Ваня пришел ко мне на кухню, в руках у него была та же тетрадь.
– Я понимаю ваши проблемы. Увы, таких гиперактивных детей сейчас – больше половины.
– Да, а наша училка говорит, что Саша один такой – ненормальный. Что все дети как дети, а по нему коррекционный класс плачет. – И тут я совершенно неожиданно для самой себя разрыдалась. Обычно я не показываю другим эмоции, пытаюсь держать в себе. Но Ваня был таким родным, таким с детства любимым, что я уткнулась к нему в плечо и сквозь слезы все рассказала – и про проблемы с учебой, и про то, что пришлось уйти с работы и про то, что веду себя с ребенком как мегера, как надзирательница какая-то, а поделать ничего не могу. И про мужа и его поздние приходы и командировки рассказала.
Ваня меня не прерывал, гладил по голове и очень трогательно вытирал мне слезы подвернувшимся под руку посудным полотенцем. Когда я успокоилась, он очень спокойно сказал:
– Я знаю, что делать.
– Да я что только не пробовала! – Мне не верилось, что вот так, за один день, можно развести руками мою беду, принявшую масштабы вселенской катастрофы.
– Послушай меня. – Ваня усадил меня на стул и сел рядом. – У тебя, то есть у вас с Мишкой – талантливый ребенок. Вот, посмотри. Саша офигенно рисует. – Ваня открыл последнюю страницу тетради, где Саша имел обыкновение в задумчивости рисовать рожицы, каких-то компьютерных персонажей, домики и прочую, с моей точки зрения, ерунду. – У него есть чувство перспективы, он подмечает очень интересные детали. Отведи его в художественную студию – и увидишь, он изменится. И у тебя все изменится. Не сразу, конечно, но достаточно быстро.
– Ага, отличником станет.
– Нет, отличником он не будет никогда, – серьезно ответил Иван. – Но разве тебе не все равно, какая у него оценка по математике и окружающему миру, если у него будет любимое дело. У тебя творческий мальчик. Не слушай ты этих злобных теток в школе, не ори на него, не дай искалечить ему психику. И вам с Мишкой заодно.
И я послушалась Ивана. Нашла художественную студию. На первом же занятии Саша спокойно, не вертясь, просидел почти два часа и вышел довольный собой.
Его первый раз похвалили.
Сын рисовал взахлеб. Преподавательница не только учила их технике, но и рассказывала о художниках, водила в музеи. Я наблюдала, как мой гиперактивный Саша, по которому «плачет коррекционный класс», сидит вместе со всеми на полу в Греческом дворике в Пушкинском музее и сосредоточенно слушает рассказ об античном искусстве, и сердце мое пело. Я поверила, что все наладится. И правда – как только я отстала от Саши, прекратила надзирать, карать и поучать, дома стало спокойно. Теперь Миша приходил домой, слышал наш с сыном смех и присоединялся к нашей компании. Я видела, что он гордится сыном. И мной. А однажды вечером, когда Саша уже спал, Миша подошел ко мне, обнял и сказал:
– Знаешь, Женька, я тебя люблю.
И я поняла, как-то почувствовала, что «там у него все». Мы опять вместе. Мы семья.
Саша до сих пор неважно учится, особенно большие проблемы у него с точными науками.
Но преподаватель из Строгановки, который готовит его к поступлению, очень его хвалит, говорит, что он подает большие надежды. А я все время думаю: как вовремя к нам тогда приехал Иван и как важно услышать собственного ребенка.
И конечно, больной вопрос для всех родителей школьников, особенно младшеклассников, – делать или не делать с ребенком уроки. Мой ответ однозначный – не делать! Поверьте – я это говорю совершенно ответственно и с высоты своего опыта. Никогда я не сидела с ребенком рядом, не следила, как он делает уроки. Если ему было что-то непонятно – он спрашивал, конечно, и мы с мужем ему помогали, объясняли.
Проблема современных детей – гиперактивность, неумение сосредоточиться. Так как же, скажите, пожалуйста, он научится сосредоточиваться, если на стуле рядом с его письменным столом сидит мамаша и монотонно повторяет: «Пиши. Читай. Не сутулься». Конечно, его это раздражает и отвлекает.
Я знаю мам, которые открывают тетрадь, готовят письменные принадлежности, сажают ребенка за стол и удерживают его там, как заключенного. Только что рукой его в этой тетради не водят.
Эти мамы всегда в курсе – что задали, кого сегодня спрашивали, чем один учебник лучше другого.
Они готовы часами рассуждать о том, как изменилась школьная программа, что у ребенка «буквально ни на что не остается времени». «Подумайте, – восклицают они, – мы вчера делали уроки до самого вечера». В общем, этот тип не нов. Помните чеховскую Душечку? Вот это современные Душечки и есть – как правило, неработающие, вполне обеспеченные дамы, которым некуда приложить свою активность и негде реализоваться социально.
Одна моя приятельница так делала уроки до восьмого класса! Под конец она натурально превратилась в надсмотрщика и сидела рядом с ребенком с полотенцем – чуть он делал попытку дезертировать, она небольно, но ощутимо била его. Абсурд? Еще какой! Хорошо, что мальчик оказался с железными нервами и неплохим чувством юмора – превращал все в шутку.
И еще – проследите за собой. Встречая чадо из школы, какой вопрос вы задаете в первую очередь? «Что ты сегодня получил?» Никогда так не делайте. Вот представьте – приходит муж с работы, а вы – руки в боки и давай: хорошо работал? Все задачи выполнил? Начальник тобой доволен?
Как вы думаете – долго продержится ваш брак? Вот то-то и оно. Так зачем же пользоваться тем, что ребенок с вами развестись не может?
Общайтесь по-человечески: расспросите, что он видел, что прочитал нового. Поделитесь какими-то своими новостями – вы же ему не тюремщик, не надзиратель. И интересы вашего ребенка наверняка не ограничиваются школой – так и ваше общение не надо ограничивать вопросами об оценках.
Балуйте своих детей
Наслаждайся каждой минутой, проведенной с ребенком. Не думай о нем как об объекте воспитания – просто люби и балуй. Потому что воспитателей – вагон и тележка, а вот любить и баловать, кроме родителей и бабушек-дедушек, некому. Когда говорят, что детей надо воспитывать в строгости, мне есть что возразить, и есть доказательство моей правоты – мой собственный сын.