– Вы должны немедленно выступать на Юг.
– В горы?
– Да. Все как мы говорили. Тебя встретят в условленном месте.
– Мы выступим прямо сейчас, – он уже собирался отдать команду, но его перебили.
– Не торопись!
– Что еще? – вопрос прозвучал почти как угроза.
– Возникло одно обстоятельство, – ее голос остался совершенно спокойным, – Совсем скоро сюда заявится один человек. Он связан с Орденом и, возможно, обладает кое-какой силой.
– Что ты хочешь?
– Хочу, чтобы ты оставил здесь нескольких своих, – она замолчала, раздумывая, – нескольких своих братьев. Хочу устроить ему теплую встречу.
Губы Вакхафы искривились в гримасе, должно быть, заменявшей ему улыбку:
– Я понимаю. Ты получишь то, что просишь. Я пошлю с тобой своего лучшего ученика, Вериша! – Антых сделал знак одному из мужчин.
Тот подошел. Его виски украшала седина.
– Вериш! Мой добрый друг! Ты возьмешь троих братьев и отправишься с ней! Когда вы сделаете то, что требуется, отправитесь за нами!
Вериш лишь согласно кивнул.
Ветер завывал в кронах безжизненных, убитых вонью Разлома сосен. Солнце потерялось в месиве грязно-серых туч. Начинался дождь. Самый долгий летний дождь за многие-многие годы.
Шестнадцать обнаженных мужчин со шрамами на щеках нырнули в бескрайнюю тайгу и отправились на Юг.
Остальные четверо двинулись на Северо-Запад, вслед за изящной женской фигуркой.
Автомобиль был подан прямо к самолету. Лысый плюхнулся на заднее сиденье. Водитель молча ждал указаний.
– Есть в вашем захолустье приличный ресторан? – злясь на самого себя за то, что не может скрыть своего раздражения, спросил пассажир. Он подсознательно понимал, что будет оттягивать момент неприятной встречи настолько, насколько это возможно, потому что боится ее, но признаться сам себе в этом он не мог.
– Несколько, сэр, – абсолютно ровным голосом пробасил водитель, трогая автомобиль с места.
– На твое усмотрение, – бросил Лившиц, – но чтобы не слишком далеко от центра.
– Сделаем.
Давиду Лившицу на самом деле было сорок шесть. Большую часть своей профессиональной карьеры он проработал на израильскую военную разведку. Он сидел в уютном кабинете, получал очень приличное жалованье и работал исключительно головой. Еще десяток лет, и Давид бы с почетом ушел на заслуженную пенсию. Но, через две недели после того, как он отпраздновал свое сорокалетие, случилось то, что случилось.
Операция, которую спланировал его отдел, а на самом деле, он сам, привела к гибели ценного источника.
Давид был уверен, что его очень жестко отсчитают и, возможно, даже понизят в должности. Но он никак не ожидал, что его очень тихо выпрут вон (вышвырнут на улицу без выходного пособия) из разведки.
Лившиц, несмотря на впечатляющий интеллект и огромный и весьма специфический опыт, и представить не мог, что уволили его по личной просьбе очень большого военного начальника, близкого друга некоего Петра Строганова. Злой и обиженный, он немедленно покинул Израиль. Три долгих года он мотался по Европе, перебиваясь случайными заработками и напиваясь до беспамятства в дешевых кабаках, не подозревая, что находится под пристальным наблюдением людей некоего Джеффри Мак Брайда, который в свое время убедил Петра Строганова в том, что им просто необходим такой кадр, как Давид Лившиц. И повод для его увольнения подвернулся как нельзя кстати. Некий мистер Доббс, чья личность осталась загадкой для израильтян, ни с того ни с сего, пустил пулю в лоб очень полезному моссадовскому стукачу, которого курировал Лившиц. Откуда Мак Брайд узнал про Лившица и его таланты, осталось загадкой даже для самого Строганова.
