Мне пришлось вызвать полицию.
— Вы звонили в полицию? — испуганно спросила Дженни.
— Да.
— Они что, сейчас сюда приедут?
— Ладно, я думаю, с них хватит, — вмешалась Аликс. — Я понимаю, что ты расстроена, Нина, однако…
— Я не расстроена, я очень волнуюсь. Твоя дочь целый месяц изводила Чарли. А побывав у вас в гостях, Чарли почему-то сбежала.
— Тэм тебе ясно сказала, что все было тихо-мирно.
— Да никто ее не трогал, очень надо! — возмутилась Тэм.
— Я тебе не верю. Вы что-то от меня скрываете.
— Все, с нас довольно! Думаю, тебе пора идти, — сухо произнесла Аликс.
— Скажи, Сьюзи тоже была вчера здесь? — быстро спросила я.
— Ну, была. А что?
— Я просто интересуюсь. Она живет в доме розового цвета, около церкви?
— Не понимаю, чего ты добиваешься, — сквозь зубы сказала Аликс, — но если ты думаешь, что тебе помогут беспочвенные обвинения, то ты ошибаешься.
Я встала из-за стола.
— Я сделаю все, чтобы найти Чарли. Послушайте, если вы двое хоть что-нибудь вспомните — немедленно позвоните мне, — сказала я, глядя на перепуганных девочек. — Вот мой телефон. — Я написала номер на листке блокнота.
Девчонки молча кивнули.
Аликс проводила меня до двери и, как только я вышла, заперла ее на ключ.
Сьюзи была тихой и застенчивой девочкой. Чарли рассказывала, что Сьюзи хорошо учится и не принимает участия в общих шалостях.
Я постучала в дверь розового дома. Мне открыла мать Сьюзи, в старом комбинезоне и в желтых резиновых перчатках. Из глубины дома доносились звуки работающего телевизора и громкие крики детей.
— Что вам угодно? — спросила женщина, а потом крикнула через плечо: — Да заткнитесь вы! Простите, вы, кажется, мама Шарлотты?
Как и Аликс, мать Сьюзи прекрасно знала, что ее дочь вместе со всеми травила мою бедную Чарли. Мне всегда казалось, что в таких случаях родители конфликтующих детей созваниваются и как-то стараются все уладить, но никто мне так и не позвонил.
— Простите, что беспокою вас, но мне хотелось бы кое о чем спросить у Сьюзи. Чарли пропала.
Женщина стояла в дверях, так и не пригласив меня войти.
— Но ведь она не следит за Чарли!
А если бы исчезла Сьюзи и я вот так ответила бы ее матери? Нет, я бы так никогда не поступила.
— Простите, Сьюзи дома?
— Она ушла, — холодно ответила нелюбезная мамаша.
— Куда?
Не успела мать Сьюзи открыть рот, как мы обе одновременно увидели девочку, она шла по улице к дому. Рядом шагал долговязый парень, он нес ее портфель.
— Вы разрешите мне задать ей несколько вопросов? — умоляющим голосом попросила я.
Сьюзи молча меня выслушала. Долговязый тоже молчал, переминаясь с ноги на ногу.
— Ну что на пороге стоять! — сказала вдруг мать Сьюзи. — Заходите.
Мы вошли в тесную прихожую. Парнишка неуклюже топтался на месте, стараясь не наступить на разбросанные по полу детские ботинки.
— Сьюзи. — Я пристально посмотрела на девочку. — Скажи, моя дочь вчера ни с кем не ссорилась на вечеринке?
Сьюзи пожала плечами.
— Да нет вроде… — При этом Сьюзи как-то двусмысленно улыбнулась и посмотрела на своего кавалера, который только ухмыльнулся в ответ.
— Тэм и Дженни сказали… — начала было я, но мать Сьюзи не дала мне договорить.
— Ах, вы уже их расспросили? — Мать Сьюзи сняла резиновые перчатки, всем своим видом показывая, что готова к бою.
— Ну и что же они такого сказали?
