Нэйт болезненно хохотнул:
– Начинается…
– А другие три?
– А-а, эти? – Нэйт долистал до следующего отчета. – Эти три лежали рядышком в восьми километрах к северу от плацдарма «Берд». А вон тот американский шлем вблизи лежал. Больше при них ничего не было.
Гай машинально стал разглядывать наиболее показательные части: форму таза, расположение передних зубов.
– Те два – женские, скорее всего азиатки, а этот… – Он взял в руки рулетку и приложил к запачканному тазу. – Мужчина, пять футов девять дюймов или что-то около того. Гмм… Серебряные пломбы на первом и втором, – он кивнул, – этот похож.
Нэйт глянул на офицера связи:
– Я отправлю номер 786-А на дополнительную экспертизу.
– А остальные?
– Что думаешь, Гай?
Гай пожал плечами:
– Отправим и 784-А тоже, для очистки совести. А женщины пусть остаются у вас.
Вьетнамец кивнул.
– Я распоряжусь ими, – тихо сказал он и удалился.
В возникшей тишине Нэйт закурил очередную сигару, помахав рукой, затушил спичку.
– Быстро ты разделался. А я тебя до завтрашнего дня и не ждал.
– Кое-что обнаружилось.
– Да ну? – из вонючего облака дыма раздалось глубокомысленное восклицание Нэйта. – Помочь чем-нибудь?
– Пожалуй.
Нэйт кивнул в сторону двери:
– Все, пошли отсюда, а то у меня тут сейчас крыша поедет.
Они вышли на улицу и встали посреди пыльного двора старой военной площадки.
Над головой вилась по стене колючая проволока. С тарахтящего кондиционера на окне ангара капала вода.
– Так это у тебя, – заговорил Нэйт, с удовольствием пыхтя сигарой, – бизнес или что-то личное?
– И то и другое. Мне нужны кое-какие сведения.
– Надеюсь, не секретные.
– Это тебе виднее будет.
Нэйт захохотал и покосился на колючую проволоку.
– Ну ты спрашивай, а там посмотрим.
– Это ведь ты отправлял солдат на родину в 73-м, так?
– С 73-го по 75-й. Но там особо делать было нечего, улыбался без конца да раздавал бритвы и зубные щетки. Ну сам понимаешь, «добро пожаловать на родину» для военнопленных и все такое.
– А среди них, часом, не было никого из Туен-Куана?
– Чуть-чуть совсем, человек пять. Этот лагерь был гиблым местечком, там вспыхнул тиф уже под конец, перемерла куча народу.
– Но не все. Был один под именем Луис Валдес, не помнишь такого?
– Разве только имя. И то только потому, что он застрелился через день после прибытия на родину. Я думал тогда, что он от стыда…
– То есть ты с ним знаком не был?
– Нет, он проходил по закрытой статье, это отдельный канал, никто этого не касался.
Гай нахмурился, думая о закрытой статье. Почему разведка занималась им отдельно?
– Ну а остальные пленные из Туен-Куана? – спросил Гай. – Может быть, кто-нибудь упоминал Валдеса и почему им занимались отдельно?
– Да нет. Чего ты хочешь, у них у всех там крыша поехала, говорили только про дом, про семью. Да я и не думаю, что кто-то знал Валдеса. Лагерь был по два человека на камеру, а среди них соседа Валдеса не было.
– Он мертв, сосед?
– Нет. Отказался садиться в самолет, веришь, нет?
– Лететь боялся?
– Домой не хотел, хоть ты тресни.
– Как его звали, помнишь?
– Еще бы, блин, не помнить! Десять страниц отчета по нему пришлось написать. Лэситер. Сэм Лэситер. Я из-за него взбучку получил.
– А что произошло?
– Да нам пришлось его силком на посадку тащить. Он орал не переставая, что хочет остаться во Вьетнаме. Асам, знаешь, такой здоровый, белобрысый, ну чистый викинг. Шесть и четыре
, а кричит и пинается, как двухлетний. Видел бы ты вьетов, как они ржали, на все это глядя. В общем, парень вырвался и на толпу пошел, ну, тут уж мы послали все на хрен, пускай дурень остается, если так хочет.
– Значит, он так домой и не вернулся?
Нэйт выпустил облако дыма.
– Не-а. Мы сначала следили за ним. Последний раз его видели в Кантхо, но это было несколько лет назад. С тех пор он мог переехать куда угодно, а может, уже и помер.
Нэйт обвел взглядом безжизненное пространство вокруг.
– Больной, что тут еще скажешь. Здоровый здесь не останется.
«Как знать, – думал Гай, – как знать. Может, у него не было выбора».
– А как обстояли дела с остальными, вернувшимися из Туена? – спросил Гай. – После возвращения, я имею в виду.
– Ну все как обычно. Посттравматическое стрессовое расстройство, как ты сам знаешь. Хотя они приспособились худо-бедно. На большее рассчитывать и не стоило.
