Как я и сказала, он был похож на итальянца. Но говорили они по-немецки.
Норму это не убедило.
– Тетя Элнер, подумайте, вы уверены, что это был немецкий? Может, итальянский или какой-нибудь там испанский?
– Нет. Не забывай, фамилия отца твоего дяди Уилла была Шимфесл, и говорил он исключительно по-немецки, так что я этот язык узнаю, когда слышу. Я уверена, что это был немецкий.
– Малышка знала, что ее мама говорит по-немецки, правда, дорогая?
Дена кивнула:
– Э-э… да. Знала.
Вдруг Дена забеспокоилась и неизвестно почему солгала. Она понятия не имела, что мама говорила по-немецки. Она быстренько сменила тему и больше к ней не возвращалась. На следующее утро ей пришла телеграмма.
С СОЖАЛЕНИЕМ ВЫНУЖДЕНЫ СООБЩИТЬ ЧТО ВАШ АГЕНТ И КУМИР ШОУ БИЗНЕСА СЭНДИ КУПЕР ВНЕЗАПНО СКОНЧАЛСЯ ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ. ПРОСЬБА СРОЧНО ВЕРНУТЬСЯ НЬЮ-ЙОРК. ПРЕЗИДЕНТ ТЕЛЕКОМПАНИИ ДЖУЛИАН АМЗЛИ.
Когда она вечером вышла из самолета в нью-йоркском аэропорту, Сэнди сказал:
– Недурно я выгляжу для мертвеца?
Дена улыбнулась:
– Отлично выглядишь! – и чмокнула его в щеку, счастливая, что вернулась.
Первое, что она сделала, оказавшись дома, это села за машинку и написала письмо.
Дорогой Джерри,
Огромное спасибо за цветы. Представляю, чего Вам стоило привезти их, и очень благодарна. Однако считаю, что с моей стороны нечестно быть преградой для других отношений, которые Вы могли бы иметь с женщиной, достойной Вас. Вы слишком хороший человек, чтобы и дальше водить Вас за нос.
Надеюсь, мы будем друзьями в будущем, и желаю Вам всего самого хорошего во всех делах.
С искренним теплом,
Дена Нордстром
Слухи
Нью-Йорк
Май 1976
От месяца к месяцу Дена делала все более интересные интервью. Ее агент Сэнди даже слышал, что о ней всерьез поговаривают. Поговаривали, что ее хотят поставить второй ведущей в программу шестичасовых новостей. Айра Уоллес был очень доволен ее работой. Рейтинги росли, и сверху тоже доносились слова одобрения. Производство передачи стоило значительно меньше, чем производство фильма длиной в тот же час. Внезапно новостные программы стали прибыльным делом.
Конкуренция тоже росла, и интервью Дены становились все жестче и жестче. Ей было от этого неловко, особенно как подумаешь, что передачу может смотреть Говард Кингсли.
Пита Коски избрали губернатором штата в основном потому, что он был звездой чемпионата по футболу, но после двенадцати лет в политике он стал уважаемым членом партии, и теперь его прочили в кандидаты на предстоящих президентских выборах. Айра вызвал ее, чтобы проинструктировать перед интервью. Войдя в кабинет и увидев выражение лица Айры, она поняла: что-то намечается, и приготовилась к худшему.
– У твоего мистера Мачо, супер-пупер-правителя, имеется сынок, голубее некуда. Его пнули под маленькую красивую задницу из армии за то, что играл в дочки-матери с другим гомиком, но Коски устроил так, чтобы в рапорте об этом не было сказано ни слова. Ну как, ничего себе бомбочка? Устроим фейерверк?
– О боже, Айра, ну почему нельзя провести хоть одно интервью, не устраивая из него охоту с засадой?
– Но это же правда! – закричал Айра в свою защиту. – Капелло достал этот рапорт из военного архива, и у него есть показания одного его дружка.
Дена глядела на него во все глаза.
– Айра, я же говорила, что с Капелло работать не буду. Вы солгали. Вы его не уволили, да?
