А под самый разбор один типчик даже на корм для цыплят клюнул. Им бы только купить чего-нибудь.
Марианна сказала:
— Сестры Зудмайер себе помощников подыскивают. Они уже не успевают вязать на всех желающих трехпалые рукавицы! Губерт сказал:
— А нам бы двух горничных нужно. Мама одна не успевает менять постельное белье!
Учительские сыновья сказали:
— Пасторская кухарка ящик красок себе купила и гору чашек. На всех чашках: корябает: «Привет из Верхнего Дуйберга». А в старом загоне для коз она отборную рухлядь собрала: скамеечку для дойки, сенные вилы, кадки из-под масла, коровьи колокольца. Говорит, лавку антикварную откроет.
Дети Рогмайера, Волмайера и Быкмайера сказали:
— А мы еще один этаж надстраиваем — квартирантов пускать будем!
В один прекрасный день среди машин, нескончаемой чередой тянущихся к Верхнему Дуйбергу, оказался большой грузовик. Гружен он был внушительного вида деревянным контейнером. Верхнедуйбержцы поджидали грузовик на Главной площади. В деревянном контейнере был упакован памятник, заказанный господином пастором. Памятнику отвели место напротив фонтана, перед школой. Памятник был импозантен и резан из дерева. Поначалу господин Харчмайер держал прицел на самый незамысловатый памятник первому дуйболисту, но потом решил все же, что многофигурный памятник лучше. Тем более у них вообще никакого памятника не было.
Многофигурный памятник состоял из фигуры дуйболиста с дулом и деревянной иеной, майского деревца фигуры доблестного воина, остова рождественской елки и двух цветочных венков. Первый дуйболист стоял в полный рост перед майским деревцем, доблестный воин лежал головой к майскому деревцу, между ним и первым дуйболистом покоилась деревянная пена, перед ней стоял елочный остов. Все это с обеих сторон обрамлялось цветочными вазонами. Верхнедуйбержцы были в восторге.
Те, кому удавалось выкарабкаться из автомобильной пробки и попасть в Верхний Дуйберг, чтобы выучиться дуйболу и кушать там, где кушал мистер Сэм Промоузглинг, тоже были в восторге от памятника.
Но, как на зло, в те выходные дни, когда во всем селении царили воодушевление, благолепие, яркое солнце, а на каждый квадратный метр приходилось по три туриста, все невзгоды и начались! Чего ни один человек, кроме Ханси, не заметил.
Дело было в те выходные, когда в деревню снова приезжали Верхенбергеры и Низбергеры. Ханси, который дружил с Карин, поджидал у путевого указателя «Мерседес» Верхенбергеров. Ждал он четыре часа и уже трясся от холода, как овечий хвост. Наконец, «Мерседес» появился, за ним показался и «БМВ» Низбергеров. Завидев Ханси, Карин на ходу вылезла из машины, что было проще простого, поскольку автокараван продвигался черепашьими темпами.
— Где это вас носило? — сказал Ханси, стуча зубами. — Я чуть концы не отдал!
— Я сама думала, что концы отдам! — простонала Карин. — С шести утра безвылазно в этом дурацком сундуке!
С шести утра прошло более семи часов. А до Верхнего Дуйберга даже черепашьими темпами добираться значительно меньше.
— Загибаешь, — сказал Ханси.
— Не загибаю ни капельки! — воскликнула Карин. — Мы четырнадцать долин из девяноста семи объездили!
— Зачем?
— Затем, что папа и господин Низбергер побывали там во многих магазинах и у многих бургомистров!
— Зачем?
— Затем, что многие магазины и бургомистры обратились к пане и господину Низбергеру!
— Зачем?
— Да затем, что многие магазины и бургомистры тоже хотят закупить у них пены, дула и все прочее!
— Зачем?
— Затем, что там сейчас тоже снега не густо, весь почти сошел. К тому же дуйбол сейчас в большой моде!