– Все, кроме Валдеса.
– Да, все, кроме него.
Нэйт стряхнул пепел.
– А что для них можно сделать? Или для таких отшибленных, как Лэситер. Их если отшибает, то уж насовсем. Все эти пацаны, слишком зеленые они были, чтоб на такую войну идти. Они же даже жизни еще не нюхали. Когда я думаю про таких, как Лэситер или Валдес, блин, чувствую себя никчемным.
– Ты сделал все, что мог.
Нэйт кивнул:
– Что ж, хочется верить, что хоть в чем-то польза от нас есть. – Он вздохнул и посмотрел в сторону ангара. – Хоть 786-А домой летит.
Русские снова затянули песню. В остальном вечер был приятным.
Пиво холодное, бармен предупредителен и в то же время ненавязчив. С высоты своего места в баре на крыше Гай видел, как русские разлили по рюмкам еще по порции «Столичной». Ну, хоть бы у них праздничек. Про себя он такого сказать не мог. Ему нужно было срочно придумывать план действий. Все то, что он узнал от Алана Жерара этим утром и от Нэйта Доннела потом, лишь подкрепило его догадки: кому-то не нравилась симпатичная мордашка Вилли Мэйтленд.
Он был уверен, что нападение в Бангкоке не имело целью ограбление. Кто-то пытался ее остановить. Кто-то, кто не хотел, чтобы она совала свой нос в дела прошлых лет Билла Мэйтленда.
ЦРУ? Вьетконговцы? Или сам Билл Мэйтленд?
Последнее он решительно отмел. Никто на свете не смог бы, даже на грани отчаяния, поднять руку на собственную дочь. Но что, если это было предупреждение? Способ отпугнуть?
Бесконечное число вариантов и перетасовок изматывали Гая. Жив ли Мэйтленд? Имеет ли он отношение к Фрайеру Таку? Или это один и тот же человек? И была ли причастна к этому «Эриал груп»?
Вот что отдельно интересовало – «Эриал груп». Гай прокрутил в голове встречу с ними в своем кабинете несколько недель назад. Те двое были как с картинки: гладко выбриты, в темных костюмах, с галстуками приглушенной расцветки, с лицами, которые забываешь, как только перестаешь их видеть. И только после того, как они вручили ему чек на 20 тысяч, он стал к ним присматриваться. Кто бы они ни были, денег у них было не счесть. И его ждало еще больше, намного больше, если он сделает им одно маленькое одолжение – определит местонахождение летчика по имени Фрайер Так. «Это вопрос вашей патриотической совести» – так они это назвали. Речь шла о предателе, о ставшем «красным» американцем, который переметнулся на вражескую сторону. И все же Гай колебался. Не его это было занятие – продавать себя за бабки. Но тут они достали свой главный козырь.
«Эриал», «Эриал». Он мусолил в уме это название. Что-то из Библии. Полулев-получеловек.
Странное название для сообщества ветеранов. Если, конечно, они таковыми были.
Но не только «Эриал» охотилась за таинственным Фрайером Таком. ЦРУ тоже имело на него виды, тоже обещало за него деньги. Из того, что Гай знал, и вьетнамцы, и французы, и, пожалуй, марсиане разыскивали летчика.
И в эпицентре этого «урагана» находилась неопытная, упрямая, неуправляемая Вилли Мэйтленд. И ее чертовская привлекательность неимоверно затрудняла положение. В ней головокружительным образом сочетались сила и беззащитность, что просто-таки разрывало Гая пополам: то ли защищать ее, то ли использовать. В чем же было больше смысла?
Снизу доносилось уханье дискотеки. Он подумал, не сходить ли ему вниз и не потрястись ли в паре с какой-нибудь оторвой. Отхлебывая из бутылки, он заметил боковым зрением знакомую фигуру. Обернувшись, он увидел, что Вилли направляется к столику у ограды.
Интересно, присоединится она к нему на пару стаканов? «Ну конечно же нет», – решил он, видя, как всем своим видом она выказывала безразличие к нему. Она сидела, прямая как стрела, и смотрела куда-то далеко, в ночь. Янтарная прядь повисла у щеки, она заправила волосы за ухо и этим неуловимым движением напомнила ему школьную учительницу.
Тогда он решил тоже не обращать на нее внимания. Но чем больше он старался не думать о ней, тем ярче вставал в голове ее образ. Он попробовал сосредоточить взгляд на бутылке «Столичной», опустошаемой стараниями бармена, но по-прежнему не мог отвязаться от ощущения ее присутствия, словно бы где-то позади, излучая сияние, сверкал бенгальский огонь. Да какого черта! Он еще раз попробует. Он почти выскочил из-за стола и зашагал по крыше.
Вилли почувствовала его приближение, но даже не подняла на него глаза, хотя он взял стул, уселся на него и перегнулся к ней через столик.
– Я все же считаю, что мы должны работать вместе, – заявил он.