Распустив по полу длинные шлейфы, с таблицами в руках, они почтительно стоят перед императором. Потом с большим усердием исполняют церемониальный танец и отбивают поклоны.
Хотя караульня в нынешнем дворце расположена у Восточных ворот, ее по старой памяти называют Северной караульней.
Поблизости от нее поднимается к небу огромный дуб.
— Какой он может быть высоты? — удивлялись мы.
Господин почетный тю`дзё Нарино`бу пошутил в ответ:
— Надо бы срубить его у самого корня. Он мог бы послужить опахалом для епископа Дзете.
Случилось так, что епископ этот был назначен настоятелем храма Ямасина` и явился благодарить императора в тот самый день, когда господин Наринобу стоял во главе караула гвардии.
Епископ выглядел устрашающей громадиной, ведь как нарочно, надел сандалии на высоких подставках.
Когда он удалился, я спросила Наринобу:
— Что же вы не подали ему опахало?
— О вы ничего не забываете! — засмеялся тот.
Горы О`гура — «Сумерки», Касэ` — «Одолжи!» Мика`са — «Зонтик», Конокурэ` — «Лесная сень», Ирита`ти — «Заход солнца», Васурэ`дзу — «Не позабуду!», Суэнома`цу — «Последние сосны», Катаса`ри — «Гора смущения», — любопытно знать: перед кем она так смущалась?
Горы Ицува`та — «Когда же», Каэ`ру — «Вернешься», Нотисэ` — «После…».
Гора Асакура` — «Кладовая утра». Как она прекрасна, когда глядишь на нее издали!
Прекрасная гора Охирэ`. Ее имя заставляет вспомнить танцоров, которых посылает император на праздник храма Ивасими`дзу.
Прекрасны горы Мива` — «Священное вино».
Гора Тамукэ` — «Возденем руки». Гора Матиканэ` — «Не в силах ждать». Гора Тамасака` — «Жемчужные склоны». Гора Мимина`си — «Без ушей».
Рынок Дракона. Рынок Сато`.
Среди множества рынков в провинции Ямато всего замечательней рынок Цуба`. Паломники непременно посещают его по дороге в храмы Хасэ`, и он словно тоже причастен к поклонению богине Ка`ннон.
Рынок Офуса`. Рынок Сика`ма. Рынок Асука`.
Горные пики Юдзурува`, А`мида, Иятака`.
Равнина Мика`. Равнина А`сита, Равнина Соноха`ра.
Касикофу`ти — «Пучина ужаса»… Любопытно, в какие мрачные глубины заглянул тот, кто дал ей такое название?
Пучина Наирисо` — «Не погружайся!» — кто кого так остерег?
Аоиро` — «Светло-зеленые воды» — какое красивое имя! Невольно думаешь, что из них можно бы сделать одежды для молодых куродо.
Пучины Какурэ` — «Скройся!», Ина` — «Нет!»,
Море пресной воды. Море Ё`са. Море Кавафу`ти.
Гробница Угу`ису — «Соловей». Гробница Касива`ги — «Дубовая роща». Гробница Амэ` — «Небо».
20.
Переправа Сикасуга`. Переправа Коридзума.
Переправа Мидзуха`си — «Водяной мост».
Яшмовый чертог.
Врата Левой гвардии. Прекрасны также дворцы Ни`дзё, Итидзё. И еще дворцы Сомэдоно`-но мия`. Сэкайи`н, Сугава`ра-но ин, Рэнсэйи`н, Канъи`н, Судзакуи`н, Оно`-но мия`, Коба`й, Ага`та-но идо`, Тосандзё`, Кохатидзё`, Коитидзё`.
В северо-восточном углу дворца Сэйрёдэ`н на скользящей двери, ведущей из бокового зала в северную галерею, изображено бурное море и люди страшного вида: одни с непомерно длинными руками, другие с невероятно длинными ногами. Когда дверь в покои императрицы оставалась отворенной, картина с длиннорукими уродами была хорошо видна.
Однажды придворные дамы, собравшись в глубине покоев, со смехом глядели на нее и говорили, как она ужасна и отвратительна!
Возле балюстрады на веранде была поставлена ваза из зеленоватого китайского фарфора, наполненная ветками вишни. Прекрасные, осыпанные цветами ветви, длиною примерно в пять локтей, низко-низко перевешивались через балюстраду…
В полдень пожаловал господин дайнаго`н Корэтика`, старший брат императрицы. Его кафтан «цвета вишни» уже приобрел мягкую волнистость. Темно-пурпурные шаровары затканы плотным узором. Из-под кафтана выбиваются края одежд, внизу несколько белых, а поверх них еще одна, парчовая, густо-алого цвета.
Император пребывал в покоях своей супруги, и дайнагон начал докладывать ему о делах, заняв место на узком деревянном помосте, перед дверью, ведущей в покои государыни.
Позади плетеной шторы, небрежно спустив с плеч китайские накидки, сидели придворные дамы в платьях «цвета вишни», лиловой глицинии, желтой керрии и других модных оттенков. Концы длинных рукавов выбивались из-под шторы, закрывавшей приподнятую верхнюю створку небольших сито`ми, и падали вниз, до самого пола.
А тем временем в зале для утренней трапезы слышался громкий топот ног: туда несли подносы с кушаньем. Раздавались возгласы: «Эй, посторонись!»
Ясный и тихий день был невыразимо прекрасен. Когда прислужники внесли последние подносы, было объявлено, что обед подан.
Император вышел из главных дверей. Дайнагон проводил его и вернулся назад, к осененной цветами балюстраде.
Государыня откинула занавес и появилась на пороге. Нас, ее прислужниц, охватило безотчетное чувство счастья, мы забыли все наши тревоги.
Пусть луна и солнце
Переменят свой лик,
Неизменным пребудет
На горе Мимуро`…
медленно продекламировал дайнагон старое стихотворение.
Я подумала: «Чудесно сказано! Пусть же тысячу лет пребудет неизменным этот прекрасный лик».
Не успели придворные, прислуживавшие за обедом императору, крикнуть, чтобы унесли подносы, как государь вернулся в покои императрицы.
Государыня приказала мне:
— Разотри тушь.
Но я невольно загляделась на высочайшую чету, и работа у меня не ладилась.
Императрица сложила в несколько раз белый лист бумаги:
— Пусть каждая из вас напишет здесь старинную танку, любую, что вспомнится.
Я спросила у дайнагона, сидевшего позади шторы:
— Как мне быть?
Но дайнагон ответил:
— Пишите, пишите быстрее! Мужчине не подобает помогать вам советом.
Государыня передала нам свою тушечницу.
— Скорее! Не раздумывайте долго, пишите первое, что на ум придет, хоть «Нанива`дзу», — стала она торопить нас.
Неужели все мы до того оробели? Кровь хлынула в голову, мысли спутались.