– Угу, – женщина бесстрастно изучала раны на теле мужчины, как если бы видела подобное каждый день. – Аллигатор, – промолвила она наконец. – Это сделал аллигатор.
Нет, только не это. Ребекка подумала о Майе. Что, если с ней случилось нечто подобное и она отчаянно цеплялась за ветви деревьев, не в силах даже позвать на помощь?
Покрепче привязав носилки к дереву, чтобы их не снесло течением, они продолжили изучать берег. Однако все, что им удалось найти, – куски металла от вертолета, чью-то куртку, велосипед и несколько шин. Чем ближе к реке, тем шире становился ручей, и Ребекку вновь охватило ощущение собственной беспомощности. Она рассеянно следила взглядом за небольшой веткой, которую швыряло пенящимся потоком. Последний раз взлетев на гребень волны, она погрузилась в воды бушующей Кейп-Фир и тут же исчезла из вида. Ребекке вдруг стало не по себе.
– Нужно возвращаться назад, – промолвила она. – Надо еще поискать у места крушения.
– Только взгляни на реку, – женщина махнула рукой в сторону бурлящего потока. – Надеюсь, ты заметила, как быстро бежит ручей? Все, что попало в него, давно отнесло в эту сторону – разве что какая-нибудь вещь могла зацепиться, вроде того парня на носилках.
– Вещь, о которой ты сейчас говоришь, это моя сестра, – бросила Ребекка, однако ей было ясно, что имела в виду женщина. Майю могло спасти только чудо. Мало того, что ей нужно было уцелеть при крушении, – потом ей еще предстояло выбраться из повисшего над рекой вертолета, да так, чтобы не упасть в эту самую реку. Если же чуда не произошло, она уже давно покоилась в водах Кейп-Фир.
Ребекка склонила голову к коленям, крепко обхватив их обеими руками. Она так устала, что ей ничего не оставалось, как заплакать. Она уже готова была разрыдаться, но слезы так и не пришли. Ее вдруг охватило странное оцепенение, лишенное даже намека на эмоции. Прежде ее бы испугала подобная бесчувственность, но теперь она была ей только рада. Какое же это счастье – не чувствовать вообще ничего!
– Пушки! – прокричал кто-то. – Против нас выдвинули пушки!
Я глянула в сторону больничного коридора, и у меня перехватило дыхание. Кто-то и правда толкал в мою сторону огромную черную пушку. В ужасе я попыталась отодвинуть стул от компьютера. Но куда мне бежать? И где остальные? Мне удалось встать, но уверенности в том, что я смогу бежать, не было. Что я вообще смогу двигаться. Бок у меня болел. А голова! Бедная моя голова. Грудь просто пылала, так что я с трудом могла дышать. Ну а нога, с ней-то что? Такое чувство, будто ее терзала акула.
В этот момент в комнату вкатилась пушка. Дулом меня ударило по виску, и я закричала.
Глаза мои распахнулись, и я тут же поняла, что это вовсе не больница. Сон. Ночной кошмар. Вокруг мерцал свет. Теплый и золотистый. Он то уходил, то придвигался ближе. Вот надо мной высветились деревянные балки потолка, и их наклон заставил меня вздрогнуть. Я что, в мансарде? Где я вообще?
Тело мое сотрясала крупная дрожь, хотя холода я не чувствовала. Я просто задыхалась. Мерцающий свет вытягивал из воздуха кислород, а топорик, расколовший мою голову пополам, все глубже вонзался в череп. Вновь загремели пушки, и только тут я поняла: гром. Раскаты его звучали прямо надо мной, и я в ужасе закрыла уши руками.
Внезапно где-то рядом раздался женский голос. Он что-то говорил, но слов я разобрать не могла.
– Помогите, – горло у меня настолько пересохло, что оттуда не вырвалось ни звука. – Помогите, – повторила я вновь.
