Однако, несмотря на все его усилия, Фримэн словно попал в неуправляемый водоворот, затягивавший его в пучину.
Повышение означало возможность прервать договор аренды и, распрощавшись с залоговым депозитом, подыскать себе что-нибудь получше. Никаких проблем! Пасадена не Бруклин: здесь сдаются тысячи квартир. Прожив тут около года, он уже понял, где следует искать и чего избегать.
Его мысли прервал робкий стук в дверь. Отойдя от окна, Корсо посмотрел в глазок и увидел управляющего. Когда он открыл, толстячок волосатой рукой протянул ему маленькую картонную коробку.
— Посылка.
Он поблагодарил мужчину и закрыл за ним дверь. «Наверное, какой-нибудь „амазон“ прислал…» Присмотревшись повнимательнее, он почувствовал, как по спине пробежал холодок: коробка была далеко не новой, а отправителем оказался Джейсон Д. Фримэн.
У него мелькнула шальная мысль, что Фримэн вовсе и не умер — возможно, старый развратник отправился куда-нибудь типа Мексики, — но тут он заметил на обычном почтовом штемпеле дату десятидневной давности. Десять дней… Фримэн отправил эту посылку за двое суток до гибели, и она все это время была в пути.
С дико колотящимся сердцем Корсо кухонным ножом вскрыл коробку. Она оказалась набитой скомканными газетами, среди которых он увидел письмо и жесткий диск повышенной плотности с напечатанным на нем логотипом Марс-проекта. Вытащив диск из коробки, он с мгновенно подступившей тошнотой обнаружил на нем гриф секретности.
№ 785А56Н6Т 160Т6
ЗАСЕКРЕЧЕНО. НЕ КОПИРОВАТЬ
Собственность НЛРД
Калифорнийский технологический институт
Национальное управление США по аэронавтике и исследованию космического пространства
Дрожащей рукой Корсо положил диск на журнальный столик и ногтем надорвал конверт — внутри лежало рукописное письмо.
Дорогой Марк!
Прости, что вынужден так тебя озадачить, но другого выхода нет. У меня не слишком много времени, и я буду краток. Чодри с Дерквейлером — полные кретины, насквозь гнилые политиканы, не способные понять всей важности того, что я обнаружил. Это грандиозно и невероятно. Я не намерен отдавать плоды своих трудов таким негодяям, тем более после того, как они со мной обошлись. НЛРД превратилась в змеюшник, полный самодовольных засранцев, — сплошное политиканство, и никакой науки. Я не мог больше с этим мириться — работать там невозможно.
Короче говоря, мне все было предначертано, и, прежде чем уйти, я выкрал этот диск.
Когда-нибудь я все расскажу тебе о нем за бокалом мартини, но сейчас мне нужна от тебя помощь несколько иного плана. На последней неделе работы в НЛРД я сделал одну глупость, которая может меня скомпрометировать, поэтому пусть этот диск побудет пока у тебя — недолго, в качестве меры предосторожности, пока страсти не улягутся. Прошу тебя, Марк, сделай это ради меня. Ты — единственный, кому я могу доверять.
Не ищи меня и не звони — просто затаись и жди. Я сам свяжусь с тобой, и, надеюсь, скоро. А пока хотел бы, чтобы ты по возможности составил свое мнение насчет содержащихся здесь данных о гамма-лучах.
И ниже, будто едва не забытый, был приписан пароль для диска.
Все еще продолжая смотреть на письмо, Корсо не мог ничего сообразить, пока вдруг не понял, что оно с ощутимым шелестом дрожит в его руке.
Произошла катастрофа. Непостижимая чудовищная вещь. Обвинение в нарушении системы безопасности запятнает любого имеющего к этому хоть какое-то отношение. Все полетит к черту. Криминал, заключавшийся не только в нахождении секретного жесткого диска вне стен учреждения, но и в самом факте, что Фримэну как-то удалось его вынести, способен поднять настоящую бурю. Необходимость безопасности засекреченной информации неустанно внушалась им изо дня в день. Никаких издержек. Он вспомнил скандал, разразившийся в девяностых в Лос-Аламосе в связи с пропажей одного жесткого диска: новости попали на первую полосу «Нью-Йорк таймс»; директора отправили в отставку, а многих ученых уволили — настоящее побоище.
