– Чтобы решить, как действовать дальше.
Что значит, как действовать дальше? Неужели мы будем пробовать снова? Разве я смогу пройти через такое еще раз?
– Ладно, – я закрыла глаза.
– Не нужно спать, Май, – услышала я голос Адама. – Ты же знаешь, врачи рассчитывают, что ты скоро встанешь и тебя можно будет выписать.
Я застонала, с усилием приоткрыв глаза.
– Почему мы так обращаемся с пациентами? – вырвалось у меня. – Это же бесчеловечно.
– Я заберу тебя домой, а позже, если ты будешь в настроении, я сварю для тебя куриный супчик. Потом мы сможем посмотреть парочку фильмов. Что скажешь? Я обложу тебя со всех сторон подушками и…
– Не надо, – прошептала я.
– Что не надо?
– Не надо вести себя как супер-Адам.
Он рассмеялся, хотя в голосе его не было и намека на веселье.
– Что значит супер-Адам?
– Весь такой бодрый, энергичный, жизнерадостный… словом, сама заботливость.
Не знаю, смогла ли я объяснить. Мне отчаянно хотелось спать. Вот проспать бы сейчас недели… нет, месяцы. Все те месяцы, что мне предстоит теперь тосковать.
– Так каким ты хочешь меня видеть? – спросил Адам.
Я задумалась, пытаясь удержаться на грани бодрствования. Адам просто не мог быть другим: его жизнерадостность была врожденной. Пожалуй, именно это и привлекло меня в нем в первую очередь.
Осторожно откинув прядь с моего лба, он провел пальцем по моей щеке.
– Хочешь, чтобы я был серьезным? – поинтересовался он.
Хочу ли я? Пожалуй.
– Да, – ответила я. – Ты ведь тоже опечален. Даже больше чем опечален.
Я вновь взглянула на мужа. Напускная улыбка сошла с его лица. Он выглядел грустным и усталым.
– Ты права, – ответил он, – я просто в отчаянии, как и ты. Но сегодня я хочу позаботиться о тебе. И завтра тоже. Позволь мне это сделать, ладно? А потом уже ты сможешь попереживать из-за меня.
– Ладно, – ответила я. Ну какая женщина устоит перед таким мужчиной?
– Пойду узнаю, когда тебя можно будет забрать домой, – сказал Адам, поднимаясь со стула.
Я молча кивнула. Стоило ему выйти, и я тут же прикрыла глаза – в надежде, что сон не заставит себя ждать.
До этого я встречалась с ними только раз – у себя в офисе, когда осматривала Лани и обсуждала предстоящую операцию по удлинению ноги. Девочка тогда была веселой и общительной, однако теперь реальность брала свое.
– Доброе утро, Лани, – сказала я. – Миссис Роланд.
Я тоже присела на краешек кровати. Мне нравилось действовать так, будто я располагала массой времени, которую могла потратить на своих пациентов, хотя в действительности мне предстояло провести сегодня три сложнейших операции, так что времени у меня просто не было.
– Операция начнется в девять, как и обещали? – миссис Роланд взглянула на часы. От меня не укрылось, что рука ее слегка дрожит.
– Да, действуем по расписанию, – ответила я. – И это замечательно. Нет ничего хуже, чем тратить время на ожидание, правда? – улыбнулась я Лани. Девочка утвердительно кивнула. Глаза ее были прикованы к моему лицу, как если бы она могла прочесть на нем свое будущее.
– Хочешь что-нибудь спросить? – поинтересовалась я.
– Я что-нибудь почувствую?
– Абсолютно ничего, – я ободряюще похлопала ее по коленке. – Обещаю тебе.
В этот момент в палату вошел мужчина.
– Привет, – улыбнулся он Лани.
Поведение его выглядело столь естественным и непринужденным, что я решила, будто передо мной отец девочки или кто-то из родственников.
– Я – доктор Поллард, Лани, – промолвил мужчина. – Сегодня я буду твоим анестезиологом.
Так вот это кто, подумала я. Парень работал в больнице всего лишь неделю, но я уже была о нем наслышана. Тридцати с лишним лет, он носил голубую рубашку и брюки цвета хаки и производил впечатление весьма уверенного в себе человека.
– Что такое анестезиолог? – девочка выговорила слово абсолютно правильно.
Я уже собиралась ответить, но мужчина опередил меня.
– Я позабочусь о том, чтобы ты с легкостью перенесла операцию, – промолвил он, опираясь рукой на спинку кровати. – Я дам тебе лекарства, от которых ты уснешь так крепко и глубоко, что это будет похоже на сказку. Ты закроешь глазки и досчитаешь до десяти. Ты даже не заметишь, как заснешь. А когда проснешься, операция уже закончится.
Мать Лани заметно успокоилась. Плечи ее расслабились, и на лице появилась улыбка.
– Я же говорила тебе, детка, – сказала она, – ты даже не почувствуешь, как все произойдет. Не почувствуешь и не запомнишь.
– А если я захочу потом вспомнить? – спросила Лани.
– Что ж, – вмешался доктор Поллард, – тогда мы с доктором Уорд расскажем тебе обо всем. Для нас нет ничего приятнее, чем беседовать с пациентами об их здоровье, правда? – подмигнул он мне.
– Чистая правда, – улыбнулась я в ответ. Мне понравилось, что он обставил все так, будто мы работали с ним долгие годы.
– Чудесно, – сказала Лани, – тогда я с радостью послушаю обо всем позже.
Все, что мне самой довелось слышать о нем, имело мало отношения к работе. Коллеги вовсю обсуждали его личность, и теперь-то я понимала почему. Парень был невероятно харизматичным. Про таких обычно говорят: прирожденный оптимист. Говорил он незаконченными фразами, как если бы ему хотелось сказать так много, что он оставлял часть слов на потом. Довольно странно для человека с северокаролинским акцентом. Насколько мне известно, впрочем, он лишь недавно приехал из Бостона.
– Так вы перебрались сюда из Массачусетса? – поинтересовалась я.
– Да. Меня тянуло в Северную Каролину – я ведь рос поблизости от Гринсборо. К тому же мне надо было провести ряд клинических исследований, вот я и остановился на этой больнице. Что ни говори, здорово вернуться домой.
Слушая его, я невольно улыбалась. В чем тут дело? Этот парень не был таким уж привлекательным. Да что там – конечно, был! Только не в привычном смысле этого слова. Худощавый, с каштановыми волосами и теплыми карими глазами, он привлекал внимание своей неуемной энергией. Размышляя о нашей совместной работе, я пыталась представить, сможет ли он поставить эту энергию под контроль в условиях операционной.
– Так что вы уже слышали обо мне? – я произнесла это с еле уловимым кокетством и сама себе удивилась. В больнице я привыкла с головой уходить в работу. На тот момент мне исполнилось тридцать, и большую часть своей жизни я отдала учебе, а не мужчинам. Эти странные, девические эмоции были для меня в новинку – как и предательское чувство внизу живота. Я думала не только о том, как этот парень проявит себя в операционной, но и о том, как он мог бы проявить себя в постели. За всю мою взрослую жизнь у меня было только два любовника, и вот теперь я подумывала о том, а не завести ли мне третьего.
– О вас тут говорят с большим пиететом, – промолвил он. – Вы еще очень молоды. Сколько вам лет? Впрочем, неважно. Неуместный вопрос. Еще вы спокойны и независимы. Нестерпимо уверены в себе.