За исключением сеньора Муй Пирсинго, тут никого нет, да и мне не терпится уйти, потому что это, пожалуй, самая стремная и неприятная часть дня, который до сих пор весь был стремным и неприятным. И я, считай, зря сюда приперся, если не купить какой-нибудь сувенир на память, который это опровергнет. Моя задача – найти самый прикольный артефакт, чтобы Тайни с Джейн подумали, будто я тут так позабавился, как им и не снилось, и в конце концов я останавливаю выбор на испанском журнале «Mano a Mano».
в будущее мне хочется потому, что через двадцать часов мы с айзеком будем в чикаго, и я хотел бы пропустить все остальное и встретиться с ним поскорее. даже если мне через десять часов суждено выиграть в лотерею, или через двенадцать часов представится возможность окончить школу – фиг с ним. даже если я через четырнадцать часов буду дрочить и у меня будет такой беспрецедентный за всю безвестную историю человечества оргазм, который изменит всю мою жизнь. я бы все равно предпочел промотать время вперед, миновав все это, только бы быть с айзеком, а не просто думать о нем.
ну а что до идеи отправиться в прошлое, это вообще очевидно: я хочу попасть туда, чтобы убить того, кто придумал математику. почему? потому что в данный момент я сижу за столом во время обеденного перерыва, и дерек говорит:
дерек: ты разве не переживаешь, как у матлетов завтра все пройдет?
и от этого простого слова – матлеты – вся анестезия, которую я накопил в теле, мгновенно улетучивается до последнего грамма.
я: ох бл…
в нашей школе четыре матлета. номер четыре – я. дерек и саймон – номера один и два, а чтобы попасть на соревнования, в команде должно быть минимум четыре человека. (номер три – какой-то девятиклассник, чье имя я намеренно вычеркнул из памяти. даже его карандаш обладает большей индивидуальностью, чем он сам.)
саймон: ты же не забыл, а?
они оба прекращают жевать свои митбургеры (да, именно так называются в меню школьной столовки мясные бургеры) и смотрят на меня так пристально, что я, честно говорю, прямо вижу, как у них в очках светятся мониторы компьютеров.
я: я не знаю. я не в очень матлетичной форме. может, вам замену второго уровня найти?
дерек: не смешно.
я: ха-ха! да это не шутка!
саймон: я ведь тебе уже объяснял – тебе даже делать ничего не надо. в соревнованиях матлетов участвуют команды, но итоги оцениваются индивидуально.
я: парни, вы же знаете, что я у вас самый большой сторонник матлетики. но у меня, гм, как бы на завтра другие планы.
дерек: ты не можешь так поступить.
саймон: ты же сказал, что поедешь.
дерек: там классно будет, честно.
саймон: больше никто не согласится.
дерек: там будет очень прикольно.
видно, что дерек расстроился, – видно, что он даже готов выдать легкую эмоциональную реакцию на полученный информационный стимул. возможно, для него это слишком, так что он откладывает митбургер, берет поднос, бурчит что-то про задолженность в библиотеке и уходит.
я совершенно несомненно собираюсь их кинуть. вопрос лишь в том, смогу ли это сделать так, чтобы не чувствовать себя полным говном. так что – полагаю, от отчаяния – я решаю сказать саймону нечто, отдаленно похожее на правду.
я: слушай, ты же знаешь, что в обычных обстоятельствах я бы этой матлетике только радовался. но у меня типа… наверное, можно сказать свидание. мне до жути надо встретиться с этим человеком, который приедет очень издалека. если бы был какой-то способ сделать это и поехать с вами на соревнования, я бы так и поступил. но такой возможности нет. это все равно, что… если поезд едет со скоростью сто пятьдесят километров в час и ему надо добраться с матлетических соревнований в центр чикаго примерно за две минуты, чтобы попасть на свидание, то вовремя он там не окажется.
