Сделала серию снимков, каждый раз увеличивая выдержку на секунду; на последнем снимке выдержка была восемнадцать секунд. По крайней мере, хоть на одном из них книжные полки внутри будут видны отчетливо без передержки.
Она пошла к машине, чтобы взять свитер, а возвращаясь назад к камерам, постоянно оглядывалась вокруг, решая, что еще сфотографировать. Здание Исторического общества? Нет, густые деревья отбрасывали тень на его фасад, да и особого интереса оно не вызывало. А вот здание Ассоциации мужчин на холме выглядело на удивление комичным: квадратный дом постройки девятнадцатого века, прочный и симметричный; а над ним, как зонтик над подвыпившим гулякой, возвышалась поблескивающая под луной телевизионная антенна. Все четыре высоких окна на верхнем этаже были ярко освещены.
жалюзи подняты. Внутри двигались какие-то фигуры.
Она отсоединила от камеры объектив с сорокапятимиллиметровым фокусным расстоянием и стала устанавливать вместо него другой, тридцатипятимиллиметровый, как вдруг лучи фар заскользили по улице. Джоанна обернулась, яркий свет ослепил ее. Зажмурив глаза, она закрепила объектив, а затем, сощурившись и прикрывая глаза ладонью, посмотрела туда, откуда бил свет.
Машина остановилась, свет дальних фар стал меркнуть и через мгновение, превратившись в две красные точки, погас совсем. Джоанна заморгала, все еще ощущая слепящую яркость.
Это была полицейская машина. И находилась она на том же месте, примерно в тридцати футах от Джоанны, на другой стороне улицы. Из машины доносился мягкий мужской голос; он что-то говорил и говорил без умолку.
Она ждала.
Машина проехала немного вперед и остановилась напротив Джоанны. Молодой полисмен с усами каштанового цвета—совершенно не гармонировавшими ни с его униформой, ни с профессией — улыбнулся ей:
— Добрый вечер, мэм.
Раньше она видела его несколько раз в магазине канцелярских принадлежностей, где он покупал цветную гофрированную бумагу: по одному рулону всех цветов, имевшихся в наличии.
— Здравствуйте, — ответила она с улыбкой.
Он был один в машине; говорил, должно быть, по рации. О ней?
— Я извиняюсь, что, возможно, причинил вам неудобства своим появлением, — сказал он. — Это ваша машина стоит напротив почтамта?
— Да, — подтвердила Джоанна. — Я припарковала ее там, потому что…
— Не беспокойтесь. Мне просто надо проверить. — Он покосился на ее фотокамеру. — Похоже, камера у вас классная. Какой фирмы?
— «Пентакс», — ответила она.
— «Пентакс», — повторил он и, посмотрев внимательно на камеру, а затем на нее, спросил: — И вы можете снимать ею даже ночью?
— С соответствующей выдержкой, — ответила Джоанна.
— А, ну да, — понимающе согласился он. — И какой продолжительности должна быть выдержка ночью, как сейчас?
— Это зависит от нескольких факторов, — ответила Джоанна.
Полицейский пожелал узнать, что это за факторы, а также спросил, на какую пленку она снимает. Поинтересовался, является ли она профессиональным фотографом; полюбопытствовал, сколько примерно стоит ее «Пентакс» и какие у него преимущества и недостатки по сравнению с другими камерами.
Она старалась сохранять терпение; как хорошо все-таки, что живет в городе, где полицейский на маршруте может остановиться и поболтать с тобой несколько минут.
Наконец он улыбнулся и сказал:
— Ну ладно, полагаю, вам не терпится продолжить работу. Доброй ночи.
— Доброй ночи, — тоже улыбнувшись, ответила Джоанна.
Он медленно тронулся с места. Серебристо-серый кот метнулся через улицу, освещенную светом фар.
Джоанна некоторое время смотрела вслед удаляющейся машине, а затем снова занялась своей камерой.
Серебристо-серый кот метнулся через улицу, освещенную светом фар.
Джоанна некоторое время смотрела вслед удаляющейся машине, а затем снова занялась своей камерой. Склонившись над видоискателем, она выровняла камеру так, чтобы все здание Ассоциации мужчин уместилось в кадре, после чего зафиксировала камеру на штативе. Навела резкость, добившись предельно четкого изображения в видоискателе этого высокого здания, над крышей которого телевизионная антенна возвышалась, подобно зонтику. В двух верхних окнах света уже не было; третье окно было завешено, и свет из него был едва заметен в ночной темноте, и тут то же самое произошло с последним из ранее освещенных окон.
Выпрямившись, Джоанна окинула здание внимательным взглядом, а затем повернулась и посмотрела на задние огни скрывающегося вдали полицейского автомобиля.
Полицейский передал сообщение о ней, а затем пристал к ней с расспросами, в то время как предпринимались необходимые действия, одним из которых было то, чтобы опустить жалюзи.
Давай, давай, девочка, ты на пороге чего-то очень важного! Она снова посмотрела на здание Ассоциации. У них нет никакой необходимости в радиосвязи. И почему они так испугались человека с фотоаппаратом? Может, там происходит оргия? С девочками по вызову из города? (Или, что еще лучше, с местными степфордскими девочками.)
Улыбаясь, Джоанна склонилась над видоискателем, чтобы более тщательно навести резкость, выставить фокус, и сделала три снимка здания с затемненными окнами — с выдержками в десять, двенадцать и четырнадцать секунд.
Она сфотографировала здание почтамта с голым флагштоком, одиноко торчащим над крышей на фоне освещенных луной облаков.
Джоанна несла сложенный штатив в машину, когда подъехала та же самая полицейская машина и на медленном ходу двинулась рядом с ней.
— Надеюсь, вы удачно поработали, — обратился к ней тот же молодой полисмен.
— Да, спасибо, — приветливо ответила она. — Приятно было поговорить с вами!
Последнюю фразу она сказала ему в благодарность за подозрения, которые он возбудил в ней; подозрения, возникающие у тех, кто воспитывался в больших городах.
— Доброй ночи! — пожелал полисмен.
Хозяин фирмы, где работал Уолтер, скончался от почечной недостаточности, а финансовая отчетность, которую он вел, оказалась в ужасающе запущенном состоянии.
Уолтер должен был провести две ночи и весь уикенд в городе, а в последующие дни он редко приезжал домой раньше одиннадцати часов. Пит вывалился из школьного автобуса и выбил два передних зуба. Родители Джоанны заглянули к дочери на три дня перед поездкой на Карибы. (Они пришли в неподдельный восторг от дома, в котором проживало семейство дочери, и от самого Степфорда, а мама Джоанны была буквально очарована Кэрол Ван Сент. «Такая спокойная и уверенная в себе. Вот с кого тебе надо брать пример, Джоанна».)
Посудомоечная машина сломалась, насос тоже. Настал день рождения Пита — ему исполнилось восемь лет, — надо было позаботиться о подарке, о том, как организовать праздник, о том, как выглядеть на этом празднике, и, конечно же, об именинном пироге. У Ким разболелось горло, и три дня ее пришлось держать дома. В довершение ко всему у Джоанны случилась задержка, но, благодаря Господу и пилюлям, месячные в конце концов начались.
Несмотря на все случившееся, Джоанна все ж таки умудрилась выкроить время и несколько раз сыграть в теннис; ее игра стала лучше, но не настолько, чтобы она могла на равных сразиться с Чармиан.