Есть парочка дел, которые могут и подождать. Господи, что это я болтаю всякую чушь! Даже не спросил, есть ли какие-то известия о Чарли!
— Пока нет.
— А ты уверена, что она не укатила куда-нибудь со своим дружком? Возраст для этого самый подходящий.
— Это первое, о чем я подумала. Но мы нашли велосипед Чарли и ее сумку. Она развозила газеты.
— Ты уж меня извини, я так захлопотался с Карен, что забыл обо всем остальном. Но если я могу чем-то помочь, Нина, ты только намекни.
И тут меня осенило. Я посмотрела на Джексона, который с унылым видом жевал булку. Он хорошо знает Рика. Что ж, попытка не пытка.
— Спасибо, Рик, есть одна просьба. Мне сейчас нужно съездить кое-куда. Ты не мог бы присмотреть за Джексоном?
— Ну… — Рик посмотрел на часы, они показывали без четверти четыре. Наверное, он уже жалеет, что вызвался мне помочь.
— Пожалуйста, Рик. Дай мне номер твоего мобильного телефона, и я позвоню тебе, как только повидаюсь с этим… с этой личностью. Это займет двадцать минут, самое большее полчаса.
— Ладно, — со вздохом согласился Рик. — Давай в машину, Джексон. Хоть погреешься, сегодня такой холод, бр-р-р!
Джексон бодренько забрался на заднее сиденье. Кажется, он был рад отделаться от меня. Я ввела номер Рика в свой мобильный, и они укатили. Я успела увидеть, как Джексон, оживленно жестикулируя, что-то рассказывает Рику, а тот стоически слушает, и лицо у него бледное.
Машину свою я благополучно обнаружила возле газетного киоска и села за руль. Прежде чем тронуться в путь, я посидела несколько секунд, пытаясь собраться с мыслями. Потом повернула ключ зажигания. Мотор почихал и замолк. Я снова повернула ключ и услышала только слабый щелчок.
Я достала мобильный. А кому звонить? Рори в полицейском участке, Рената валяется на моей кровати и хлюпает носом, Кристиан застрял в пробке на шоссе, Бонни отправилась за покупками, Рик уехал с моим сыном. Может, позвонить Джоэлу — он бы непременно приехал, но трубку может взять Аликс.
Тут мне в голову пришла еще одна мысль, и я набрала номер.
— Слушаю.
— Джей, это Нина. Я в городе, возле газетного киоска. Моя машина не заводится. Не мог бы ты приехать сюда? Ты умеешь водить?
— Только мотоцикл.
— Приедешь?
— Почему бы и нет? Дело минутное.
— Спасибо.
Я еще пару раз пробовала включить зажигание, но безуспешно. И вдруг увидела Тома, нашего викария. Он нес в руке хозяйственную сумку и, кажется, разговаривал с самим собой. А может, с Богом.
— Привет, Нина! А я думал, вы уже во Флориде.
— У нас изменились планы, — устало ответила я, не в силах еще раз излагать происшедшее.
— Что-то случилось с машиной?
— Да. Она не заводится.
— Позвольте взглянуть?
Он заглянул в салон и нажал на рычажок, который поднимал капот. Потом стянул перчатки и деловито склонился над мотором. Послышался треск мотоцикла: прибыл Джей. Он снял шлем.
— Может, сядешь в машину? — предложила я. — Мне нужно спросить тебя кое о чем. Дело серьезное и скверное.
— Скверное, — повторил он. — Это касается Чарли?
— Да.
Он посмотрел на меня, потом на Тома, чья голова была заслонена от нас капотом.
— Не можем ли мы поговорить где-нибудь еще? Здесь я как на витрине. Особенно в его присутствии. — Джей кивком указал на викария. — Я бы вас отвез в тихое местечко.
— На мотоцикле?
— Ну да. Если вы не боитесь.
Это прозвучало как вызов. Я взглянула на худое, бледное лицо Джея. Этот юноша — или молодой мужчина — был частью тайной жизни Чарли.
Если вы не боитесь.
Это прозвучало как вызов. Я взглянула на худое, бледное лицо Джея. Этот юноша — или молодой мужчина — был частью тайной жизни Чарли.
— Том, — обратилась я к викарию, — мне срочно надо ехать. Очень любезно с вашей стороны, что вы попытались помочь.
— Если бы вы оставили мне ключ зажигания, я бы тут еще покопался. Надеюсь устранить неисправность.
— Ну, если вы настаиваете… — Я вручила ему ключ. Потом повернулась к Джею: — Ну что, поехали?
— Там есть запасной шлем, — сказал он, показывая на заднее сиденье.
Я надела шлем, закрепила ремешок на подбородке и опустила щиток. Потом примостилась на сиденье позади Джея.
— Поставьте ноги на эти решетки, — велел он. — Обнимите меня за пояс обеими руками и расслабьтесь.
В следующую минуту мы с ревом неслись по улице с такой скоростью, что дома казались сплошными туманными линиями. Мы промчались мимо лодочной станции, мимо трейлеров, мимо пляжных домиков. Я держалась за Джея, наклонялась вместе с мотоциклом и думала, что то же самое делала и Чарли. Она обнимала молодого человека за талию, прижималась щекой к его куртке, а мир тем временем проносился мимо. Потом она возвращалась домой и ничего не рассказывала мне об этом.
— Ну вот и доехали, — услышала я слова Джея, когда мотоцикл остановился на проселочной дороге.
Перед нами открывался вид на заросли кустарника, болото и протоки, ведущие к морю. Казалось, мы единственные люди в этом сером мире, и не разберешь, где кончается вода и начинается небо. Я сняла шлем и слезла с мотоцикла.
— Вы держались молодцом, — похвалил меня Джей.
— Чарли пока не удалось найти, — сказала я. — Я собираюсь спросить тебя о том, о чем ни одна мать не решилась бы спрашивать приятеля своей дочери. Не имеет значения, что ты на это скажешь. Я не осуждаю вас. Мне безразлично, чем вы занимались, оставаясь наедине. Я хочу найти Чарли. Это все. — Джей смотрел на море, а я не сводила глаз с его лица: — Ты не знаешь, где она?
— Нет, — ответил Джей.
— Можешь поклясться?
— Если вам угодно. Клянусь.
— Ладно. Ты бойфренд Чарли?
— Можете называть это и так.
— Сколько времени это продолжается?
— Месяца четыре или пять. С лета.
— Почему она не сказала об этом мне?
— Не знаю. Нам нравилось держать все в тайне. Многое меняется, если об этом узнают другие. Взрослые считают, будто они могут научить нас, как нужно себя вести в таких случаях. Мы не хотели выслушивать наставлений.
— У вас это серьезно?
— Серьезно? — переспросил Джей.
— Ты любишь ее? Она тебя любит?
— Мы не называли это словом «любовь».
— Какое же слово вы употребляли?
— Кайф, — сказал он, и щеки у него полыхнули румянцем.
— Перестань дурить, Джей! Неужели ты не понимаешь, что Чарли в опасности? Она не говорила тебе чего-то по секрету? Чего-нибудь, что могло бы стать ключом к разгадке?
Джей, опустив голову, некоторое время молча ковырял землю носком башмака, потом наконец решился:
— Да, было кое-что не совсем понятное. Она говорила о своем отце. Ей не нравилось, что он ее прямо-таки обожает. Считала это несправедливым по отношению к Джексону.
— Но ничего… специфического не было?
— То есть?
— То есть сексуальных домогательств, — отчетливо выговорила я. — К примеру.
Джей поморщился:
— Нет. Но вообще-то она мне говорила, что считает всех пожилых мужчин извращенцами.