О вас. И я должен сказать, что эти справки меня удовлетворили.
Я продолжал молчать.
– Вы характеризуете себя как профессионального авантюриста. Организуете охоты, путешествия, читаете лекции, пишете в журналы. На жизнь вы себе, конечно, этим зарабатываете, но особенно не разбогатели. И кроме того, как я понял, вы иногда выполняете весьма конфиденциальные поручения. Некоторые из них удаются, некоторые – не очень. Я имею в виду вашу поездку в Охотск в 2005 году… – он испытующе посмотрел на меня.
– Да, болтался я в тех краях, – равнодушно заметил я.
– Так вот, я хочу предложить вам работу примерно в этом роде.
Я был уверен, что Тарман вряд ли понимает, какую работу я выполнял в окрестностях Охотска в сентябре 2005 года, но кивнул.
– Дело в том, что на руках у Протасова находится пакет документов, не имеющих отношения к его проекту. Этот пакет принадлежит в равной степени нам и Ассоциации малочисленных народов Севера. Мне бы хотелось, чтобы вы уговорили его вернуть этот пакет мне.
Я хихикнул:
– Насколько я понимаю, что ваш «Союз», что Ассоциация малочисленных народов Севера – организации общественные, и вы не можете иметь между собой имущественных отношений. Что вам мешает изготовить себе ещё один такой же пакет документов?
Тарман снова присел. Видно было, как в его лысой голове щёлкают шестерёнки и он пытается снова и снова сообразить, что мне говорить можно, а чего – нельзя.
С моей точки зрения, вся эта секретность выглядела достаточно глупо. В тот момент, когда в моих руках появится упомянутый пакет, я буду знать его содержимое не хуже, чем его составители. Но так уж устроен любой общественный деятель, что он старается обманывать своего визави до последнего момента, даже при полной бессмысленности этого занятия.
– Этот документ несколько иного рода, – наконец выдавил из себя Тарман, – он предусматривает создание первого резервата на территории Российской Федерации, который бы управлялся совместно Ассоциацией и нами. Нотариально заверенный и подписанный.
Так это примерно такой же документ, который я получил от Дьячкова по оформлению договора аренды. Но если в моём договоре на кону стояло получение лимита в десять голов трофейного зверя – лосей и медведей, то здесь… Ого-го! Здесь на кону стояло совместное управление нефтеносными землями! То есть миллионы долларов в самом скромном исчислении.
И я вполне допускал, что при правильном толковании этого документа второй стороной договора была отнюдь не общественная организация «Союз за Живую Планету Земля», а сам Юрий Тарман как физическое лицо. То есть Лёша Протасов в порыве донкихотства спёр лично у Юрия Тармана несколько сот тысяч баксов.
Так, это если додумать ситуацию до конца, понимаешь…
– Мдя. Ну а какого хрена он делает у человека, который больше не представляет вашу организацию?
– Вообще-то согласно нашему уставу право представлять организацию в России имеет всего один человек – это я, – напыщенно сказал «микро-Ленин». – Но, как вы уже убедились из общения с другими людьми, Алексей Протасов – человек весьма своеобразный и обладающий специфически понимаемым чувством социальной справедливости. В общем-то именно поэтому он и решил эту справедливость восстановить, изъяв этот документ из обращения. Нам не хотелось бы восстанавливать эти бумаги, потому что… – тут Тарман запнулся, – ситуация в Ассоциации малочисленных народов не вполне стабильна.
– И они могут решить, что им эта сделка сегодня вовсе ни к чему, – понимающе кивнул я. – Так чего же вы хотите от меня?
– От вас я хочу эти документы. Это договор, нотариально заверенное свидетельство о регистрации договора и пять приложений.
Это договор, нотариально заверенное свидетельство о регистрации договора и пять приложений. Меня не интересует, каким образом они окажутся у вас на руках. Для меня будет достаточно, если вы привезёте их мне. И получите за эту услугу двадцать пять тысяч евро.
«Что-то в последнее время все подряд решили предлагать мне деньги», – подумалось мне. Что, впрочем, вряд ли означает, что их вообще заплатят.
– Ну, надо помнить, что я не Филипп Марлоу, – скептически скривился я. – Но над вашим предложением я подумаю.
– Кто такой Филипп Марлоу? – сосредоточенно нахмурился «микро-Ленин».
– Это неважно. Главное – что я подумаю.
– Подумаете. Я не сомневался, что подумаете. А чтобы стимулировать ваш мыслительный процесс, я вам покажу вот что, – и Тарман вытащил файл с вложенным в него документом – оформленным грантовым письмом от «Союза за Живую Планету Земля» на сумму в 25 тысяч евро. Согласно российскому законодательству эти суммы не облагались налогом.
– Как видите, деньги уже выписаны. Достаточно моей подписи в бухгалтерии, чтобы они были перечислены в банк на ваше имя.
– Я сказал, что подумаю.
Тарман ушёл, а я снова усмехнулся. Свободное и не весьма контролируемое обращение со значительными суммами играло как на пользу подобным организациям, так и против них. С одной стороны, её руководитель мог достать буквально из кармана значительное количество неучтённой свободно конвертируемой валюты. С другой – тот факт, что сотрудники таких структур получали зарплату по таким вот грантовым письмам каждый месяц, не привязывало их к организации ничем, кроме денег. Именно это обстоятельство давало возможность для побегов «в никуда», который совершил Алексей Протасов. Вот прямо сейчас за ним в эдакое «никуда» последовала Лена. Я набрал её номер.
– Лен, как твои первые часы свободной жизни? Я вот только что пообщался с твоим бывшим шефом… Он пообещал четвертак ойро за твоё возвращение в отчий дом…
Лена вздохнула:
– Господи, Андрюша…
– Извини, Ленусь, просто напугал. Но я на самом деле видел твоего шефа. И он на самом деле обещал мне эти деньги.
Я вернулся на съёмную квартиру почти сразу после визита в «Сафари». История человека, застреленного кем-то в далёкой тундре, прямо на глазах обрастала самыми разнообразными подробностями и становилась всё более захватывающей. Да, конечно, если на руках у Протасова оказался какой-то сверхважный документ, то за его возвращение Протасову могли простить и украденные сто тысяч долларов. Плюс обещанный мне четвертак.
Так что же там такого – в этих документах?
Стоило ли об этом спрашивать у Елены?
Очевидно, нет. Никогда не надо вынуждать человека врать…
Наверное, я никогда не читал документов, столь подробно описывающих происходящее на нашем Севере и при этом настолько далёких от какого-либо понимания.
«…Василий закончил заниматься отёлом. Я помогал ему отгонять медведей от стада, потому что надеялся спасти жизнь нескольким из этих замечательных и умных животных. Но Никанор не соглашался их отгонять и убил шесть зверей, мясо которых бросил на месте, и даже шкуры взял только у самых больших. Я говорил ему, что медведей на Земле в сотни тысяч раз меньше, чем людей, но Василий на это ответил, что здесь, вокруг Вапаная, живёт всего одиннадцать человек и больше сотни медведей».
Стало быть, первую зиму Протасов прожил в стойбище Васьки Вуквыргина на Вапанае. Потому-то его не вспомнили в Куйле: он оказался там из села Бараньего, куда прилетел через Анадырь. «И где-то в Анадыре он стал свидетелем сговора Юрия Тармана и Ивана Равтытагина, – подумал я, – и прихватил с собой нотариально заверенный договор между двумя высокими договаривающимися сторонами.