– И вовсе нет! Этот секрет важен для тебя, и я не прошу его раскрывать.
Признаюсь: в эту минуту Рейчел была потрясающе клевой. И все же, думаю, мне нужно рассказать про эти фильмы вам. Вы-то не такие клевые, как Рейчел, глупые вы мои читатели.
В смысле: это я решаю, о чем вам нужно прочитать, поэтому сейчас именно я кидаю говно на вентилятор.
Вряд ли кто-то этому удивится.
Гейнс и Джексон: собрание произведений
Да, я знаю: «2» – полная чушь. Либо уж «Агирре, Гнев Божий-2», либо «Эрл, Гнев Божий-1». Но в то время «Эрл-2» казалось неплохим вариантом. Да и нам-то было всего одиннадцать. Не судите нас слишком строго.
В любом случае прекрасное перевоплощение Эрла в говорящего на квазинемецком языке испанского конкистадора-психопата перечеркивалось почти полным отсутствием сюжета, развития героев, членораздельных диалогов и прочего. Задним числом мы поняли, что, наверное, не стоило тащить в фильм так много сцен с Кэтом Стивенсом, наскакивающим на нас из-за угла. Кроме того, нужно было добавить субтитры, потому что иначе речь Эрла совершенно непонятна. Например, «Ich haufen mit staufen ZAUFENSTEINNN». Звучит круто, но дословно значит: «Я куча/толпа/часть с [бессмыслица] камнедробилка-пропойца» ★.
И тут все запутывается.★★
1. Эрл, в бандане и с водяным пистолетом, требует сказать ему, когда наступит апокалипсис.
2. За кадром я сообщаю Эрлу, что апокалипсис еще не подоспел.
3. Эрл садится на стул и разражается долгим потоком ругани.
4. Повтор. ★<sup>1</sup>/<sub>2</sub>
Надеюсь, это конец порядком затянувшегося рассказа про Эрла
Мы не хотели, чтобы кто-нибудь, кроме нас, смотрел эти фильмы. Ни мама с папой – мы знали, что не можем доверять их мнению. Ни одноклассники – нам было наплевать на их мнение после провала «Агирре, Гнева Божьего». Да и потом – мы ни с кем особо не дружили.
Эрл, если честно, вообще не особенно озабочивался друзьями. Я был самым близким его другом, но, помимо съемок фильмов, мы почти ничего вместе не делали. В средней школе он стал проводить много времени сам по себе. Не знаю, где он шлялся, но его не было ни у себя дома, ни у меня. Какое-то время Эрл «варил» наркоту, но меня в это дело не посвящал. Вскоре он завязал и к восьмому классу ограничился исключительно сигаретами, хотя мы успели снять два фильма, когда Эрл был слегка съехавшим от дури («Иди, Лола, иди», 2008 и «Солдат Гей», 2008). Однако Эрл всегда жил сам по себе – бывало, я не видел его неделями.
У меня тоже с друзьями не ладилось. Не знаю почему. Знал бы, наверное, все не было бы настолько запущено. Одна из причин: меня просто не интересовало то, что интересует большинство нормальных подростков: спорт, музыка – две вещи, в которые я попросту не въезжал. Музыка интересовала меня лишь как звуковое оформление фильма, а что касается спорта – думаю, уже понятно. Какие-то парни перебрасывают куда-то мячик или пытаются сбить друг друга с ног, а ты должен сидеть и три часа смотреть на это – что за дурацкая трата времени! На фиг, на фиг. Не хочу показаться снобом и потому больше ничего не скажу, кроме того, что в прямом смысле слова не представляю, что может быть тупее спорта.
Короче, общих интересов у меня ни с кем не было. Более того, даже оказываясь в компании, я понятия не имел, о чем говорить. Юмор, не связанный с кино, мне категорически не давался, и когда вместо изящной шутки я на взводе пытался придумать что-нибудь «поинтереснее», обычно получалась фигня типа:
2. Если бы это была видеоигра, ты мог бы просто разфигачить все в этой комнате, и из ниоткуда выскочила бы куча денег – причем тебе бы даже наклоняться за ними не пришлось: просто шагни в их сторону и – о-па! – они уже на твоем счете.