Он вспомнил скандал, разразившийся в девяностых в Лос-Аламосе в связи с пропажей одного жесткого диска: новости попали на первую полосу «Нью-Йорк таймс»; директора отправили в отставку, а многих ученых уволили — настоящее побоище.
Он сел, обхватив руками голову и вцепившись в волосы. Как Фримэну удалось его вынести? Эти диски каждый вечер пломбируются службой безопасности, регистрируются и запираются в сейфе. Доступ к ним зашифрован и защищен сигнализацией. Любое пользование диском отмечается в постоянной регистрации пользователя. Если диск оказывается дальше определенного расстояния от надлежащего сервера, срабатывает тревога.
Однако Фримэн сумел каким-то образом все это миновать.
Корсо потер глаза ладонями, пытаясь хоть как-то успокоиться. Если он доведет это до сведения НЛРД, то разразится скандал, который бросит тень на весь Марс-проект, всех его участников и в первую очередь на него самого. Они были знакомы с Фримэном долгие годы. Фримэн привел Корсо на проект и являлся его наставником — он известен всем как протеже профессора. В последние месяцы он всячески пытался уберечь Фримэна от «свободного падения».
Конечно же, он должен сделать единственно правильную вещь — обо всем сообщить. Безвариантно. Обязан.
Или?.. Как лучше действовать — правильно или по-умному?
До него дошло, почему Фримэн отправил посылку обычной почтой: никаких следов — ни номера, ни подписи.
Самое мудрое, что можно придумать, — уничтожить диск и сделать вид, будто ничего не получал. В конце концов, если даже обнаружат пропажу и причастность к этому Фримэна, профессор мертв — вот и весь сказ. И связать пропавший диск с Корсо ни за что не удастся.
Корсо начал понемногу успокаиваться. Проблема оказалась решаемой. Именно так, по-умному, он и поступит — уничтожит диск и сделает вид, будто ничего не получал. Завтра же поедет на машине в горы, прогуляется, разобьет диск вдребезги, а осколки сожжет, раскидает и закопает.
У него сразу отлегло от сердца. Было принято единственно правильное решение.
Он встал, сходил на кухню за пивом, сделал большой глоток и вернулся в гостиную. Присаживаясь на журнальный столик, он взглянул на диск. Фримэн был заводным, немного сумасшедшим, но выдающимся человеком. Что же это за сенсационная штука с гамма-излучениями? Корсо почувствовал просыпающееся любопытство.
Прежде чем избавиться от диска, надо все же краем глаза взглянуть, о чем это там говорил Фримэн.
ГЛАВА 6
Стоя за штурвалом, Эбби направила рыбацкую лодку к плавучему доку и, выбросив кранец, плавно причалила. «Вот видишь, пап, как я отлично управляюсь с катером», — мысленно сказала она. Отец был в Калифорнии — он каждый год навещал там свою овдовевшую старшую сестру — и собирался вернуться через неделю. Она пообещала ему регулярно следить за судном, ежедневно проверять трюм и днище.
И действительно намеревалась это делать… на воде.
Эбби вспомнила, как лет в тринадцать-четырнадцать, еще при жизни мамы, они с отцом летними утрами отправлялись на лодке за лобстерами. Она была его кормчим, заправляла приманкой ловушки, отбирала и сортировала лобстеров, выкидывая мелочь в море. Ее задевало, что отец категорически не подпускал ее к штурвалу. Потом, после смерти мамы, она уехала учиться в колледж, а он нанял себе нового кормчего и, когда Эбби вернулась, уже не взял ее на лодку.
— Это нечестно по отношению к Джейку, — объяснил отец. — Он зарабатывает себе на жизнь, а ты учишься в колледже.
Она прогнала эти мысли. Предрассветный океан напоминал зеркало: поскольку по воскресным дням рыбалка запрещалась, в заливе не было ни одного рыбацкого судна. В гавани стояла тишина, город безмолвствовал.
Она кинула Джекки швартовый трос, и та привязала катер. Весь их груз лежал на причале: переносные холодильники, баллончик с пропаном, пара бутылок «Джим Бим», пара рюкзаков, коробки с едой, спецэкипировка на случай плохой погоды, спальные мешки и подушки.