Художник, увидевший несравненные картины бесконечного времени Аллаха, не может вернуться к книжным страницам, сделанным для простых смертных; если память слепого художника достигает Аллаха, воцаряется безмолвие, счастливая темнота и бесконечность пустых страниц.
Я, конечно, понимал, что Кара задал мне вопрос мастера Османа о слепоте и памяти не столько для того, чтобы услышать мой ответ, сколько для того, чтобы спокойно осмотреться среди вещей и рисунков в моей комнате. И все же мне было приятно видеть, как внимательно он вникает в то, что я рассказываю. Я сказал ему:
– Слепота – это счастливая вселенная, где нет места шайтану и преступлению.
МЕНЯ ЗОВУТ ЭСТЕР
Столько лет занимаюсь торговлей и сватовством, а не знаю ответа на вопрос: любовь делает людей глупыми или только глупые влюбляются? Наш Кара-эфенди не владеет собой и не может скрыть своих чувств, когда разговаривает о Шекюре даже со мной.
Он дал мне письмо и попросил срочно доставить Шекюре. Я пошла переулками, с трудом передвигаясь по непролазной грязи. Дошла до нужного мне дома и закричала:
– Разносчица!
Дверь открылась, я вошла. Здесь, как обычно, пахло не застланной постелью, разогретым маслом, влагой – неприятный запах холостяцких домов.
– Чего кричишь, старая карга? – набросился на меня Хасан. Я молча протянула письмо. Он быстро схватил его.
– Ну, чего он там написал? – спросила я.
Хасан прочитал:
_«Уважаемая_Шекюре-ханым,_я_тоже_много_лет_жил_с_мечтой_об_одном_человеке_и_поэтому_понимаю_и_ценю,_что_ты_ждешь_мужа_и_не_думаешь_ни_о_ком,_кроме_него._Но_я_пришел_к_твоему_отцу_по_делу,_а_вовсе_не_для_того,_чтобы_тревожить_тебя._Я_и_подумать_не_смел,_что_получу_от_тебя_какой-либо_знак._Когда_в_окне,_как_свет,_показалось_твое_лицо,_я_воспринял_это_только_как_благосклонность_ко_мне_Аллаха._Потому_что_мне_достаточно_счастья_видеть_твое_лицо._(«Это_он_позаимствовал_у_Низами»,_–_язвительно_отметил_Хасан.)_Но_ты_пишешь,_чтобы_я_к_тебе_не_приближался,_скажи,_разве_ты_ангел,_что_к_тебе_и_приблизиться_опасно?_Ты_вернула_нарисованный_когда-то_мной_рисунок._Дляменя_это_знак_того,_что_я_нашел_тебя._Не_знак_смерти._Я_видел_Орхана,_одного_из_твоих_сыновей._Бедный_сирота._Я_буду_ему_отцом!»_
– Здорово написал, – сказала я, – прямо настоящий поэт.
– Разве ты ангел, что к тебе и приблизиться опасно, – повторил Хасан. – Эти слова он украл у Ибн Зерхани.[45Ибн Зерхани – вымышленное автором лицо.] Я могу лучше написать. – Он вынул свое письмо из кармана. – Отнеси это Шекюре и скажи ей, мы насильно приведем ее домой решением кадия.
– Таки сказать?
Хасан промолчал.
Я с радостью покинула мрачный и тоскливый дом. На улице вроде стало теплее. Я подумала, что мне хотелось бы видеть Шекюре счастливой. Хотя мне и жаль несчастного грубияна из холодного, неуютного дома.
Шекюре взяла письма и спросила про Кара. Я сказала, что любовный огонь нещадно сжигает его, ей это понравилось.
– Все, включая женщин, что не выходят из дома, говорят о гибели бедного Зарифа-эфенди, – переменила я тему.
– Хайрие, сделай халву и отнеси Кальбие, жене Зарифа-эфенди, – велела Шекюре.
