А вдруг это кто-то, кто нашел Майю?
– Что у вас с ним? – поинтересовался Адам.
Высветив фонариком верхнюю ступеньку, Ребекка взялась за перила.
– Он хочет жениться, а мне этого не нужно, – ответила она. – Я хотела бы относиться к нему так же, как он ко мне, но у меня не получается.
Вот только хотела бы она? За последние две недели все в ее жизни изменилось.
– Вы хорошо смотритесь вместе, – заметил Адам.
– Правда?
– Конечно. Вот только с тех пор, как мы перебрались сюда, ты практически не желаешь разговаривать с ним.
Спустившись вниз, Ребекка посветила фонариком в направлении трейлера.
– Мне сейчас не до него.
– Не думаю, что тебе обязательно выходить за него замуж, но мне нравится, что вы оба так преданы DIDA, – промолвил Адам. – Семья тебе не нужна, так что вместе вы могли бы…
– Все еще может измениться, – сказав это, Ребекка невольно поморщилась. Неужели она произнесла это вслух?
– Что ты имеешь в виду? Брент хочет ребенка?
Немного помедлив, она все-таки решилась:
– Не Брент, а я.
Адам остановился.
– С каких это пор? – Луч фонарика упал ей прямо на лицо, и она поспешила оттолкнуть его руку.
– Понимаю, что это глупо, – тут же пошла она на попятный. – Так, что-то вроде каприза. Началось все… – она вновь помедлила, поскольку не знала, стоит ли ей поднимать эту тему, – с выкидыша Майи.
– В смысле?
– Ну, это не то чтобы осознанно… У меня нет мыслей вроде «я хочу ребенка». Просто мне все время чудится, что я прижимаю к себе малыша. Это такая странная… потребность.
– Вот это да! – Даже в тусклом свете фонарика было видно, что Адам улыбается. – Ребекка Уорд хочет стать мамочкой. Вот уж чудо из чудес!
– Не совсем так, – заметила она в некотором замешательстве. – Чего мне в действительности хотелось, так это чтобы вы с Майей родили мне ребенка.
– Прошу прощения? – едва не расхохотался он.
– Племянника или племянницу. Я знала, что своих детей у меня не будет, и мне так хотелось, чтобы у меня появился маленький племянник или племянница.
Улыбка на лице Адама угасла, и Ребекка едва не прикусила себе язык.
– Извини, – сказала она, виновато касаясь его руки. – Мой воображаемый племянник был твоим реальным ребенком. Прости, пожалуйста.
– Все в порядке, – ответил Адам и вновь зашагал к трейлеру. Молчание окутало их плотным покровом.
Спустя несколько секунд он приобнял ее за плечи, давая понять, что больше не сердится.
– Пора тебе поговорить с Брентом, – заметил Адам. – Может, он тоже лелеет мысли насчет детей.
– Не следовало мне заводить этот разговор, – сказала Ребекка. – На самом деле мне вовсе не хочется детей. Сначала у тебя рождаются дети, а потом ты умираешь и оставляешь их на произвол судьбы.
– С чего вдруг такой драматичный тон? – задержался Адам у входа в трейлер. – Ты, случаем, не консультировалась с психотерапевтом после гибели родителей?
– Оставь меня в покое, – бросила Ребекка. – Лучше открой дверь.
Забравшись в трейлер, она пристроилась за столом.
– Я не могу иметь детей, – сказала она.
Адам, открывавший в это время холодильник, с удивлением обернулся.
– Что значит не можешь?
– Физически-то я могу, но ведь DIDA – это моя жизнь, Адам.
А DIDA и дети несовместимы. Вдобавок Брент не хочет детей. Но это, собственно, и неважно, поскольку я не люблю его. Во всяком случае, не люблю так, как Майя тебя любила. – Прошедшее время будто повисло в воздухе, но Ребекка не стала исправлять его. – У вас с самого начала все было по-другому. Я постоянно сравнивала наши отношения с вашими, и мы с Брентом всегда оказывались в проигрыше.
– Так нельзя. – Достав из холодильника бутылку с ледяным чаем, Адам уселся напротив нее за столом. – Нельзя сравнивать одни отношения с другими. Я смотрю на то, как вы с Брентом преданы DIDA. Поверь, это многого стоит. – Вытащив из кармана протеиновый батончик, он принялся его разворачивать. – Мне и самому нравится эта работа. Сложно, конечно, но и интересно. Ну а Майя… Единственное, что заставило ее приехать сюда, – это желание угодить мне.
Ребекка хотела достать свой батончик, но затем передумала: слишком устала, чтобы есть.
– Майя сказала мне… – она взглянула на Адама с некоторой нерешительностью. – Она тревожилась из-за того, что эти выкидыши всерьез испортили ваши отношения.
– Она так сказала?
– Да.
Адам рассеянно взглянул в сторону темной парковки, продолжая сжимать в руках бутылку с чаем.
– Это правда, – сказал он наконец. – Дела у нас шли не очень. Сначала ей никак не удавалось забеременеть. А потом еще эти выкидыши.
– В аэропорту вы выглядели по-настоящему счастливыми.
Она вспомнила, как наблюдала за ними в конференц-зале. Вспомнила зависть, которую тогда ощутила.
Адам лишь покачал головой.
– Я только пытался… Я гордился тем, что она решилась на этот шаг. Но было кое-что еще. – Он поиграл оберткой от своего батончика. – Кое-что, о чем я хотел поговорить с ней, но откладывал на потом. Ждал, когда она оправится от последнего выкидыша. – Он печально взглянул на Ребекку. – Шестнадцать недель, что ни говори. Для нас это был настоящий удар.
– Я знаю, – ответила Ребекка. – Но что еще тебя беспокоило?
– Майя ни разу не сказала мне о своем аборте.
– Майя? Об аборте? – рассмеялась Ребекка. – Потому и не сказала, что никогда его не делала. С чего ты это решил?
– Нет, делала. Она сказала об этом, но только после того, как доктор спросила ее в моем присутствии.
Это было все равно как если бы Ребекке вдруг сообщили, что красный цвет на самом деле зеленый.
– Не могу поверить, – заявила она. – Когда это произошло? Вы уже были женаты?
– Нет, когда она была подростком.
– Адам, но это… немыслимо, – она склонилась к нему через стол. – Я бы знала об этом. Майя наверняка сообщила бы мне. Она даже на свидания не бегала, когда была подростком. По крайней мере, в старших классах. Конечно, мальчишки увивались за ней, но после смерти родителей она стала настоящим интровертом. Произойди с ней нечто подобное, Майя наверняка обратилась бы ко мне. Она знала, что я не буду сердиться. Она сказала тебе, кто был отцом ребенка?
– Нет. Мы так и не смогли поговорить об этом. Врач сказала, что у нее на матке наблюдаются шрамы, и спросила, не от аборта ли это. И Майя сказала, что да, от аборта. Она сделала его, когда была подростком.
Ребекка смотрела на него с нескрываемым изумлением.
– Она выглядела такой расстроенной, что я не стал давить на нее. Решил поговорить об этом позднее. – Он устало махнул рукой. – В любом случае все уже в прошлом и ничего с этим не поделаешь. Меня задело не то, что у нее был аборт, а то, что она ничего мне о нем не сказала.