Тут уж Ханси перестал спрашивать — «зачем».
К тому же дуйбол сейчас в большой моде!
Тут уж Ханси перестал спрашивать — «зачем».
Ханси было наплевать, что господа Низбергер и Верхенбергер сбывали свои пены и дула где-то на стороне, но Ханси знал, что его отцу на это далеко не наплевать. Вообще-то надо бы ему все немедленно рассказать, подумал Ханси. Вообще-то плевать я хотел на это с высокой колокольни, подумал Ханси и никому ничего об этом не сказал. Но на другой день все же справился у Карин, сколько пен и дул намечено продать. Карин посмотрела в книге заказов своего отца. Она сказала:
— Очень много, Ханси!
Ханси и Карин долго внимательно изучали книгу заказов. Они установили, что каждая долина заказала по нескольку пен, но одна долина, тридцать седьмая слева, затребовала триста красных пен, двести зеленых и сто синих да еще сотню малышовых пен в горошек. Долина и само местечко в долине назывались Альпийское Колено.
Карин сказала:
— Да, да, теперь припоминаю. Они заказали еще дикое количество дул. Они тоже хотят стать центром дуйбола!
— У них что, не все дома? — спросил Ханси. Карин пожала плечами.
— Как раз все. А вот снега у них нет, а деньги зарабатывать, небось, тоже хочется!
— Тогда у них скоро такая же петрушка будет, как здесь! Ханси и Карин сидели в комнате Карин. От дома Карин до деревни — кусок приличный. Тем не менее по узкой просеке перед старинным деревенским домом парами фланировали отдыхающие. Словно школа для взрослых совершала экскурсию. Карин посмотрела в окно. Она сказала:
— Тоже ничего хорошего. Может, у нас тогда что-то изменится. Может, все в Альпийское Колено переберутся или разделятся. Половина тут, половина в Альпийском Колене!
— Моего отца тогда удар хватит! — сказал Ханси. — Он ни одного клиента так просто не отдаст!
Чтоб отца удар хватил — это ему совсем не улыбается, думал Ханси, возвращаясь домой.
Еще три дня Ханси мучительно думал, сказать или не сказать отцу про Альпийское Колено. На четвертый день отец завел его в свой бургомистерский кабинет. Там, на письменном столе, лежал большой лист бумаги, расчерченный непонятными линиями.
— Ну-ка взгляни на это, — сказал он гордо.
— А что это? — спросил Ханси.
— План переустройства подъемника, — объяснил Харчмайер. — Пора наши старые подъемники переделывать в спусколифты!
Спусколифты будут опускать в долину дуйболистов, упражняющихся в альпийской горке.
— А не слишком ли дорого обойдется такая перестройка? — осторожно спросил Ханси.
Отец кивнул. Затраты на переоборудование подъемника намного перекроют финансовые средства, которыми располагает совет общины Верхнего Дуйберга.
— Возьму заем в сберкассе, — сказал папа. — Потом, по мере роста доходов, все обратно верну.
Господин Харчмайер, довольный, поглядел в окно.
— Раньше здесь даже на кирмес такого наплыва не было! — сказал он.
Ханси посмотрел на чертеж, на схему спусколифта. Он подумал: все-таки надо ему про Альпийское Колено сказать, не то назанимает денег, а рассчитаться потом не сможет.
Ханси сказал:
— Пап, ты Альпийское Колено знаешь?
— Смехотворная, богом забытая дыра. Глухомань: кроме леса и семи домов — ничего, — презрительно сказал господин Харчмайер.
— Вчера Низбергер и Верхенбергер ездили в Альпийское Колено.
— Что ж они там поделывали? — спросил господин Харчмайер с удивлением, но без тени беспокойства.
— Они у бургомистра были!
— У Штиллеромута? — Господин Харчмайер все еще сохранял спокойствие.
Надо ему это как-то с подходом преподнести, подумал Ханси.