Я и сама не знала, о какой помощи прошу. Мне просто хотелось избавиться от боли. От этой удушающей жары.
– Я здесь, мэм, – произнесла женщина.
От этой удушающей жары.
– Я здесь, мэм, – произнесла женщина.
Она склонилась надо мной, и вокруг вновь разлился золотистый свет. Дева Мария, невольно подумала я. Мне вспомнилась картина, висевшая в нашем доме очень давно, когда я была совсем маленькой – еще до того, как папа, с его ясными, разумными доводами, сумел отговорить маму от католицизма. Ну а эта женщина напомнила мне Марию тем, что у нее тоже был золотистый нимб вокруг головы.
– Мария, – я потянулась рукой к ее лицу. Мне хотелось коснуться этой совершенной щеки, омытой золотистым светом. И даже моя рука, стоило мне поднять ее, окрасилась в золотой.
– Вас так зовут, мэм? – она осторожно прижала влажную тряпку к моему лбу – в том месте, где болело больше всего.
– Спасибо, – прошептала я.
– Наверняка вам хочется пить, – промолвила женщина. – У меня тут под рукой графин с водой. Я только ждала, когда вы проснетесь. – Она повернулась, чтобы уйти, и я запаниковала.
– Прошу вас, – прошептала я, – не оставляйте меня одну.
Женщина склонилась надо мной, с тревогой глядя мне в лицо. Левую бровь ее пересекал еле заметный шрам. За нимб же я приняла ее волосы, свободно рассыпавшиеся по плечам. Она была совсем молоденькой – не столько женщина, сколько девчонка. Глаза же ее были цвета нераскрывшихся почек.
– Прекрасные глаза, – я не столько сказала, сколько выдохнула эти слова, но женщина расслышала и рассмеялась.
– Прямо не терпится сказать Тулли, что вы в полном порядке.
Тулли? Я покопалась в памяти.
– Кто такой Тулли? – выдохнула я.
– Тулли принес вас сюда, – ответила она. – Это он спас вам жизнь, мэм. Мисс Мэри. Мы боялись, что вы так и не придете в себя, но вы оказались крепче, чем мы думали. Теперь, когда Леди Элис зашила вам ногу, все будет хорошо. Я знаю, это было чертовски больно, но вы же все равно лежали без сознания.
– Где я? – вырвалось у меня.
– Последнее Прибежище, – ответила женщина… нет, девушка. Наверняка ей не было еще и восемнадцати. – Держу пари, вы и не слыхивали о таком.
Удар грома вновь расколол воздух, а за ним послышался другой шум, больше всего похожий на барабанную дробь. Дождь? Я глянула вверх, на старые деревянные балки.
– Так это не аэропорт?
– Дать вам еще одно одеяло, мэм? Мисс Мэри? У вас жар, но при этом вас трясет так, что дом содрогается.
– Аэропорт? – повторила я. – И где Адам?
– Вы были в вертолете, – ответила она. – Он разбился у самого ручья.
Я прикрыла глаза. Держитесь! Тело мое судорожно сжалось от воспоминаний. Я вновь взглянула на девушку.
– А что остальные? Где они? Там была медсестра. Маленький мальчик. А еще…
– Ш-ш-ш, – сказала девушка.
Она повернулась, чтобы уйти, и мне захотелось схватить ее за руку. Удержать возле себя. В комнате мерцал золотистый свет. Шел он от фонаря, который носила с собой девушка.
– Вернитесь, – с трудом произнесла я.
– Я здесь, мэм, – ответила она. – Просто пошла вам за водой. Вы же не пили ничего с того момента, как Тулли принес вас домой.
Она помогла мне приподнять голову, чтобы я могла отпить из стакана, и боль в висках запульсировала еще сильнее. Вода заструилась по моей щеке, и девушка осторожно стерла ее теплыми пальцами.
– Вы доктор? – спросила она, поставив стакан на стол.
– Да, – ответила я.
– Значит, мы правильно догадались.