— У меня есть еще, если понадобится.
Соня прошла в ванную, набрала в стакан воды, выдавила из упаковки таблетку, сунула ее в рот и проглотила.
— А где клетка? — спросил Мануэль с порога ванной.
— Выбросила. Я подумала, так будет лучше — чем все время смотреть на пустую клетку. А теперь она у меня постоянно стоит перед глазами.
— Другого попугая ты не хочешь?
Соня покачала головой.
— Я не люблю волнистых попугаев. Паваротти был единственным исключением… Ах, будь оно все проклято!..
Она заплакала. Мануэль обнял ее.
— Ты сегодня что-нибудь ела?
— А что, у меня пахнет изо рта? — попыталась она рассмеяться сквозь слезы.
— Я спрашиваю, потому что это вредно — плакать натощак.
— Я не голодна.
— При чем тут голод? Он не имеет к еде никакого отношения. Давай одевайся. Я подожду внизу. Пойдем в «Горного козла» и закажем «бюнднер». Только поторопись, мне в два опять на дежурство.
— Я не хочу в эту деревню. Я ее боюсь.
— Через десять минут таблетка начнет действовать, и твой страх как рукой снимет.
— Да, но причина этого страха останется.
— Послушай, ты же не можешь до конца сезона просидеть в отеле!
— Нет. Но зато я могу уехать.
Соня приняла решение в тот самый момент, когда произносила эти слова. Да, это был единственный выход. Ей надо уехать. В конце концов, она приехала в Валь-Гриш, чтобы избавиться от страха.
— Ну перестань! Неужели ты бросишь меня тут одного? — Он опять прижал ее к себе. — Все, я пошел вниз. Жду тебя в холле. Если через пятнадцать минут не придешь, я пойду в «Горного козла» один.
Как только Мануэль ушел, Соня заперла дверь и принялась собирать вещи.
— Вы что, забыли, что у вас сеанс массажа? — пролаял в трубку голос фрау Феликс. — Вас ждет пациент!
— А вы не могли бы взять его? Я на сегодня отпросилась.
— Он настаивает на том, чтобы это были вы! Это доктор Штаэль.
Соня на секунду задумалась.
— Передайте ему, что я сейчас приду.
Она положила трубку. Чемоданы были собраны, одежда, которую она собиралась надеть в дорогу, лежала в шкафу. То, что ей понадобится сегодня вечером и завтра утром, она положит в маленький чемоданчик на колесиках.
Ее первоначальный план — уехать еще сегодня вечером — показался ей, когда она собирала вещи, чересчур экстравагантным. Она знала, что это связано с действием таблетки. Но если эта таблетка поможет ей уйти со сцены менее драматично, то почему бы и не задержаться? К тому же доктор Штаэль был интересным пациентом.
Прежде чем выйти из комнаты, она отправила еще одну эсэмэс:
паваротти больше нет
Доктор Штаэль лежал на спине с закрытыми глазами. Световая установка бросала разноцветные блики на его расслабленное лицо. Из динамиков лились песни тропических птиц. Соня, не зная, спит он или нет, в нерешительности остановилась.
— Это вы, Соня?
— Да. Простите, что заставила вас ждать.
— Эта тюремщица уверяла меня, что у вас сегодня выходной. Но вы бы мне наверняка сказали об этом?
— Выходной не был запланирован.
— Но у вас все в порядке?
— Да. А как ваше самочувствие?
— Похмельный синдром. Надеюсь, я вел себя прилично вчера вечером?
— Вам не в чем себя упрекнуть.
Доктор Штаэль попытался перевернуться на живот.
— Нет, нет, лежите на спине. Я сделаю вам антипохмельный массаж.
Она подошла к раковине умывальника, открыла воду, дождалась, когда пойдет ледяная вода, смочила два ватных диска и положила их ему на глаза.
Она подошла к раковине умывальника, открыла воду, дождалась, когда пойдет ледяная вода, смочила два ватных диска и положила их ему на глаза. Встав позади него у изголовья, она положила ладони одну на другую и мягко надавила ему на лоб. Затем ослабила давление. Опять надавила. Положила ладони ему на виски и проделала то же самое. Потом, подложив ладони ему под затылок, осторожно потянула на себя, задержала их, ослабила напряжение.
— Сегодня я опять напьюсь, а завтра приду к вам на антипохмельный массаж.
— Завтра меня здесь уже не будет.
— Вы шутите?..
— Нет, не шучу.
— А что случилось?
Соня тем временем поглаживала ему лоб пальцами обеих рук от бровей к волосам. После каждого седьмого движения она, легко касаясь кожи, проводила кончиками пальцев вдоль бровей и осторожно надавливала на виски.
Она принялась рассказывать ему печальную историю Паваротти.
Согнув пальцы в виде когтей, она словно граблями проводила ими по голове доктора Штаэля. Потом сложила пальцы вместе на лбу и медленно провела ими к переносице. Когда указательные и средние пальцы легли на веки, она на несколько секунд легонько надавила на глаза. После этого пальцы соскользнули к вискам. Несколько секунд Соня круговыми движениями осторожно массировала виски.
— И теперь меня не отпускает страх, — призналась она, закончив рассказ.
— И поэтому вы решили все бросить и уехать?
— Я больше не хочу жить в страхе.
— У вас в этом смысле большой стаж?
— Мне хватает.
Она положила указательные пальцы в уголки его глаза и легонько надавила.
— И вы выбрали именно этот путь — просто взять и удрать?
— Я пробовала выйти из положения и по-другому — с помощью теместы.
— Ну и как?
— Помогает на какое-то время. Как, например, сейчас. Но я уже однажды сидела на теместе. С меня хватит.
— Теместа помогает лишь от неопределенных страхов. А вы-то знаете причину своего страха.
— Да.
— Вечный вопрос: что устранять — симптомы или причины?
— Или автора этих причин.
Соня положила левую руку ему под голову и начала мягко массировать шею и затылок, а правой ладонью осторожно надавила на лоб. Потом сняла давление и, выждав несколько секунд, повторила движение.
Из динамиков доносились экзотические крики редких птиц. Пахло цитронеллой, содержавшейся в массажном масле.
Соня принялась поглаживать лоб, сначала левой рукой, потом правой, постепенно замедляя темп движений.
— Как вы думаете, есть ли в одной из этого множества действительностей, о которых вы говорили, — черт?
Доктор Штаэль не отвечал. Он уснул.
вбей себе мой новый номер телефона
а что со старым?
потеряла мобильник
как это?
а может украли как поживаешь?
паваротти погиб
а что с ним случилось
утопили
чего???
в аквариуме
возвращайся
ладно
когда?
завтра
Она решила провести вечер у себя в комнате, а ночь продержаться с помощью теместы. Но через полчаса после того, как она приняла таблетку, страх ушел, а одиночество вернулось. Она достала из чемодана платье, которое Малу называла «малое черное», потому что оно было коротким и облегающим, и позвонила Мануэлю.
— Я изменила решение.
— Остаешься?
— Нет. Но я спущусь в бар на прощальный коктейль.
— А прощание с кем?
— С тобой.
— Чушь!
Через полчаса он зашел за ней. В косоворотке, обильно политый одеколоном.
— Ну, пусть хоть один из нас будет наглухо застегнутым, — сказал он, увидев ее платье.