– Думаешь, я выгоню лучшего сукина сына в этом бизнесе только потому, что он тебе не нравится? Ты что, дураком меня считаешь? Я убрал его с твоих глаз долой, чего тебе еще? Так вот, я тебя не спрашиваю, я говорю тебе: ты работаешь на меня, а не на Говарда Кингсли, на меня! И будешь задавать те вопросы, которые я велю.
– А при чем тут Говард Кингсли?
– Не притворяйся мне тут невинной овечкой. Все знают, что между вами происходит. Кого ты думала одурачить?
– Айра, надеюсь, вы не серьезно? Вы же знаете, что между нами ничего нет.
– Это твое личное дело. Просто не пытайся идти против меня.
– Айра, вы мне омерзительны, знаете, вы отвратительная свинья.
– О да, я ужасен. А твой святой правитель застукан на злоупотреблении властью. Это преступление, детка, так что умерь свой пыл и высокомерие. Сядь!
Впервые, пожалуй, Дена поняла, каким безжалостным может быть Айра Уоллес.
– Вас невозможно обидеть, да? Вам просто плевать, что о вас думают другие, даже я.
– Я вижу людей такими, какие они есть на самом деле, а ты – такими, какими хочешь, чтобы они были. А они не такие. Предупреждаю: если хочешь оставаться на вершине в нашем бизнесе, хватит изображать из себя Дорис Дэй, или тебе скоро даст пинка новая молодая поросль. На, прочти. – Он толкнул в ее сторону копии медицинских анализов и личные записи армейского психотерапевта. – Видишь, он сам во всем признался. Чего тебе еще надо?
Дена не верила своим глазам.
– Айра, мы не можем использовать эти документы. Это нелегально.
– Да знаю я, господи боже мой. Я хочу, чтобы ты сама увидела, а то вечно верещишь, что у тебя нет подтверждения. Вот тебе подтверждение.
– Как Капелло их достал?
– Я не спрашивал. Мне плевать. Достал, и все. Просто задай вопрос.
– Айра, Капелло место в тюрьме, и вы там окажетесь, если не будете осторожны. И я отправлюсь вместе с вами. Я не буду задавать этот вопрос.
– Это окончательное слово?
– Да, – сказала Дена. Одному человеку она уже сломала карьеру и больше не станет этого делать.
Уоллес откинулся на спинку кресла и грустно покачал головой:
– Не понимаю. Я привел тебя в лоно своей семьи, устроил такую карьеру, а у тебя в сердце никакой благодарности, никаких родственных чувств. – Он достал из верхнего ящика стола машинку для сигар и отрезал кончик у новой сигары. – Знаешь, детка, ты начинаешь меня беспокоить. И мне это не нравится. Потому что, когда я беспокоюсь, я начинаю глядеть по сторонам.
– Что это значит?
– Сама подумай.
– Понятно. Это угроза. Если я не стану делать грязную работу в эфире, вы найдете того, кто согласится, да?
– Нет, никаких угроз. Если не хочешь брать интервью, что ж, силком мне тебя заставлять, что ли? Я отдам его Ларри, он не такой принципиальный.
Пока Дена шла к двери, Уоллес сказал ей в спину:
– Кстати, слышал, твой друг Кингсли увольняется.
– Что?
– Увольняется, да. Просит отставку для своей задницы. Как там говорят? Старые репортеры не умирают, просто их рейтинг угасает.
– Айра, не говорите таких вещей, даже в шутку. Вы знаете, что это ложь.
– Не хочу разбивать тебе сердце, но твоего дружка попросили уйти. Я знаю это из авторитетного источника. Это моя профессия – знать, что происходит в нашем бизнесе.
– Кто вам сказал?
– Какая разница. Ему предъявили ультиматум: или он увольняется – или его увольняют официально.
– Не верю.
– Поверь. Знаешь, что вытворял этот самовлюбленный сукин сын? «Редактировал» тексты – вычеркивал целые абзацы. Этот дряхлый аллигатор в старческом маразме вздумал контролировать новости. – Он невесело рассмеялся. – О, люди будут скучать по нему. Неделю, максимум две. Старикан стал посмешищем, над ним весь город смеется. Пришло время дать пинка этому святоше по его ханжеской заднице.