Сергей шел, втянув голову в плечи:
– А Хохол ржал стоял. Ржет, как мерин, бля…
– Сыч один раз ёбнул?
– Ага. Один. Ну и пошел я… Хули толку – одному против троих…
– Ну, Сычу мог бы ёбнуть разок.
– Да Жень, они б меня в землю втолкли!
– Ну, не преувеличивай… не так страшен черт.
– Да хуль мне пиздеть-то? Он ж на голову выше меня!
– Значит, меня на две.
– Ну, ты ж у нас спортсмен, бля.
Перешли на ту сторону. Быстро смеркалось. Сырой ветерок шевелил Сергеевы космы. Фо-нари горели в полную силу.
Свернули, двинулись через проходной двор. Пробрались под развешанным бельем, про-шлепали по лужам. Возле подъезда две девочки крутили веревку, а другая готовилась прыгать. Две матери катали коляски.
– Они щас там еще, бля буду. Не успели, наверно. Хохол бутылку покупал.
Девочка вскочила под веревку, стала прыгать.
Вышли к магазину.
У входа толкались несколько мужиков. Заметив Женьку с Сергеем, обернулись к ним.
– Слышь, ребят, вы Сыча с компанией не видели? – спросил, подходя Женька.
– Они в роще распивают, – махнул рукой небритый мужик в кепке. – А что, вырубать со-брались?
– Как получится.
– Давай, Жень, – ощерился мужик, – А то поприехали, развыебывались. Я видел как с Се-режкой-то.
– Чего ж не помог?
– Да какой из меня помощник… здоровья нет…
Свернули за угол, вошли в рощу. Между оголившимися деревьями маячили темные фигу-ры.
– Вон они, – Сергей остановился, оглянулся. – Надо б кол сломать.
– Брось, не надо.
– Да хули, четверо ведь.
– Нет, кажется трое. Пошли, не боись. Я двоих беру, а ты уж не робей. Пиздани один раз, но что б точно.
Подошли. Трое оборвали разговор, повернулись.
– Аааа… заступничка привел, – Сыч шагнул навстречу.
– Мало у магазина схлопотал?
Невдалеке от троих захрустели сучья. Сашка Гладилин застегивал ширинку.
– Ты что, бля, в Москве здоровья набрался? – Женька вынул кулаки из карманов, пошел к Сычу, – Сильно здоровым стал?
– На вас, пиздаболов, хватит.
Женька шагнул ближе. Сыч размахнулся. Женька увернулся от кулака и ловко хряснул Сыча в лицо.
Сыч полетел назад, кожаная фуражка покатилась по земле. Пека с Хохлом кинулись на Женьку, Сергей – на упавшего Сыча. Саша Гладилин бросился разнимать:
– Да что вы, ребят, охуели?!
Женька сбил Хохла, но от пекиного кулака не уберегся, полетел навзничь.
Сергей бил ногами закрывающегося Сыча, Сашка оттаскивал его за куртку. Пека ударил Женьку ногой в бок. Женька вскочил, икнул и достал его кулаком. Хохол сидел, схватившись за нос.
– Ребят, да что вы, еб вашу! – Сашка оттащил Сергея. – Поубиваете друг друга!
– Пшел на хуй, прихлебатель! Ща тебе вложу еще!
– За что мне-то?
– За то! Пусти! Мудак…
Женька сбил Пеку с ног, тот вскочил и побежал прочь. Сыч поднялся и побежал следом.
Хохол сидел на земле, вытирая разбитый нос. Женька толкнул его ногой:
– А ну, уматывай отсюда!
Хохол с трудом встал и побрел. Женька поднял сычеву фуражку, кинул ему вслед:
– Передай начальнику, шестерка! Хохол поднял фуражку, побрел дальше.
– А ты, чего стоишь? – Женька подошел к Сашке. – А ну вали отсюда!
– Да чего ты, Жень?
– Вали, кому сказал!
Сашка сплюнул, зашагал прочь. Опавшая листва зашуршала под его ногами.