Если бы это была видеоигра, ты мог бы просто разфигачить все в этой комнате, и из ниоткуда выскочила бы куча денег – причем тебе бы даже наклоняться за ними не пришлось: просто шагни в их сторону и – о-па! – они уже на твоем счете.
3. Если я начну говорить как солист какой-нибудь олдскульной рок-группы, например «Перл-Джема», все подумают, что я серьезно ударился головой. Так почему же тому парню из «Перл-Джема» все можно?
А девушки? Забудьте о девушках. С ними у меня не было ни малейшего шанса. Причины исчерпывающе изложены в главе 3.
В общем, фильмы мы никому не показывали.
В гостях у мистера Маккарти
Он белый, но бреется налысо, а его руки покрыты наколками. Ничто не заводит его так, как факты. Если кто-то говорит правильно, он бьет себя в грудь и кричит: «ВЕРНЫЙ ФАКТ!» – или иногда: «ЧТИТЕ НАУКУ!» Если утверждение неверно, раздается соответственно: «ЛОЖНЫЙ ФАКТ!» Еще он целый день потягивает вьетнамский суп из термоса – «обращается к оракулу». В редких случаях, когда он по-настоящему чем-то взволнован, мистер Маккарти притворяется собакой. Но в основном с ним офигительно легко, и порой он ведет уроки босиком.
Так или иначе, мистер Маккарти – единственный учитель, с которым у меня что-то вроде дружеских отношений, а еще он разрешает нам с Эрлом обедать у него в кабинете.
За обедом Эрл вечно сидит надутый. Он ходит на курсы коррекции с отстающими, сплошь кретинами. Кроме того, все кабинеты для дополнительных занятий расположены на этаже Б, под землей.
Кстати говоря, Эрл достаточно способный, чтобы успевать по любому предмету. Ума не приложу, зачем он ходит на курсы коррекции, но чтобы объяснить, как и почему Эрл принимает решения, и двадцатитомника мало, поэтому останавливаться на этом я здесь не буду. Однако фишка в том, что к седьмому уроку, после четырех часов зубодробительной тупости, он уже на стенку лезет. Первые десять минут обеда он просто трясет головой и рычит на все, что я ни скажу. Потом постепенно отходит.
– Ага.
– Мама заставляет?
– Ну, в общем, да.
– Она, типа, умирает?
– Э-э-э, – «глубокомысленно» протянул я, в самом деле не зная, что сказать. – Ну да, у нее рак. Но сама она не считает, что умрет, и мне делается хреново, когда мы с ней зависаем, потому что все, что я могу думать: «Ты умрешь, ты умрешь, ты умрешь».
Эрл с каменным лицом заметил:
– Все умрут.
На самом деле он сказал что-то вроде «Се уммут», но на письме это выглядит глуповато. Как вообще передают речь на письме?
– Ага, – согласился я.
– Ты веришь в загробную жизнь?
– Не особо.
– Да ладно, веришь, – убежденно возразил Эрл.
– Да нет, не верю.
– Ты просто не можешь не в нее не верить.
– Это… это тройное отрицание, – ответил я, чтобы позлить его. Глупо – талант злить людей не нуждается в ежедневном упражнении.
– Блин, чувак! По ходу, ты слишком правильный для загробной жизни.
Мы ели. Обед Эрла состоял из конфеток «Скиттлз», чипсов, печенья и колы. Я взял у него немного печенья.
– Несуществование просто не укладывается в голове – мозг отказывается верить, что не будет жить дальше.
– У меня очень сильный мозг.
– Я тебе его вышибу из башки, – прорычал Эрл, зачем-то топнув ногой.
Тут вошел мистер Маккарти.
– Грег. Эрл.
– Зрассь, мистер Маккарти.
– Эрл, у тебя не обед, а барахло, – мистер Маккарти, возможно, один из четырех человек на свете, который может сказать такое Эрлу, и тот не взбесится.