– На похороны придут все эрзурумцы, будет очень много народу, – сообщила я. – Родственники говорят, что кровь мастера не останется неотмщенной.
Когда Шекюре дочитала письмо и улыбнулась мне, я, чтобы сделать ей приятное, спросила:
– Что пишет?
– Как в детстве… Влюблен в меня.
– А ты?
– Я замужем. Жду мужа.
– А другой что пишет? – спросила я.
– Не хочу сейчас читать письмо Хасана. Хасан знает, что Кара вернулся в Стамбул?
– Даже не подозревает об этом.
– Ты с Хасаном разговариваешь? – спросила моя красавица, раскрыв свои черные глаза.
– Приходится ради тебя.
– Ну и как он?
– Страдает. Он тоже очень любит тебя. Даже если твое сердце отдано другому, трудно будет тебе избавиться от Хасана.
Я – ШЕКЮРЕ
Я перечитала письмо Хасана и снова подумала: от него ничего хорошего ждать не приходится. Только стала еще больше бояться его и в очередной раз порадовалась, что сумела противиться его приставаниям, когда мы жили под одной крышей. Потом внимательно прочла письмо Кара, держа его осторожно, как хрупкую вещь, которая может разбиться.
«Такой скверной женщине, как я, нужно выйти замуж за хорошего человека» – с этой мыслью я вошла к отцу.
– Когда наш Всемилостивейший Падишах увидит законченную книгу, он наградит вас, – сказала я. – Вы снова поедете в Венецию.
– Не знаю, – отозвался отец, – меня напугало это убийство. У нас сильные враги.
– Мое двусмысленное положение тоже придает им смелости, вызывает неверные толки. Мне следует поскорее выйти замуж.
– Что? – вскричал отец. – За кого? Ты ведь замужем.
– Вчера во сне я видела, что мой муж умер, – сказала я. – Но я не плакала, как положено женщине, увидевшей такой сон.
– Сон надо уметь читать, так же как рисунок.
– Можно я расскажу вам свой сон?
Наступило молчание, и мы улыбались друг другу, как люди, которые лихорадочно обдумывают сказанное, ища достойный ответ.
– Я могу истолковать твой сон и поверить, что он умер, но твой свекор и деверь, как и кадий, потребуют других доказательств.
– Прошло больше двух лет, как я с детьми вернулась сюда, но свекру и деверю не удалось увести меня обратно. И разве не вы говорили, что мне надо оформить развод, чтобы избавиться от приставаний деверя?
– Я не хочу, чтобы ты покидала меня. Твой муж может вернуться. А если и не вернется, я хочу, чтобы ты с новым мужем жила в этом доме. Главное, чтобы ты была здесь, со мной.
– Мое единственное желание – жить здесь и с вами.
– Я согласен принять зятя, который не увезет тебя в далекие края. Про кого ты говоришь? Он бывает в нашем доме?
Я смотрела в пол и молчала.
Потом пошла в боковую комнату, окно которой, выходящее на колодец, никогда не открывалось, в темноте на ощупь развернула свою постель[46Постели стелились на полу, а днем сворачивались.] и бросилась на нее. Когда меня обижали в детстве, я вот так зарывалась в постель и рыдала, пока не засыпала.
Я – ЭНИШТЕ
Трудно быть отцом взрослой дочери. Слушая рыдания Шекюре, я перелистывал книгу о преображениях и воскресении: через три дня после смерти человека, читал я, душа, испросив разрешение Аллаха, отправилась навестить тело, в котором раньше пребывала. Увидев на кладбище тело, окровавленное, лежащее в грязной воде, душа огорчилась: «Бедное мое тело, мое любимое тело, в котором я обитала». Я подумал о печальном конце Зарифа-эфенди. Может, и его душа огорчилась, увидев тело, только не на кладбище, а в заброшенном колодце.
Когда рыдания Шекюре затихли, я отложил книгу.