Но еще два дня меня не покидала тревога.
В первую ночь я проснулся от того, что сердце колотится как сумасшедшее. Меня бросило в жар. Ничего страшного, в особенности если сравнивать с тем, что я испытал после отказа от метадона полгода назад. Вот тогда мне было действительно плохо! И теперь я боялся испытать нечто подобное.
И абсолютно зря. Я чувствовал себя прекрасно.
Боб, как обычно, без труда уловил мое настроение. Он почувствовал, что хозяин нуждается в повышенной заботе и большой дозе мурлыкающей любви. Теперь ему не нужно было прислушиваться к моему дыханию и проверять, жив ли я, когда я слишком много спал. Хватало того, что он лежал рядом со мной на диване и чаще, чем обычно, терся головой о мою шею.
Жизнь возвращалась в привычное русло. Мы переехали обратно в Тоттенхэм, и я наслаждался такими простыми радостями, как возможность ходить без костылей или велосипедная прогулка с котом на плечах.
А потом наступил небольшой спад. Через пять или шесть дней после того, как мне выписали последний рецепт, я вытащил блистер из пачки субутекса и увидел, что в нем осталась всего одна таблетка. Выдавив капсулу, я положил ее под язык, дождался, пока она растворится, и запил лекарство водой.
Потом скатал фольгу в шарик и бросил на пол. Боб с радостью погнался за новой игрушкой.
– Веселись, друг! Это последняя.
Я ложился спать с нехорошими предчувствиями. Боялся, что не смогу уснуть, что тело будет мстить за отсутствие наркотиков. Я ждал, что меня скрутит и вывернет наизнанку, что начнутся кошмары и галлюцинации. И снова ничего. Может, я измотал себя тревогами и переживаниями, но я отключился, едва голова коснулась подушки.
Проснувшись на следующее утро, я прислушался к своим чувствам и сказал себе: «Ух! Я чист».
Я посмотрел в окно. Небо над Лондоном не было безоблачно голубым, как того требовала ситуация. Но погода была довольно ясной. И, как и в тот день, когда я слез с метадона, все краски в мире казались мне более насыщенными и яркими.
Я знал, что дни, недели, месяцы и годы, предстоявшие мне, не будут легкими. Что наступит время, когда навалятся проблемы, усталость, депрессия, неуверенность – и возникнет желание снова забыться, усмирить боль, притупить чувства.
Вот почему я когда-то подсел на героин. Одиночество и безнадежность толкнули меня к наркотикам. Но теперь я был уверен, что не допущу подобного. Моя жизнь сейчас далеко не идеальна. И все равно она в тысячи раз лучше, чем в те годы, когда я жил от дозы до дозы. Теперь я видел, что у меня есть будущее. И знал, что смогу выстоять.
Начиная с того самого дня, стоило мне почувствовать слабину, я говорил себе: «Я не сплю на улице, я не один, это еще не конец. Мне не нужны наркотики». Какое-то время я еще ходил к психологу, но вскоре понял, что это мне тоже больше не нужно. Через месяц после того, как я принял субутекс в последний раз, состоялась наша последняя встреча.
– Думаю, мы с вами больше не увидимся, – сказал доктор, провожая меня к двери. – Вы молодец. Звоните, если что. И удачи вам.
Рад вам сообщить, что больше я его никогда не видел.
Большая ночь Боба
Мы шли по мосту Ватерлоо на южный берег Темзы; огни здания Парламента и колеса обозрения «Лондонский Глаз» отражались в низком ноябрьском небе; тротуары были забиты. Многим было с нами по пути: люди из Вест-Энда и Сити шли к железнодорожному вокзалу Ватерлоо. В основном это были усталые офисные работники, спешившие домой после тяжелого дня, но попадались в толпе и счастливые лица тех, кто весь вечер веселился и наслаждался жизнью в центре города.
Время близилось к одиннадцати, Лондон готовился ко сну. Но у нас с Бобом впереди была долгая ночь. Руководство «Big Issue» убедило меня принять участие в новом мероприятии, о котором я несколько месяцев назад прочитал в самом журнале. Оно называлось «Большая ночь на улице»; его собирались приурочить к восемнадцатому дню рождения журнала. Светлые умы в руководстве решили организовать прогулку по ночному Лондону с протяженностью маршрута как раз восемнадцать миль.
Идея заключалась в том, чтобы обычные люди прошли по опустевшим улицам в промежуток с десяти вечера до семи утра вместе с группой продавцов «Big Issue» и своими глазами увидели, что значит быть бездомным и спать под открытым небом. Заголовки в журнале обещали всем, кто присоединится к прогулке, «блестящую возможность найти собратьев по духу, которым не чужды любовь к приключениям и желание помочь людям, оставшимся без крыши над головой и потерявшим надежду». Мы с котом еще не успели дойти до точки сбора, а меня уже одолевали сомнения в правильности принятого решения. Все-таки восемнадцать миль, а я только недавно выписался из больницы… И ночи в ноябре такие холодные!
У меня было несколько причин, чтобы присоединиться к мероприятию. Первая и основная – я хотел заработать несколько фунтов. Каждому продавцу, согласившемуся на прогулку, выдавали тридцать бесплатных журналов, то есть я мог заработать почти шестьдесят фунтов. Помимо этого я рассчитывал, что смогу поговорить с обычными горожанами о «Big Issue» и людях, которые его продают.
Несмотря на то что мои отношения с журналом не всегда были безоблачными, мне по-прежнему была близка его философия. «Big Issue», несомненно, спас немало людей, живущих на улице. И уж точно помог мне встать на ноги и заработать деньги на еду.
Участники прогулки собирались у кинотеатра в Буллринге, на южной стороне моста Ватерлоо. Место было самое подходящее. В недавнем прошлом здесь, в бетонном лабиринте под транспортной развязкой, находился Картонный город – трущобы, где нашли приют немало бездомных. В восьмидесятых и начале девяностых тут обитало около двухсот тысяч бродяг. Многие из них были алкоголиками и наркоманами, опустившимися до скотского состояния, но были и те, кто строил себе дома из деревянных ящиков и картонных коробок. Некоторые даже обзаводились спальнями и гостиными с матрасами. На пятнадцать лет Картонный город стал настоящим раем для тех, кому некуда идти. Я жил тут какое-то время в 1998 году, как раз перед тем, как всех выгнали, чтобы построить кинотеатр.
У меня сохранились лишь обрывочные воспоминания об этом периоде моей жизни, но, войдя в здание, я увидел, что организаторы прогулки сделали небольшую выставку фотографий, посвященную истории Картонного города. С Бобом на плечах я искал на снимках знакомые лица. Оказалось, что надо было смотреть в другую сторону.
– Здравствуй, Джеймс, – раздался женский голос позади меня.
Я сразу его узнал:
– Здравствуй, Билли.
В 2000 году, когда я был на самом дне, мы с Билли какое-то время бродяжничали вместе. Мы познакомились после сноса Картонного города и прятались от холода в приютах для бездомных, которые в зимнее время устраивали разные благотворительные организации.
Оказалось, что жизнь Билли тоже круто изменилась за последние годы. Однажды ночью, когда она спала на скамейке в центре Лондона, ее нашел ангел-хранитель в лице продавца «Big Issue». В тот момент она даже не знала, что это за журнал, и была недовольна тем, что ее разбудили. Потом Билли все-таки увлеклась идеей и постепенно вернулась к нормальной жизни. Теперь «Big Issue» даже использовал ее фотографии для привлечения внимания к проблемам бездомных.
Над чашкой горячего чая мы с ней вспоминали тяжелые дни.