так что мне придется пересесть на экспресс, потому что рельсы, по которым можно попасть на свидание, проложили только на один раз, и если сяду на другой поезд, я в итоге буду так несчастен, что ни одно уравнение к этому не приравняется.
так странно кому-то об этом рассказывать, особенно саймону.
саймон: меня не колышет. ты сказал, что поедешь, и должен поехать. это тот случай, когда четыре минус один равно нулю.
я: саймон…
саймон: прекращай ныть и найди хотя бы какого-нибудь полутрупа, который согласится поехать с нами. сойдет даже совсем труп, лишь бы его можно было на час за стол усадить. совсем шиком будет, если окажется, что он хотя бы складывать умеет, но я не привередливый, честное слово, пердун ты эдакий.
поразительно, что я живу день за днем, по большей части даже не осознавая, что у меня практически нет друзей. когда ты не в топовой пятерке, то общаешься больше с обслуживающим персоналом, чем с другими учениками. уборщик джим, наверное, не против, что я прошу у него время от времени рулон туалетной бумаги на «арт-проекты», но есть у меня предчувствие, что вряд ли он откажется от своих планов на вечер пятницы, чтобы поехать куда-то с нашими счетодротами и их группой поддержки.
я понимаю, что вариант у меня только один, но с ним будет непросто. маура весь день была в хорошем настроении – ну, насколько оно у мауры бывает хорошим, а это означает, что в прогнозе мелкий дождь вместо бури. тему гейства она не затрагивала, и, видит бог, я тоже.
я дожидаюсь последнего урока, так как знаю, что чем сильнее прессинг, тем с большей вероятностью она скажет «да» несмотря на то, что мы сидим рядом, я достаю телефон и пишу ей, держа его под столом.
я: че завтра вечером делаешь?
маура: ниче. есть предложения?
я: какое там. я с мамой в чикаго еду.
маура: развлекаться?
я: надо, чтобы ты меня на матлетике заменила. а иначе с&д жопа.
маура: это шутка, да?
я: не, им реально жопа.
маура: а мне до этого что?
я: с меня потом че-нить спросишь. и дам 20 баксов.
маура: спрошу 3 раза и 50.
я: ок.
маура: я эту переписку сохраню.
хотите правду? я, возможно, только что спас мауру от походов по магазам с мамой, домашки или тыканья ручкой в вены, чтобы было чем стишки писать. когда урок кончается, я ей говорю, что она там непременно познакомится с каким-нибудь таким же скучающим матлетом, которого взяли четвертым, чтобы просто добрать команду, из какого-нибудь городка, о каком мы даже не слышали, и они тайком пойдут курить сигареты с гвоздикой и обсуждать, какой отстой там собрался, а саймон с дереком и этим тупым девятиклассником тем временем будут тащиться от теорем и ромбозоидов. нет, реально, я просто маг, привносящий чудеса в ее жизнь.
маура: не перегибай палку.
я: нет, правда, тебе понравится.
маура: двадцатку давай сразу.
но я очень рад, что не пришлось врать, будто еду к больной бабушке или типа того. такая ложь опасна, ведь как только скажешь, что она заболела, в этот же момент зазвонит телефон, а потом в комнату войдет мама и объявит страшную новость о том, что у бабушки очень плохо с поджелудочной, и хотя ты головой понимаешь, что невинная ложь не может явиться причиной рака, все равно винить себя будешь до конца жизни. маура задает еще вопросы на тему поездки в чикаго, а я отвечаю в том духе, что с мамой надо общаться и это неизбежно, и поскольку у мауры благополучная семья с двумя родителями, а у меня всего одна несчастная мама, я получаю очко чисто из сочувствия. я без конца думаю об айзеке и страшно боюсь что-нибудь ляпнуть, но, к счастью, маура такая любопытная, что я все время настороже.
когда приходит время расходиться в разные стороны, она предпринимает еще одну попытку выудить у меня правду.
маура: ты ничего не хочешь мне сказать?
я: хочу.