— Ничего, что могло бы помочь найти Чарли, но…
— Там ничего не вышло, а теперь вы явились сюда, чтобы во всем обвинить Сьюзи? Насколько я знаю, они помирились, так чего ради вы ходите и изображаете, что ваша дочка жертва, а моя садистка?
— Мне все равно, что там раньше было между ними, — стараясь сохранять спокойствие, сказала я. — Чарли сбежала, и мне надо ее найти.
— Сбежала? Так она сбежала или пропала?
— Я…
— Моя дочь тут ни при чем.
Я умоляюще посмотрела на Сьюзи.
— Пожалуйста, Сьюзи, — сказала я, — может быть, ты знаешь, что случилось на вечеринке у Тэм? Я вовсе не пытаюсь тебя в чем-то обвинить, мне просто нужна твоя помощь.
Сьюзи, кажется, готова была что-то сказать, но ее мама решительно шагнула вперед:
— Уходите, — сказала она, — и больше не смейте беспокоить нас, понятно?
Дверь с треском захлопнулась у меня за спиной.
Сладж лежала под столом на кухне. Значит, Рената и Джексон вернулись. Я крикнула, чтобы они спускались вниз, и включила автоответчик. Там было одно сообщение от Рори — он требовал, чтобы я взяла трубку.
— Джексон ушел в детскую и плачет, — сказала Рената, входя в кухню.
Я поднялась к нему. Он сидел на кровати, хлюпал носом и размазывал по щекам слезы. Я села рядом, взяла его за руку и начала тихо рассказывать ему о том, что приходил полицейский и я не нашла некоторых вещей Чарли, так что, скорее всего, она сбежала, не подумав о нас. Я обняла сына за плечи и попыталась успокоить: ничего, что мы не полетели во Флориду, мы туда съездим как-нибудь в другой раз. Самое главное сейчас — найти Чарли.
Я старалась говорить спокойно, но на душе у меня было тревожно. Я мысленно перебирала все события последних дней, пытаясь отыскать хоть какую-нибудь зацепку.
— Чем я могу тебе помочь, мама? — спросил Джексон дрожащим голосом.
— Постарайся вспомнить все, о чем ты говорил с Чарли в последние дни. Может быть, — тут я на мгновение задумалась, — ты слышал, как ей что-то говорил папа.
— Значит, мне надо сидеть и все вспоминать?
— Пока да. Старайся не занимать телефон, чтобы Чарли могла дозвониться.
Подойдя к лестнице, я услышала, как Рената звенит стаканами, ополаскивая их и расставляя на сушилке. Я стояла на верхней ступеньке, держась за перила, и неожиданно почувствовала себя ужасно несчастной. Едва сдерживая слезы, я развернулась и пошла в комнату Чарли, села на кровать и уткнулась лицом в ее одежду. Закрыв глаза, я представила, как она входит и останавливается посреди комнаты, поправляет непослушные волосы и…
— Стоп! Немедленно прекрати! — приказала я себе вслух и встала.
Я еще раз обошла комнату, дотрагиваясь рукой до вещей Чарли, села за письменный стол и перелистала блокнот, весь разрисованный смешными человечками. Она рисовала забавные фигурки повсюду, даже на телефонной книге красовался гном с лопатой. Все учебники, обернутые бумагой, были разрисованы геометрическими узорами. Когда она была маленькой, она рисовала человечков на обоях над кроватью, пачкала кожаный диван чернилами, но больше всего любила рисовать на своих руках.
В блокноте были записи, сделанные разными почерками, — судя по всему, его пускали по кругу во время уроков: «Жвачки ни у кого нет?», «Скукотища!», «Вечером соберемся?». Рядом нарисовано остроносое лицо с торчащими дыбом волосами. Внизу Чарли приписала: «Мне кажется, я ему нравлюсь!»
На следующей странице было написано: «Я ему точно нравлюсь. Надо надеть розовую майку». Дальше были какие-то каракули, как будто Чарли расписывала новую ручку.