времена Ххыла был чрезвычайно прост: на севере горы и ледники, на юге – море, а между ними – плодородные земли, разделенные сетью кряжей на высокогорье и равнины. На территории Южной Британии преобладали реки, меловые возвышенности, покрытые редкой растительностью, и осадочные отложения, где разрастались густые леса и возникали болотистые низины.
Не раз Акуна просила Ххыла поставить шалаш и отдохнуть несколько дней, но охотник не соглашался.
– Медлить нельзя, – напоминал он. – До конца лета надо других охотников найти.
Долгое путешествие продолжалось. Наконец Ххыл обрадованно приметил следы недавно проходивших здесь охотников: дважды на лесных полянах попадались следы кострищ, под кустами валялись обломки стрел.
– До встречи недолго осталось, – убежденно пообещал он Акуне.
Через три недели путники вышли к устью широкой реки, величаво катившей воды с запада, в нескольких милях от белоснежных меловых утесов побережья. Именно здесь охотник обнаружил подтверждение своим тайным страхам: милях в пяти к югу море размыло утесы и ворвалось в образовавшийся проток, затопив низину между речным и морским берегами.
Ххыл огорченно вздохнул:
– Море прорвалось сквозь скалы. Теперь оно повсюду. Сейчас нам дорогу перегородило, а потом всю землю проглотит. Надо уходить на возвышенность.
Действительно, в последующие века море неутомимо разрушало меловые утесы и затапливало побережье, так что под водой скрылась значительная часть скалистых берегов Южной Британии. Река Те-Солент, к устью которой вышло семейство Ххыла, в будущем исчезнет под морскими волнами. Единственным напоминанием об очертаниях древнего побережья сегодня служит ромбовидный осколок суши на юге Великобритании, в проливе Ла-Манш, – остров Уайт.
– Надо отдохнуть, – потребовала Акуна.