Откуда Мак Брайд узнал про Лившица и его таланты, осталось загадкой даже для самого Строганова. Сам же Мак Брайд и дал Лившицу те три года, что тот потратил впустую. Не хотел, чтобы матерый разведчик мог связать факт своего увольнения и последующего предложения работы в крупной инвестиционной компании. Хотел, чтобы Лившиц опустился на дно, ощутил безнадежность своего положения и по достоинству смог оценить это самое предложение.
Все случилось в Варшаве. Лившицу в тот день подвернулась славная халтура, и вечером он мог позволить себе расслабиться на полную, заказывая приличный виски, вместо опостылевшей дешевой водки. Он как раз подошел к стойке за третьей порцией, когда на плечо ему легла чья-то рука. Постаревший и слегка обрюзгший, Лившиц тем не менее был по-прежнему достаточно здоров и быстр, чтобы запросто набить морду парочке гражданских хамов. Предвкушая отличное развлечение, в виде душевной драки с одним из завсегдатаев, бывший разведчик резко развернулся, попутно прихватив со стойки толстый стакан для виски.
Но вместо ожидаемой пропитой, наглой физиономии, Лившиц увидел перед собой приятное, совершенно трезвое лицо опрятно одетого молодого человека. Тот, сказав, что есть люди, ценящие его специфический опыт и готовые щедро платить за его услуги, протянул Лившицу визитную карточку и ретировался. На следующий день, протрезвевший Лившиц набрал указанный на визитке номер и представился. Через неделю бывший работник Моссад оказался в компании «BlueStallion». Теперь, спустя четыре года, он был начальником службы безопасности европейского отделения и мог себе позволить обедать в лучших миланских ресторанах и пить коньяк начала прошлого века.
«Чертово задание – мысленно сокрушался Лившиц, – лучше бы мне поручили убрать какого-нибудь президента или заставили вычистить до блеска все унитазы в главном здании. Ну почему шеф не мог просто позвонить ему и попросить приехать. А если и была необходимость посылать за этим дьяволом кого-то, то почему меня, почему именно меня? – от одной мысли о человеке, с которым ему, если все сложится нормально (какое там, к черту нормально), ему предстоит провести сегодняшний вечер, у бывшего разведчика пересохло горло и вспотели ладони – Твою мать! Трясешься как первокурсница, которую первый раз затащили в постель! Спокойно, солдат! Все будет нормально. Ни хрена, ни хрена не будет нормально. Нужно срочно выпить, но только чуть-чуть, самую малость: пару бокалов местного отменного вина. А вот когда все будет позади, можно завалиться к Паоло, заказать сразу бутылку виски…».
Мысль о выпивке немного успокоила Лившица.
Через полтора часа Давид сидел за столиком, и, погрузившись в воспоминания, размеренно жевал остывшие блюда. Вот так, отрешенно глядя перед собой, он провел в ресторане добрых два часа, и, казалось, не собирался уходить.
За соседним столиком с задорным звоном вдребезги разбилось блюдце. Резкий звук заставил Лившица встрепенуться, освобождаясь от тяжелых мыслей. Он отхлебнул из третьего по счету бокала с вином и взглянул на циферблат своих наручных часов. Начало третьего. Тянуть дальше нельзя. Лившиц встал, бросил на столик купюру, номинал которой втрое перекрывал стоимость его обеда, и быстрым шагом вышел на улицу. Возле входа его ждал автомобиль. Усевшись, зачем-то, на переднее сиденье он со вздохом сказал водителю:
– Отель Порт Палас.
Лившиц сплюнул, пробормотал что-то едва слышно и решительно постучался в нужную дверь.
– Входите, не заперто! – ответили по-французски из глубины комнаты.
Разом похолодевший от звука знакомого ему голоса, Лившиц аккуратно приоткрыл дверь…
Чудовищной силы рывок мгновенно затащил неслабое тело посетителя внутрь комнаты, вспотевшая лысина ощутила прикосновение холодного металла. Лившиц, с большим трудом удержавшийся на ногах, задрал руки над головой и срывающимся голосом протараторил:
– Я от Петра Строганова.