I. "К ДАЛЕКИМ ГОРИЗОНТАМ"
1. ВПЕРЕДИ - НЕОБЫЧАЙНОЕ!
Еще в 1900 году, будучи в Лондоне, я получил письмо от старшего брата Дмитрия из Китая.
Брат писал, что генерал Суботич <Д. Й. Суботич (1852 - 1920), родом серб, русский генерал, окончил Академию Генерального штаба, участник
русско-турецкой войны 1877 - 1878 гг., служил на Кавказе, затем на Дальнем Востоке, где был начальником Приамурской области и Квантунского
полуострова; командовал южноманьчжурским отрядом русских войск в походе из Порт-Артура на Мукден в 1899 г.>, у кого он одно время служил, после
окончания маньчжурского похода назначен начальником Закаспийской области <Закаспийская область (где ныне Туркменская ССР) входила в образованный
в 1886 г. Туркестанский край; там еще были Сырдарьинская, Семиреченская, Ферганская, Самаркандская области.
Хивинское ханство и Бухарский эмират; в Ташкенте находился генерал-губернатор Туркестанского края.>, ищет энергичных сотрудников, и
советовал этим случаем воспользоваться: ехать в Азию, указывая, что "будущее России в Азии".
Я решил принять совет брата.
Это решение вызвало далеко идущие последствия, наложившие отпечаток на всю мою жизнь и творчество. Так я из "пешехода" превратился во
"всадника"...
Однако отъезд в Среднюю Азию осуществился лишь спустя полтора года после возвращения из Англии. Суботич задержался на Дальнем Востоке, а
затем уехал в продолжительный отпуск за границу.
Вернувшись в Россию, я продолжал "скитания" по ней и подготовил к изданию свою первую книжку <Записки пешехода. Ревель (Таллинн), 1901.>.
Наконец, узнав из газет, что Суботич перед отъездом в Асхабад <прежнее название города Ашхабада, столицы Туркменской ССР; основан на месте
туркменского поселения в 1881 г. как военное укрепление и центр Закаспийской области.>, к новому месту службы, находится в Петербурге, осенью
1901 года я приехал туда из Ревеля, где жил у своих родителей, но генерала уже не застал.
Меня приветливо приняла генеральша, носившая величественное имя Олимпия Ивановна <О. И. Суботич - дочь одного из героев обороны Севастополя
в войну 1853 - 1854 гг., защитника 4-го бастиона, инженер-капитана Бережникова; в Закаспии она много сделала для улучшения здоровья и
просвещения туркменского населения, шефствуя над организацией больниц, приютов, школ, библиотек и т. п. в области.> и обладавшая не менее
величественной внешностью.
Генеральша сказала, что "они с мужем оба любят Дмитрия Янчевецкого, проделавшего вместе с генералом трудный поход через Маньчжурию, и с
удовольствием будут иметь своим сотрудником его брата".
После этого разговора состоялся обмен телеграммами с Суботичем, и тот подтвердил свое согласие на мой приезд в Асхабад.
Еще несколько недель я пробыл в Ревеле, пока наконец получил официальное извещение о своем назначении и "прогонные" на путь следования к
месту службы.
На эти деньги я заказал себе форму чиновника канцелярии начальника области и для большей парадности купил в антикварном магазине
великолепную шпагу в лакированных ножнах, как мне казалось, украшавшую некоего придворного кавалера эпохи Елизаветы Петровны и побывавшую не на
одной дуэли.
На этот раз мои родители были довольны: это все-таки была "служба", а не "бродяжничество", хотя по тем временам где-то "очень далеко" и
опасная, в стране "песков и отрубленных голов", как назвал Среднюю Азию один путешественник в своей весьма популярной тогда книге <В. Н.
Гартевельд. Среди сыпучих песков и отрубленных голов. Путевые очерки Туркестана. М., 1914.>.
Вскоре, полный радужных надежд, с легким багажом, фотографическим аппаратом и ящиком масляных красок, я выехал в Азию скорым поездом
Петербург - Баку.
Подъезжая к Кавказским горам, я, конечно, воображал себя Печориным, ждал необычайных переживаний и приключений и ощутил первые волнующие
минуты, увидев далекие синие ущелья и горцев в черкесках и бурках.
Из Петербурга я выехал в конце декабря 1901 года, в лютый мороз, - в тот год была очень суровая, снежная зима, а в Баку было удивительно
тепло.
Сияло яркое солнце, сильный ветер выплескивал высокие, пенистые волны на песчаный берег, у которого в ожидании пассажиров дымил пароход.
Пароходная линия Баку - Красноводск была очень оживленным путем, и по нему в обоих направлениях двигались суда "Восточного пароходства",
"Общества "Кавказ и Меркурий"" и других судовладельцев, занятых перевалкой грузов и перевозкой пассажиров, следующих из Средней Азии на Кавказ,
в Россию, и обратно.
Не задерживаясь в Баку, я пересек Каспийское море и на другой день, ранним утром, впервые увидел приближающиеся берега Средней Азии.
Меня поразили необычайно нежные тона песчаных отмелей, пологих гор и моря - светло-розовые и бирюзовые. Близ скалистого берега плыли узкие,
длинные, черные рыбачьи лодки, под ромбическими парусами, вовсе не похожие на рыбачьи суда, какие привык я видеть на Балтийском море и у берегов
Англии.
Пароход причалил в Красноводске <Красноводск был основан в 1869 г. кавказскими войсками генерала Столетова как военное укрепление, на месте
которого возник город, откуда в 1880 г. началось строительство Закаспийской ж. д.>, бывшем тогда совсем небольшим поселением с немногими
крохотными домами, в которых жили русские военные и чиновники, а также торговцы - персы и армяне.
У лавок стояли, держа в поводу коней, рослые кочевые туркмены в красных полосатых халатах и очень высоких мохнатых папахах, чей бараний мех
свисал на глаза. Здесь же были кочевые киргизы, приехавшие за товарами в город на верблюдах с полуострова Мангышлак.
Поезд узкоколейной железной дороги (его вагоны были выкрашены в белый цвет, чтобы отражать солнечные лучи и не перекаляться) медленно повез
меня к Асхабаду, мимо очень невысоких гор, называвшихся Большие Балханы.
Стоя на площадке вагона, я то смотрел на лиловые тени гор, то не мог оторвать взгляда от разворачивавшейся с другой стороны поезда
бескрайней панорамы желтых барханов пустыни Каракум.
Железная дорога была проложена до Ташкента, хотя переправлялись через Амударью у Чарджуя (Чарджоу) долгое время по деревянному временному
мосту, поставленному на деревянных быках <Этот мост благополучно простоял 14 лет, пока в 1901 г. не был заменен величайшим тогда в России
железным мостом, как говорили про него, "в полторы версты длиною".>.
2. ПАНСИОН МАДАМ ГИТАР
Встретивший меня на вокзале по приезде в Асхабад жизнерадостный человек в черкеске предложил остановиться в "самой лучшей гостинице города"
на выбор - "Лондонской", "Центральной", "Петербургской", "Московской", "Пушкинской".