Барышня восхитительнейшим манером преобразилась - ее необычайно длинные
и черные ресницы трепетали, а глаза светились таким восторгом, чтобылобы
просто глупо не воспользоваться моментом. КонстантинЛьвовичнаклонилсяи
жарко поцеловал тонкую белую руку. И - великий признак-красавицаеене
отняла. О!
- Хрен с ним, с бартером, - сказала она звонко. - Едем в твое Отрадное,
Вовчик! Только давай сначала где-нибудь какбыпоужинаем,атояжутко
голодная - на самом деле за вечер только одну канапешку цапнула.
Полчаса спустя стремительноеавтодоставилоКонстантинаЛьвовичаи
Клавдию Владленовну (так звали умопомрачительную барышню) в ресторацию,где
играла экзотическая музыка, а попотолкускользиликрасивыеразноцветные
пятна.
Луцкий принялся осторожно выведывать у спутницы, как сложиласьистория
отечества в двадцатом столетии.
- Валенок ты раменский, - ласково молвила Клавдия Владленовна, глядя на
него влюбленными глазами. - Чему тебя только в школе учили? Ничего, я сделаю
из тебя человека.
И порассказала про минувший век такое, что Константин Львовичмысленно
воз благодарил Господа, КоторыйвщедромСвоеммилосердииперенесраба
Божьего Луцкого из 1900 года сразу в 2000-й.
Время от времени КонстантинЛьвовичпрерывалимпровизированныйурок
истории,целуяКлавдииВладленовнеручку.Вовремяочередного
восхитительного антракта до негодонессяобрывокразговорадвухнемцев,
сидевших за соседним столиком.
-Авыговорили,геррпрофессор,что"новыерусские"грубыи
неотесанны, - сказал один.
Второй ответил:
- Очевидно, геррШтубе,этоодинизтакназываемых"новыхновых
русских". Я читал о них в "Франкфурте? альгемайне".
Глава 8
- Че, и бубль-гама у вас нет? - недоверчивоспросилВован,почесывая
мохнатый бампер (не свой, Костяшкин, - свой,статухой,осталсядома,в
двухтысячном годе).
- Что, милый? - не въехала Анька, елозя щекой по его плечу.
Он задвигал челюстями, типа жует, потом чпокнулгубами,типалопанул
пузырь, но она все равно не врубилась - за смеяласьтоненькотак,звонко,
как пейджер, и у Вована внутри потеплело. Он зацепилпальцемеесиротский
чулочек, свисавший с койки, и жалостно поцокал языком:
- Как бомжиха - в шкарпетках на ленточке. Че я, в натуре,наколготки
не набашляю?
- На что, на что?
Блин, у них тут и колготок небыло!Вообщенихренаморжовича:ни
баночной жбанки, ни лифчиков, ни "марса" со "сникерсом". Полный голяк.
Мазы открывались такие, что дух захватывало. На каждом углулохотронов
понаставить - это перво-наперво, пальцевал сам с собой Вован. Пацановнайти
без проблем, унихтутпролетариевдоутопа.
Пацановнайти
без проблем, унихтутпролетариевдоутопа.Потом-"Макдональдсов"
понатыкать:нутамтипаквас,булкасколбасером,туда-сюда.Народ
небалованный, схавают. А после можно и заводик чипсовый забабахать.
Так, спокуха, тормознул себя Вован, чтоб не зарываться. Где взять бабок
на раскрутку?
- У твоего попа в натуре сбашлять можно? - спросил он Нюську.-Скажи
ему, Костяха не крысятник, не соскочит.
Бабца была, конечно, супер, но на мозги не Хакамада - простой вопрос, а
долго не догоняла. Зато когда усекла, здорово Вована обнадежила:
- Если я скажу, что деньги нужныдлядела,папа,разумеется,даст.
Только он считает,чтовкладыватькапиталывроссийскуюпромышленность
неразумно. У нас в империи слишком неспокойно. Папаопасаетсяреволюциии
хочет перевести дело в Америку.
- Какая, блин,революция!-зауродилоВована.-Туттакиебабки
ломятся! Не пузырься, Анька, прорвемся. Короче, тут у вас пахан один есть, в
большом авторитете, кликуха - Ильич. Не слыхала? Чуть что не по нем, наБМП
залазит и все, такая идет мочиловка - сливай воду, я по телеку видел.Забью
с ним стрелку, обкатаем вопрос, сговоримся насчет лаве.
Буду отстегивать его пацанам сколько положено. На кой им революция, они
ж не лохи. Держись Костика, Нюсек, за ним не пропадешь.
- Обожаю тебя безумно, - сказала умотная Нюрка и всосалаВованучмоку
прямо в губешник.