Этот дом не сырой?
— Да что вы! — заверила ее Моника. — Конечно, нет.
— Вы уверены?
— Здесь сухо, как в пустыне.
— Ну тогда прекрасно. Сырость — это смерть моя. Ишиас и люмбаго, можете себе представить?
В это мгновение с террасы вошел Рори, несущий охапку роз.
— Бутоньерочка для тебя, Мук, с комплиментами от Р. Кармойла, -провозгласил он, суя ей в руки роскошный букет. — А знаешь, Билл, собирается дождь.
— Ну и что?
— Как «ну и что»? Мой добрый, старый друг, ты разве не знаешь, что делается в этом доме во время дождя? Вода сочится сквозь крышу, вода проступает сквозь стены, вода, вода, кругом вода. Я только хотел тебе напомнить, как заботливый бойскаут, чтобы ты не забыл поставить ведра вверху, под чердачным окном. Ужасная сырость в этом доме, — продолжал Рори, дружески и доверительно обращаясь к миссис Спотсворт. — Река рядом, знаете ли. Я часто говорю, что тут в саду протекает река, а в доме…
— Прошу прощения, миледи, — прервала его горничная Эллен, появившаяся на пороге. — Могу я обратиться к миссис Спотсворт?
Миссис Спотсворт, с вечным пером в руке в ужасе внимавшая сэру Родерику, обернулась:
— Да?
— Мадам, — объявила Эллен, — украли вашу подвеску.
Эта девушка не отличалась умением тактично преподносить дурные вести.
Она вышла вслед за Эллен. Моника, задержавшись на пороге, бросила разъяренный взгляд на мужа.
— Значит, Билл, — досадливо проговорила она, — продать дом не удастся. Если бы не этот болтун со своими остроумными замечаниями насчет воды и ведер, чек сейчас был бы уже у тебя в кармане. — И в сердцах удалилась.
Рори вопросительно посмотрел на Билла.
— Слушай, я, кажется, опять что-то сморозил?
Билл рассмеялся лающим смехом:
— Если ходить за тобой след в след в течение месяца, можно заморозить всю Африку.
— А насчет подвески? Может, я могу чем-нибудь помочь?
— Только тем, что не будешь больше вмешиваться.
— А насчет подвески? Может, я могу чем-нибудь помочь?
— Только тем, что не будешь больше вмешиваться.
— Давай я съезжу потихоньку на машине и привезу кого-нибудь из местной полиции.
— Сказано тебе: только не вмешивайся. — Билл взглянул на часы. -Через несколько минут начинается Дерби. Ступай в библиотеку и включи телевизор.
— Слушаюсь. Но если понадоблюсь, свистни мне.
Он скрылся за дверью библиотеки, а Билл разыскал глазами Дживса, скромно делавшего вид, будто его здесь нет. У Дживса, как у всех первоклассных слуг, был дар в минуты домашнего кризиса становиться как бы невидимым. Сейчас он стоял в дальнем конце гостиной и изображал из себя статую дворецкого.
— Дживс!
— Да, милорд? — откликнулся Дживс, оживая, словно Галатея мужского пола.
— Какие будут предложения?
— Полезных пока никаких, милорд. Но только что мне пришла в голову одна мысль, которая позволяет взглянуть на положение с более светлой стороны. Несколько ранее мы говорили о капитане Биггаре как о джентльмене, навеки исчезнувшем с нашего горизонта. Но может быть, в случае победы Баллимора капитан, оказавшись при изрядных деньгах, осуществит свой первоначальный план и возвратит подвеску, сделав вид, будто нашел ее где-нибудь в саду?
Билл прикусил губу:
— Вы думаете, это возможно?
— Это был бы разумный поступок, милорд. Подозрение, как я уже говорил, неизбежно падет на него, и, не возвратив драгоценность хозяйке, он попадет в малоприятное положение лица, разыскиваемого полицией, которого в любую минуту могут арестовать и привлечь к суду. Я убежден, что, если Баллимор придет первым, мы еще увидим капитана Биггара.
— Это только если он придет первым.
— Именно, милорд.
— Надо же, чтобы все будущее человека зависело от лошади.
— Таково положение вещей, милорд.
— Я сейчас начну молиться за победу Баллимора! — горячо воскликнула Джил.
— Да, пойди помолись, чтобы Баллимор бежал так резво, как никогда, -подхватил Билл. — Молись что есть мочи. Молись во всех углах. Молись…
Возвратились Моника и миссис Спотсворт.
— Да, — сказала Моника. — Подвески нет. Это точно. Я позвонила в полицию.
Билл пошатнулся:
— Что?
— Да. Розалинда не хотела, чтобы я звонила, но я настояла. Я сказала, что ты ни за что не допустишь, чтобы не было сделано все возможное для поимки вора.
— А ты… уверена, что подвеска украдена?
— Это единственное объяснение.
Миссис Спотсворт вздохнула:
— Ах, как обидно! Из-за меня такие неприятности.
— Вздор, Розалинда. Билл вовсе не против. Он хочет только одного: чтобы преступника изловили и засадили за решетку. Верно ведь, Билл?
— Еще бы! — отозвался Билл.
— И чтоб ему дали солидный, долгий срок. Будем надеяться.
— Не надо быть такими жестокими.
— Вы совершенно правы, — согласилась миссис Спотсворт. — Не месть, но правосудие.
— Одно, во всяком случае, ясно, — сказала Моника. — Это работа кого-то из своих.
Билл переступил с ноги на ногу:
— Ты так думаешь?
— Да. И я даже более или менее представляю себе, кто именно мог это сделать.
— Кто?
— Один человек, который сегодня с утра ужасно нервничал.
— Было такое?
— У которого чашка и блюдце дребезжали, как кастаньеты.
— Когда же это?
— За завтраком. Хотите, чтобы я назвала имя?
— Назови.