– Ну вот, огребли ребята, – Женька потрогал оплывающую бровь. – Да… синячок обеспе-чен. Издержки производства, бля…
– Дерешься ты, я скажу! – Сергей хлопнул его по плечу.
– Отработал, а!
– А ты тоже хорош. На лежачего полез, нет чтоб мне помочь.
– Так я ж добить его, суку, хотел, чтоб не встал, гадина!
– А мне вон досталось, тем временем…
– Ничего, Жень, щас пузырь раздавим, вылечим. Дай, пятак приложу! Пятак надо. У тебя есть?
Зашарили по карманам. Женька вдруг замер, открыл рот:
– Еб твою мать!
Он осторожно вытащил из кармана куртки растопыренную пятерню. Пальцы были выпач-каны в норме. Женька обиженно чмокнул:
– Во, бля,.. я ж выложить не успел… а этот хуй меня ногой. Пакет разорвался. И она жид-кая была, хоть пей…
Он держал руку перед собой.
– А может не вся вытекла! – робко спросил Сергей.
– Да какой там… – изгибаясь, Женька пальцами другой руки достал разорванный пакет – Вообще-то не вся еще…
– Ну и порядок. Чего такого. А куртку Людка твоя постирает.
– Будем надеяться, – Женька посмотрел на пакет и тряхнул головой. – Ну ладно, делать не-чего.
Он подставил рот под дыру, сжал пакет ладонями. Жидкая норма потекла в рот.
– Жек! Мож я сбегаю пока? А то закроют.
– Давай.
– Чего брать-то? Пузырь или краснуху?
– Пузырь.
Сергей повернулся и бодро зашагал к магазину.
Женька высосал из пакета норму и, скомкав, приложил его к пылающей брови. Моргать было больно, висок онемел, бок слабо ныл.
– А у них всегда так, – Эра выпустила в эмалированную миску седьмое яйцо. – Получают много, а жить нормально не умеют. В конце месяца занимать плетутся.
– Точно, – Аня колола орехи, выбирая из скорлупы в стакан.
– Машка приходит – вся разодетая, в янтаре, в кримплене. Эра, дай взаймы. И знает ведь к кому идти.
– Это конечно.
– К Соловьевым сунулась однажды, – отказали. А я вот просто, Ань, и не могу отказывать. Не умею.
Эра кинула яичную скорлупу в ведро и металлическим веничком стала взбивать яйца с песком.
– Ты у нас Христосик.
– Сама себя ругала не раз, дура, чего я, действительно. А вот не могу. А Машка сотню – цап! И до свидания. На следующий день загул у них. Гости. В получку отдаст, в конце месяца – опять.
– А он не заходит?
– Нет, что ты. Это же элита, разве снизойдет до технократии какой-то. У них и гости все такие – индюки. В замше, да в коже.
– А он член союза?
– Давно. Трехтомник выходит, Машка говорит.
– Не читала, ничего?
– Читала, Ань. Муть-мутью. Производственный роман. Он любит ее, она в завкоме, он бригадир. Бригада – завалящая, из последних. Не справляется. Бригада сыпется, текучка кадров. Она его критикует. А он ревнует ее к главному инженеру. Кончается все, правда, хорошо. План перевыполняют и они женятся. Старый литейщик тост говорит. Молодые хлопают. Все.
– Кошмар…
– Да, еле до конца осилила. Вообще-то у него сборничек рассказов есть. Там лирика такая деревенская. Вроде и ничего, но с другой стороны – сколько можно? Надоело…
– Крем сейчас будем или после?
– Потом. А то опадет. Дай-ка муку мне.
Аня передала.
Эра отмерила два стакана, высыпала в миску, добавила подтаявшего масла, стала мешать деревянной ложкой.
– Эр, а орехи сразу или потом? Сверху?
– Нет, сразу. В том-то и дело. Это не «Полет». Ты тогда давай орехи с нормой мешай.
Аня сняла с буфета накрытую тарелку. Под крышкой лежали четыре нормы. Три были по-темнее, одна совсем свежая – оранжево-коричневая. Аня высыпала в нормы орехи, помешала ложкой:
– Эр, а колиному министерству норму кто поставляет?
– Детский сад.