.. Господь в ней
неисповедимыми путями, очевидно, искупает увлечение, ошибку их
бедной матери, когда-то так легкомысленно бросившей меня".
Княгиня, в старческом себялюбии, продолжала считать ошибкою брак
покойной дочери, забывая, что эта дочь, когда между ними
произошло охлаждение, относилась к ней, как и прежде,
почтительно-нежно и, горячо любя мужа и будучи взаимно им любима,
жила с ним до кончины вполне счастливо.
Катанья на Барсе Аврора забывала только ради музыки и книг.
Библиотека, о которой она говорила бабке, состояла из полки
русских и нескольких шкафов иностранных изданий. Русские книги
были собраны покойным мужем княгини, ведшим дружбу с Новиковым и
другими московскими мартенистами, иностранные же - в большинстве
вывезла сама Анна Аркадьевна из Парижа, где в ее салоне
собирались некоторые из светил современной французской
литературы. Выйдя из института, Аврора, между изучением
сольфеджий, каденц и рулад Фелис-Андрие и выездами на концерты и
балы, по совету институтского учителя русской словесности, прочла
и некоторые из тогдашних немногих русских книг. Княжнина,
Державина и Дмитриева она едва одолевала. Зато с жадностью прочла
повести и письма из чужих краев Карамзина, уже входившие в моду
басни Крылова и стихотворения Жуковского и всецело обратилась к
корифеям иностранных литератур. Между последними она обратила
особое внимание на прежних и новых французских моралистов и с
жадностью набросилась на них. Жан-Жак Руссо, д'Аламбер, де Местр
и Бер-нарден де Сен-Пьер надолго стали любимцами Авроры. Она с
ними мечтала о возможности пересоздания обществ на новых,
мирно-идеальных началах. Но все заговорили о Бонапарте, о войне.
Наполеон сильно занял Аврору и стал ее мыслям представляться
сказочным исполином, неземным героем. Сперва она с наслаждением
воображала его себе в виде гения-благодетеля, нежданно и
таинственно сошедшего в мир и проливающего на человечество,
вместе с своею ослепительною славой, потоки мирного, неведомого
дотоле блаженства. Но когда однажды бабке принесли с почты пачку
новых , французских, изданных в Бельгии и в Англии, памфлетов о
Наполеоне и она один из них, написанный мадам де Сталь, по
желанию княгини, прочла ей вслух, ее взгляд на Наполеона начал
быстро изменяться. Вероломная же казнь герцога Ангиенского
повергла ее просто в отчаяние. Узнав, как не повинный ни в чем
герцог был схвачен, поставлен во рву Венсенской крепости и, без
сожаления, расстрелян Наполеоном, Аврора разрыдалась, повторяя:
"Бедный, бедный! и за что? где наказание его убийцам?" Несколько
успокоясь, она заперлась у себя в комнате, наверху, прочла все
вновь полученные и вывезенные бабкой брошюры о Бонапарте, на
которые она прежде не обращала особого внимания, и Наполеон, с
его блеском, громкими войнами и разрушением старых городов и
царств Европы, вместо идеального героя начал ей представляться
ненавистным, эгоистическим и звероподобным чудовищем. Она даже
сетовала в мечтах, почему не родилась мужчиной, иначе она была бы
в рядах смелых бойцов, сражающихся с этим новым Чингис-ханом.
Познакомясь с Перовским, Аврора вначале с пренебрежением и
насмешкой, потом внимательнее вслушивалась в его дифирамбы
Наполеону и, под его влиянием, на некоторое время не то чтобы
смягчила свой взгляд на загадочного-героя, а этот герой перестал
ее волновать и раздражать. Но когда разнеслась и стала
подтверждаться молва о близости войны и когда благодаря этому
Бонапарту, которого отчасти еще защищали Перовский и княгиня и
открыто бранили Растопчин и Тропинин, Аврора должна была
проститься с человеком, которого в душе предпочитала другим, - в
ней снова поднялась вражда к "корсиканскому чудовищу", грозившему
России бедствиями войны.
Аврора старалась в душе примириться с
отъездом искателя ее руки.
"Недалеко, - думала она, - два-три месяца пролетят незаметно!..
Он возвратится и несомненно выскажется..."
Когда же Перовский, с прочими отпускными офицерами, был нежданно
потребован к Растопчину и ему объявили приказ о немедленном
выезде в армию, Аврора не помнила себя от горя.
"Вернется ли он и действительно ли можно еще избежать войны? -
мыслила она. - И зачем эта война, эти ужасы? И для чего, наконец,
идет олицетворение всех ужасов, насилий и потоков крови - этот
Наполеон? Его предшественник, Марат, вызвал некогда месть смелой
патриотки, - думала, содрогаясь, Аврора. - Господи, отомсти,
порази своим гневом этого насильника!"
VIII
Накануне своего отъезда из Москвы Перовский обедал в доме Анны
Аркадьевны и заехал к ней опять вечером. В это время у нее
собрались некоторые из близких знакомых, в том числе две-три
институтские подруги Авроры и Ксении с братьями. Молодые люди
были веселы, играли в шарады, буриме и secretaire (Игра в почту
(франц.).), оживленно рассказывали о балах последних дней, о
сватовстве и близких свадьбах в семьях некоторых москвичей.
Кто-то передал, что свадьба одной из их знакомых, пожалуй,
расстроится, так как ее жениха прежний ее обожатель вызвал на
дуэль. Аврора взглянула на Перовского. Тому этот взгляд показался
упреком. Он терялся в его значении. Княгиня в скромном,
фиолетово-дофиновом платье и в темной шали, с грустью поглядывая
на Перовского и Аврору, молча раскладывала в гостиной пасьянс.
Перед чаем Ксения открыла клавикорды и пригласила одну из подруг
спеть. Некоторые в это время гуляли в саду; между ними была и
Аврора. Заслушавшись издали пения, она заметила, что сад опустел.
Она направилась к дому. Вдруг она вздрогнула. Навстречу к ней
из-за деревьев шел Перовский.
Ярко светил месяц. Влажный воздух сада был напоен запахом листвы
и цветов. Прямая, широкая липовая аллея вела от ограды двора к
пруду, окаймленному зеленою поляною, с сюрпризами, гротами,
фонтанами и грядками выраженных из теплиц цветущих нарциссов,
жонкилей и барской спеси. Сквозь ограду виднелись освещенные и
открытые окна дома, откуда доносились звуки пения. В саду было
тихо. Каждая дорожка, каждое дерево и куст веяли таинственным
сумраком и благоуханием.
Увидя Перовского, Аврора хотела было идти к воротам. Он ее
остановил.
- Вы здесь? - сказал Базиль, восторженно глядя на нее. Аврора,
казалось, подбирала слова.
- Вот что, - проговорила она, - о войне и ее виновнике... они у
всех теперь в мыслях... давно я собиралась вам это передать...
Прошлым летом с Архаровыми я ездила в их подмосковную. Там
собрание картин, и я, помню, в особенности засмотрелась на одну.
На ней изображена охота в окрестностях Парижа, в парке, на
оленей. Превосходная копия с работы какого-то знаменитого
французского живописца. Ах, что за картина! ну, живые люди; а
скалы, ручей, деревья...
- У Архаровых действительно отличная картинная галерея.
- Нет, послушайте: справа, на поляне, за оленем, стая озлобленных
гончих. Он изнемогает, напряг последние силы и спасся бы... но -
наперерез ему... беда слева: в ожидании оленя стоит спрятанный за
деревьями стрелок. Его окружают верхами пышные, в золоте,
придворные и, в открытых колясках, под зонтиками, красивые,
нарядные дамы.