– Что? – выпалил он. – Что я опять не так сделал? Карин насмешливо фыркнула:
– А то ты не знаешь. Мать проговорила:
– Дайте я с ним разберусь. Мы же вроде договорились.
Тут Майки заметил и бокал с вином на столе, и пепельницу, заполненную окурками. Сел на подлокотник кресла, где развалился Джеко, и стал ждать. Кажется, произошло что-то экстраординарное: мать никогда не брала инициативу в свои руки, если уже была под мухой.
– Ты почему на работе не был? – спросила она, мрачно уставившись на него.
– Так вот из-за чего сыр-бор? А что, меня уволили?
– Надеюсь, – прошипела Карин.
Мать погладила ее по руке.
– Ты где весь день был, Майки?
– Да так. Были дела.
– И с кем ты был?
– А какая разница? – Он повернулся к Джёко: – Это что еще за допрос?
Джеко пожал плечами, глядя себе под ноги.
– Кто-нибудь вообще объяснит мне, что происходит?
– Я тебе объясню, – выпалила Карин. – Завел себе богатенькую подружку, да? Джеко нам все рассказал.
У Майки застучало в висках.
– Что ты несешь?
– Я про девку, с которой ты трахаешься. Элли Паркер.
Она выплюнула эти слова так, будто ее имя было дешевой безделушкой, а то, что произошло между ними сегодня, ровным счетом ничего не значило. Будто все самое ценное в его жизни можно было вот так взять и смешать с грязью.
– Закрой рот, Карин.
– Значит, это правда… – Она вскочила с дивана и бросилась к нему: – Да как ты мог! С ней!
Она стала бить его кулаками. Пришлось схватить ее за запястья и отшвырнуть на диван, чтобы успокоилась. Лицо матери потемнело от злобы.
– Не смей трогать свою сестру, Майки.
– Тогда прикажи ей заткнуться. Она понятия не имеет, что несет.
– Глупый мальчишка! – Мать отмахнулась от него, словно хотела сказать: мы знаем, что ты виновен, и не хотим больше ничего слышать.
Карин завыла:
– Да как он мог? Ему на меня совсем плевать! – И разревелась прямо у них на глазах.
Мать обняла ее и зашептала, уткнувшись ей в волосы:
– Карин, милая, не плачь, а то я сейчас тоже заплачу. Давай-ка выясним, что произошло, прежде чем так расстраиваться.
Майки пнул Джеко, заставив того посмотреть ему в глаза. Они оба поняли, что остались вдвоем в комнате с двумя истеричными женщинами, и ничего хорошего им эта отчаянная ситуация не сулила.
– Видишь, что ты натворил? – бросил Майки. На лице Джеко промелькнуло сожаление.
– У меня не было выбора.
– Чушь собачья.
– Не я один видел тебя в том автобусе, Майки. Что, если бы Карин узнала об этом от кого-то еще? Я должен был сам ей сказать.
– И сказал, да? – Майки схватил его за воротник и вытащил из кресла. – Это мой дом. Не хочешь убраться к черту отсюда?
– Оставь его в покое, – закричала мать.
– Я не хочу, чтобы он тут ошивался! – Он подтолкнул Джеко к двери и, к своему удовольствию, услышал звук рвущейся ткани – воротник куртки не выдержал. – Убирайся! Давай вон отсюда.
– Я сказала – оставь его! – заорала мать и встала посреди гостиной, уперев руки в боки. Ее слегка шатало, но она была настроена серьезно. – Отпусти Джеко, сядь и закрой рот, Майки, потому что клянусь тебе – разбудишь Холли и ввяжешь ее в этот скандал, и я тебе никогда этого не прощу.
Судя по выражению ее лица, она в любом случае прощать его не собиралась, поэтому он сел в освободившееся кресло. Пусть ублюдок постоит.
– Джеко – наш гость, – сказала мать.
Пусть ублюдок постоит.
– Джеко – наш гость, – сказала мать. – Он тут уже два часа сидит и тебя дожидается.
– Три, – поправил ее Джеко.
– Точно, – кивнула мать. – Ты очень добрый мальчик, Джеко. Спасибо тебе.
– Да, он просто золото, – буркнул Майки. – Всегда рядом, когда надо и не надо.
– Ну все, хватит, – отрезала мать. – Джеко хотя бы подумал, каково сейчас Карин, чего нельзя сказать о тебе! – Она взглянула на него так, будто он полный неудачник и она всю жизнь об этом знала. – Ну, не мог хоть раз удержать свой член в штанах?
И что ему на это ответить? От неловкости он покраснел и уставился под ноги.
– Джеко, ты не мог бы поставить чайник и сделать Карин еще чаю?
Джеко кивнул и ретировался на кухню. Ну и придурок. Мать налила себе еще вина – бутылка при этом опустела, а хватило всего на полбокала. Она нахмурилась, словно не веря своим глазам, потом опрокинула бокал в два глотка.
– И это нормально, по-твоему? – процедил Майки. Карин зыркнула на него так злобно, будто снова хотела ударить:
– Какой же ты придурок.
– Да я так, просто спрашиваю. Это ты за сегодня целую бутыль прикончила, мам?
– Вообще-то, – ответила она, – кто ты такой, чтобы задавать вопросы мне. Мы тут сейчас тебя допрашиваем, а не меня. – Она треснула бокалом об стол. – А теперь давай выкладывай все про эту девку. Хочу знать, что за игру ты затеял.
Она сложила руки на груди в ожидании ответа. Карин откинулась на спинку дивана и сверлила его взглядом. Даже Джеко на кухне перестал греметь чашками и прислушался. Но Майки нечего было им сказать. Они наверняка хотят узнать подробности – где, что и когда, – но он мог думать лишь об улыбке Элли, о том, какая она скромная и как много всего знает интересного, а еще так хорошо умеет слушать, что слова сами льются и даже не звучат бессмысленно. И о том, как она пахнет – никогда еще ему не приходилось встречать никого с таким естественным запахом; даже ее одежда пахла просто чистотой, а не каким-нибудь дурацким порошком или духами.
– Ну, давай, – рявкнула мать, – выкладывай. Он пожал плечами:
– Да не о чем тут говорить.
– Ну, тогда я всем расскажу, – прошипела Карин. – Элли Паркер – уродка и зубрилка!
Майки покачал головой:
– Ты ее даже не знаешь.
– Но знаю, что она уродка!
– Господи, да хватит вам! – воскликнула мать и раздала всем сигареты из своей пачки, будто это могло их успокоить.
Джеко принес чай. Майки наслаждался тишиной – пока мог.
Карин первой нарушила молчание:
– Вкусный чай, Джеко, спасибо.
Майки показалось, что его сейчас стошнит, и он даже не подумал сдвинуть ноги, когда Джеко стал искать место на полу, чтобы сесть.
– И как давно это продолжается? – спросила мать.
– Да, – поддакнула ей Карин, – когда она впервые вцепилась в тебя своими когтями?
– Не говори о ней так.
– Буду говорить так, как хочу.
– Она не такая, как ее брат, не такая, как они все.
– Да ты что! И что в ней такого особенного? Она же даже не красивая.
– Заткнись, а?
– Нет, не заткнусь. Вечно ты думаешь, Майки, что все тебе известно лучше всех, но это не так! – Карин почти сорвалась на визг. – Элли Паркер такая же, как ее брат! Оба лгуны!
– Она не лгунья.
– Она была в доме, когда это случилось!
– И это не значит, что она лгунья.
– Ты сам себя послушай, Майки.