Вовсякомслучае, уменя есть какие-то правила. И я на свой,
пусть скромный, лад и придерживаюсь. Как могу, конечно.
- Знаете что? - сказал Джеймсон. - Эти перила, они какие-то шатучие...
- Конечно, я понимаю, когда молодой человеквстречаетсясвами целое
лето, тратит деньги, которые вовсе не должен тратить, на билеты в театры, на
ночные кафе и всякое такое,конечно, я понимаю его чувства. Он считает, что
выему обязаны. Но я просто не так устроена. Для меня все может быть только
по-настоящему. А уж потом... Настоящая любовь...
-Ага. Знаете,мне,этосамое,пора. Сочинениекпонедельнику...
Ей-богу,давнобыуженадобылосмотаться.Я,пожалуй,пойдувыпью
чего-нибудь, и домой.
- Да, - сказала Эдна. - Идите.
- А вы не пойдете?
- Чуть погодя. Идите вперед.
- Ага, ладно. Пока, - сказал Джеймсон.
Эдна облокотиласьоперила другой рукой и закурила последнюю сигарету
изсвоего портсигара.Вкомнатах кто-то вдруг включилрадиоилипросто
повернулнаполнуюгромкость.Сипловатыйженскийголосопятьвыводил
популярныйприпевчикизэтогоновогообозрения-егодаже
мальчишки-рассыльные теперь насвистывают.
Никакие двери так не грохочут, как решетчатые.
- Эдна! - на террасе появилась Люсиль Хендерсон.
- А, это ты, - сказала Эдна. - Привет, Гарри.
- Взаимно.
-Биллвгостиной, - сказала ЛюсильХендерсон. -Будь добр, Гарри,
принеси мне что-нибудь выпить.
- Есть.
-Что произошло? - поинтересовалась Люсиль. - У тебя с Биллом не пошло
дело на лад? Кто это там, Фрэнсис и Эдди?
-Незнаю.Емунадобылоуходить.Унегобольшоезаданиена
понедельник.
-Ну, сейчас он сидит там на полу с ДоттиЛегет.Делрой суетейза
шиворот орехи. Так и есть: это Фрэнсис и Эдди.
- Твой малютка Билл хорош гусь.
- Да? То есть как это?
Эдна растянула рот и стряхнула пепел с сигареты.
- Ну, как бы сказать? Довольно темпераментный.
- Это Билл Джеймсон темпераментный?
-Нувовсяком случае, я осталасьжива,- сказала Эдна. -Только,
пожалуйста, в другой раз держи его от меня подальше.
- Хм. Вотвек живи,- сказала ЛюсильХендерсон. - Куда запропастился
этот придурок Гарри? Ну, пока, Эд.
Эдна,докуривсигарету, тоже пошлав дом.Она быстроирешительно
прошла черезгостинуюиподняласьпо лестницевтуполовину квартиры,
которую мать Люсиль Хендерсонсчитала нужным оградить отмолодых гостейс
горящимисигаретамии мокрыми стаканами вруках. Онапробылатамминут
двадцать.
Онапробылатамминут
двадцать. Спустившись, она снова прошла в гостиную. Уильям Джеймсон-младший,
держа вправойрукестакан,апальцылевой-у рта,сиделна полу,
отделенныйнесколькимиспинами от маленькойблондинки. Эднаопустилась в
большое кресло- оно так и стоялонезанятое.Онащелкнулазамкомсвоей
вечерней сумочки и, открыв черный,в блестках портсигарчик, выбрала одну из
десятка лежавших в нем сигарет.
- Эй!-крикнулаона,постукивая мундштуком сигареты оподлокотник
большоко красного кресла. - Эй, Лу! Бобби! Нельзя ли сменитьпластинку? Под
эту невозможно танцевать!
П р и м е ч а н и е:
ИзупоминанияДжона Рескина(1819 --1900),английского писателя и
теоретика искусства, ясно,что речь идет ободном из венецианских соборов,
подробно им описываемых вкниге "КамниВенеции" (1851 -- 1853), вошедшей в
золотой фонд английской эстетики.
ПОВИДАЙСЯ С ЭДДИ (Go See Eddie)
Пока Эленпринимала ванну, у нееприбиралив спальне, поэтому, когда
она выходила из ванной комнаты, на туалетномстолике уже не было ни ночного
крема, нииспачканных бумажных салфеток. В зеркале отражались покрывало без
единой морщинки и цветастые диванные подушки. Если день был солнечный, как
сегодня,в горячихжелтых лучах особеннокрасивосмотрелись блеклые
обои, выбранные в буклете дизайнера.
Она расчесывала свои густые рыжие волосы, когда вошла горничная Элси.
- Мистер Бобби, мэм, - сказала Элси.
-Бобби? - переспросила Элен. - Я думала, он в Чикаго.Подай мне халат,
Элси, и приведи его.
Прикрывполойярко-синегохалатадлинныеголыеноги,Эленвновь
занялась волосами. Высокий светловолосый мужчина в строгом двубортном пальто
влетелв комнату, коснулся указательным пальцем еезатылка, не раздумывая,
бросился к шезлонгу,стоявшемуу противоположной стены, и вытянулся в нем,
не снимая пальто. Элен наблюдала за ним в зеркале.
-Привет,- сказалаона. - Его только что почистили. Я думала, тыв
Чикаго.
- Приехал вечером, - зевнул Бобби. - Господи, как же я устал.
- Удачно съездил? - спросила Элен. - Там какая-то девица поет, кажется?
- Угу, - подтвердил Бобби.
- Ну и как?
- Зажата. Голоса нет.
Элен отложила расческу, встала и пересела в персикового цвета креслоу
ног Бобби.Изкармана халата она достала пилку и принялась за свои длинные
розовые ногти.
- Еще что? - продолжала она допытываться.
- Да почти ничего, - ответил Бобби.
Он,кряхтя,приподнялся,вытащилизкармана пальто сигареты, потом
сунулих обратно,встал, снялпальто и бросилегонакровать, распугав
солнечныелучи.Эленнеотрываласьот своих ногтей. Бобби снова селна
краешекшезлонга,закурилсигаретуи подалсявперед.