- Джамбул на коне, - сказал он, - как птица в небе.
Артур с Арнольдом переглянулись.
- Понимаешь, - заговорил Арнольд, - мы не в том смысле, что прямо сейчас надо все бросать и лететь. Просто надо хотя бы иногда...
- Так летим или не летим? - презрительно спросил Арчибальд.
- Летим, летим, - сказал Артур, не обращая внимания на яростные взгляды Арнольда.
Присев на четвереньки, он поглядел на Арчибальда, раздул щеки, тихо затрещал, приложил руку к груди и резко отвел ее в сторону, словно
дергая леску. Полы пиджака задрожали и превратились в стрекочущий прозрачный полукруг над спиной; он медленно поднялся на несколько метров, явно
пародируя полет пластмассового вертолетика.
Арчибальд покраснел, на удивление легко взмыл вверх и завис напротив обидчика. Артур продолжал валять дурака - трещал, дергал невидимую
леску и покачивался из стороны в сторону. Подлетев к мрачно наблюдающему за этим Арчибальду, Арнольд взглянул на него и жалостливо отвел взгляд.
Хоботок Арчибальда, загнутый вниз и какой-то мятый, вызвал у него длинный ряд ассоциаций, закончившийся вопросом: “Страна, скажи, как твое имя?”
(Это был, как Арнольд вспомнил, заголовок газетной статьи, слева от которой размещалась реклама пластмассового приспособления от импотенции
“Эректор”.) - Куда? - спросил Арчибальд.
- Пролетим над пляжем, - сказал Артур, - сориентируемся.
Внизу поплыла набережная. Потом мелькнули дощатые крыши раздевалок и открылся берег, на котором неподвижно лежали сотни полуголых тел.
Запах моря смешивался с множеством других пляжных запахов; теснота, с которой лежали отдыхающие, напоминала о заводской бане, и желания
приземлиться ни у Артура, ни у Арнольда не возникло.
- Может быть, в заповедник? - предложил Артур, кивая хоботком в сторону далеких скал. - Там народу почти не бывает.
- Егерь пристанет, - сказал Арнольд.
- Он там не бывает никогда.
- А клиента найдем?
- Один-два всегда есть, - сказал Артур, наклонил голову и полетел впереди, стараясь двигаться не очень быстро, но и не настолько
медленно, чтобы Арчибальд понял, что его щадят.
Берег моря образовывал длинную вогнутую дугу, и друзья полетели по прямой, над морем. Сначала Арчибальд наслаждался полетом и искренне
досадовал на то, что уже столько лет добровольно лишает себя наслаждения, доступного в любой момент, но когда усталость разогнала ударившую в
голову кровь, он посмотрел вниз и обомлел.
Под его притиснутыми к брюшку лапками (“Господи, какие худые!” - подумал Арчибальд) и зажатой в них гитарой, похожей на ракету “Хаунд
дог” под брюхом бомбардировщика Б-52, расстилалось море - оно было очень далеко, и волны на нем казались неподвижными. Берег оказался на таком
расстоянии, что Арчибальд понял - свались он сейчас вниз, вплавь он до него не доберется. Ему стало страшно, и он поднял взгляд на небо.
Артур с Арнольдом были в превосходном настроении и коротко обменивались впечатлениями о погоде; про Арчибальда словно забыли. Они
отлетали все дальше от берега, и Арчибальд стал ощущать короткие приступы паники.
Они
отлетали все дальше от берега, и Арчибальд стал ощущать короткие приступы паники. От страха он тратил массу лишних усилий, махая крыльями
намного быстрей, чем требовалось; сначала он подумал, что все-таки сумеет долететь до заповедника, и уже почти успокоился, решив никогда больше
не ввязываться в такие приключения, как вдруг что-то сильно толкнуло его в лицо и грудь.
Арчибальд зажмурился от рези в глазах, поднес к ним одну лапку и протер их - вся лапка, когда он поглядел на нее, оказалась покрытой
грубым папиросным табаком. Табак запорошил ему глаза и рот, забился в волосы и в большом количестве попал за шиворот, но задуматься, откуда он
мог взяться на такой высоте и в таких количествах, Арчибальд не успел, потому что гитара неожиданно стала очень тяжелой, а в спине возникла
настолько острая боль, что стало ясно - еще полсотни метров, и крылья откажут.
- Ребята, - позвал он улетевших чуть вперед Артура с Арнольдом и, поняв, что его не слышат, зажужжал во весь хоботок:
- Ребята!!
Те обернулись и сразу все поняли.
- До берега дотянешь? - торопливо подлетая, спросил Артур.
- Нет, - задыхаясь, ответил Арчибальд, - я сейчас упаду.
Перед его глазами все слилось в мутное бессмысленное пятно; последним, что он различил, была крошечная белая лодочка прогулочного катера
на темно-синем фоне.
- Так, Арнольд, давай его... Садимся на авианосец. До палубы дотянешь?
Эти слова донеслись до Арчибальда из другого измерения - в его мире не оставалось уже ни высоты, ни палубы, ни необходимости куда-нибудь
дотянуть. Вслед за этими словами послышались другие, неразборчивые, на которые не было никакой охоты отвечать, потому что были дела поважней и
поинтересней, но голоса становились все громче и нахальнее, и кто-то даже начал сильно трясти за плечо, после чего пришлось открыть глаза и
увидеть склоненные лица Артура и Арнольда.
- Арчибальд, - позвал Артур, - ты меня слышишь?
Арчибальд молча приподнялся на локтях. Он лежал на верхней палубе среди оранжевых спасательных плотов - по цвету они так напоминали
пыльные резиновые трубки, висящие на стене у него дома, что ему сразу стало спокойно и горько. Под головой у него была гитара, а рядом сидели на
корточках Артур с Арнольдом. Теплоход слегка покачивало; с нижней палубы сквозь шум мотора пробивались крики пассажиров.
- Ну ты даешь, - сказал Арнольд. - Мы тебя в последний момент поймали. У тебя что, высотобоязнь?
- Типа того, - ответил Арчибальд.
- Над морем ниже лететь опасно, - сказал Артур. - Чайки.
Он кивнул в сторону кормы, над которой неподвижно висело несколько белых птиц - они летели с той же скоростью, что и катер, но совсем не
махали крыльями и казались эмблемами с кулис невидимого МХАТа. Время от времени с палубы бросали в море конфету или печенье, и тогда одна из
птиц чуть поворачивала крылья и уносилась назад, превращаясь в покачивающееся на воде белое пятнышко, а ее место над кормой занимала другая.
С кормы в небо взмыли две темные тени и унеслись вверх - это произошло так быстро, что ни Артур, ни Арнольд ничего не заметили.
- Красиво, - сказал Арчибальд и попытался встать.