В детстве она часами подсматривала в окна, подглядывала за чужой семейной жизнью – из трамваев, автобусов – и видела людей в домах, таких счастливых, довольных, и всем сердцем жаждала очутиться там, внутри, но не знала, как это сделать. Ей всегда казалось, что все может измениться, если она только найдет правильную квартиру, правильный дом, но найти не смогла. Где бы она ни жила, у нее не возникало чувство, что она дома. Да она и не понимала, как это – «дома».
Все ли чувствуют себя одинокими в мире? Может, они тоже притворяются? Или она одна такая? Она всю жизнь ходила вслепую и только сейчас начала натыкаться на стены. Она сидела, пила красное вино и думала: что же с ней такое? Что пошло не так?
– Дена? Э-э… Мисс Нордстром?
– Да?
– Это Джерри О'Мэлли.
– Кто?
– Джерри… доктор О'Мэлли.
Чего вдруг, через столько месяцев?
– А-а, да, доктор… как поживаете?
Дена подала Майклу знак подвинуть зеркало на волосок вправо.
– Хорошо, – сказал он. – Как у вас дела?
– Замечательно, доктор. – Она сделала Майклу жест: «Вот так». – Чем я могу вам помочь?
– Я кое-что должен вам сказать. Вернее, попросить. Но прежде знайте: я считаю, что должен быть с вами предельно честен. Будет правильным, чтобы вы принимали решение, зная о том, что я чувствую.
– Угу. – Слушая вполуха, Дена подошла к Майклу, указала на следующую картину и на место, куда ее следует вешать.
– Знаете, я всю жизнь слышал, что когда-нибудь я кого-нибудь обязательно встречу. И неважно, долго мы были до того знакомы или вовсе не были и сколько времени провели вместе, но этот человек будет как будто для меня создан.
Дена покачала головой, когда Майкл взял не ту картину, потом кивнула – да, когда он взял ту, что нужно.
– И я давно знал, что вы – тот самый человек. И дело в том, что я… ну, полностью, совершенно потерял от вас голову. С того момента, когда вы вошли в мой кабинет.
– Угу. – Дена беззвучно произнесла «да», когда Майкл указал на следующую картину.
– Я знаю, для вас этот звонок как гром средь ясного неба, но я ждал, чтобы дать вам время. Я хотел позвонить раньше… Вы со мной как-нибудь пообедаете?
На том конце провода молчали.
– Вы, конечно, думаете, что я рехнулся, и с моей стороны это очень странно – вот так взять и огорошить вас ни с того ни с сего… Или, если у вас с кем-то серьезные отношения…
– Доктор О'Мэлли, – сказала Дена, – можно я перезвоню вам через несколько минут?
– О! Ну да, конечно.
– Я просто сейчас не одна и…
– А-а… Да, простите.
– Я просто сейчас не одна и…
– А-а… Да, простите. Разумеется.
– Я перезвоню.
Дена повесила трубку, не веря своим ушам. Это и впрямь было очень странно. Может, она ослышалась, или он сошел с ума, или пьян, или это шутка такая? Она не знала, что и думать, так что решила до поры забыть об этом и продолжать развешивать картины, пока Майкл здесь.
А Джерри трясло. Он сделал самый важный звонок в жизни и забыл дать ей свой номер. Ему было слишком стыдно перезванивать, и он понадеялся, что она посмотрит в телефонном справочнике. Но она не позвонила.
В воскресенье вечером он пришел к Элизабет Диггерс с пинтой мороженого.
– Привет, Джерри! – крикнула она. – Проходи в кухню. Я ужинаю.
– Ох, прости.
– Все в порядке, рада буду, если составишь мне компанию. – Она заметила пакет. – Что ты мне принес?
– Мороженое.
– Молодец, как раз вовремя, будет на десерт. Ты знаешь, как угодить женщине. Спасибо.
Джерри поставил мороженое в холодильник и сел за стол.
– Ну? Что случилось? Голос у тебя по телефону был огорченный.
– Элизабет, боюсь, я сделал ужасную глупость, просто кошмарную, и подумал, что ты должна об этом знать.
– Что ты натворил?
– Позвонил Дене.
– Господи. И?..
– Выставил себя полным идиотом.
– Джерри, ты не мог выставить себя идиотом. – Она успокаивала его, но готовилась к худшему. Профессиональный опыт подсказывал ей, что влюбленные мужчины, будь они хоть семи пядей во лбу, способны на самые идиотские поступки.
– Не идиотом, точнее будет сказать – полной задницей. Так что я хотел тебе сам рассказать, прежде чем ты услышишь это от нее. Вообще-то я позвонил, чтобы услышать ее голос. Но потом, когда она ответила, я просто как-то растерялся.
Элизабет подняла взгляд от тарелки:
– Что ты ей сказал?
Джерри принялся шагать по кухне.
– Я сказал… Мол, я знаю, что мой звонок как гром средь ясного неба… но с первой встречи я влюбился до беспамятства… и мне всегда говорили, что в один прекрасный день я встречу человека, который создан как будто для меня… и для меня она такой человек.
Диггерс осторожно положила на стол вилку.
– Так и сказал?
– Да.
– Угу. – Доктор Диггерс помолчала немного и спросила: – А она что?
– Сказала: «Я вам перезвоню… Я сейчас не одна».
– Угу.
– Это было в пятницу, и она не перезвонила. Так что теперь она бог знает что обо мне думает, а я, разумеется, как полный дурак, не оставил ей свой номер. Короче, мне сейчас идти топиться или несколько дней подождать?
– Думаю, у тебя есть в запасе несколько дней, – улыбнулась доктор Диггерс, а сама подумала: бедный Джерри, иди топись.
Прихоть
Нью-Йорк
1976
На следующем сеансе Дена не упомянула о звонке Джерри, и хотя доктор Диггерс сгорала от желания спросить, сделать этого она не могла. Доктор Диггерс оказалась в сложном положении – между пациентом и другом. Она очень любила Джерри, они дружили много лет. Познакомились они, когда он был студентом, а она еще преподавала в аспирантуре. Однажды на занятии она обмолвилась, что хотела бы принять участие в демонстрациях за гражданские права человека, которые проходили в то время. Через два дня Джерри вошел и заявил: «Доктор Диггерс, вы хотите пойти на демонстрацию, и вы на нее пойдете. Выезжаем завтра. Маршировать вы не можете, зато прекрасно можете ехать, черт подери!» Он и двое его друзей наняли фургон и повезли ее аж в Миссисипи.