Сейчас посмотрим: Уайльд умер около тысяча девятисотого года, так? А теперь у нас тысяча девятьсот восемьдесят первый, то есть получается, что за восемьдесят лет, проведенных по другую сторону, или за занавесом, или как там вы, спириты, обычно говорите, он не только не развился как писатель, но даже вернулся назад, к юношескому периоду.
— Да, но…
— И это не может быть связано с утратой навыков, так как в соответствии с тем, что я вычитал в книгах, которые вы одолжили Кэт, после смерти он является одним из выдающихся «автоматических писателей», или как там это называется. Уайльд, должно быть, единственный в истории писатель, книги которого приобрели высшую оценку после смерти автора. — Бретон засмеялся, довольный тем, что пребывает в той чудесной мимолетной сладости опьянения, в которой всегда думал и говорил в два раза быстрее, чем в трезвом состоянии.
— Ты основываешься на том, что связь между нашим и каким-нибудь другим измерением происходит в отношении один к одному, — сказал Пэлфри. — А может, это и не так.
— Может, и не так. Из данных, которыми я располагаю относительно другого измерения, можно сделать вывод, что оно населено писателями, которые не пользуются ни бумагой, ни пером и которые проводят время в пересылке этого своего вздора в наше измерение телепатическим путем. А Оскар Уайльд стал среди них стахановцем; может, это кара за то, что он написал «Де профундис»…
Пэлфри усмехнулся с состраданием.
— Но ведь мы не говорим, что они…
— Не спорь с ним, — сказала Кэт. — Он вбил себе это в голову. Он профессиональный атеист, а кроме того, начинает слишком много говорить. — Она послала ему полный презрения взгляд, но переусердствовала и какую-то минуту выглядела как маленькая девочка. Странно, что именно такое чувство подействовало на нее омолаживающе.
— Она права, — сказал он. — Скелет моей веры сломался, когда я был еще ребенком. Первым потрясением было открытие, что Ф. В. Вулворт не является местным бизнесменом.
Кэт закурила сигарету.
— Ты выпил много виски. Ты всегда после этого выдаешь этот перл остроумия.
«А ты всегда выдаешь свой, о выпивке, — подумал Бретон. — Ты, лишенная чувства юмора сука, делаешь из меня робота на алкогольном приводе». Однако он остался разговорчивым и шутливым, отдавая себе отчет в том, что это лишь реакция на переживание, каким было путешествие. Ему удалось сохранять хорошее настроение во время кофе и бутербродов, после чего они вместе проводили гостей до двери, а Кэт прошла с ними до автомобиля.
Это была свежая ночь позднего октября, и зимние созвездия уже начали подниматься над восточным краем горизонта, напоминая, что вскоре холод принесет сюда снег из Канады. Ощущая тепло и раскованность, Бретон стоял в дверях и, куря последнюю в этот день сигарету, смотрел на Кэт, которая разговаривала с уже усевшимися в автомобиль Пэлфри. Когда он стоял так, с сигаретой, небо прорезали два метеорита. «Конец пути, — подумал он, — встречай, Земля». Наконец автомобиль тронулся; скрежеща и подскакивая на усыпанной гравием площадке, он пробил светом фар мрачную аллею вязов. Кэт помахала Пэлфри на прощание, после чего вернулась в дом, слегка дрожа от холода. Бретон попытался обнять ее за плечи, когда она переступала порог, но она решительно прошествовала мимо, а он припомнил ее язвительность. Очевидно, его ожидает «пост мортем» в бледном свете, когда занавески на окнах дышат мягко, как во сне.
Он встряхнулся, чтобы доказать самому себе, как мало это его трогает, а затем швырнул окурок сигареты на газон, где его погасила роса. Еще раз втянул в легкие пахнущий листьями воздух и вошел в дом.
— Не запирай, Джон.
— Не запирай, Джон. — Голос донесся из темного туннеля кустов, тянущегося вдоль подъезда. — Я пришел за моей женой. Ты уже забыл?
— Кто это? — Бретон бросил свой вопрос в тот момент, когда высокая мужская фигура приблизилась к свету, но он уже успел узнать голос. Анонимный телефонный собеседник. Он ощутил волну приправленной замешательством злости.
— Ты еще не знаешь, Джон?
Незнакомец приблизился и начал подниматься по лестнице. Лампочка над дверью осветила его. Бретон, остолбеневший от жуткого, необъяснимого страха, убедился, что смотрит в собственное лицо.
II
Джек Бретон, приближаясь по лестнице к человеку по имени Джон Бретон, ощущал легкую дрожь в ногах.
Может быть, решил он, это потому, что он больше часа сидел на корточках в темной, все скрывающей чаще кустов; но значительно более правдоподобным объяснением было то, что он боялся встречи с Кэт. Он пришел к выводу, что ни детальное обдумывание дела, ни попытка подготовить себя психологически не амортизируют силу столкновения. Звук ее голоса, когда она прощалась с гостями, отозвался в его нервной системе могучей симфонией, пробуждающей отклик как во всем его существе, так и в каждом отдельном атоме. Люблю тебя, — шептала каждая частица его тела, передавая это послание миллионам энергетических каналов. Люблю тебя, Кэт.
— Кто вы? — бесцеремонно спросил его Джон Бретон. — И чего вы хотите?
Он стоял на пути Джека Бретона, а лицо его в свете висевшей над головой лампочки напоминало потемневшую грозную маску.
Джек Бретон нащупал в кармане плаща автоматический пистолет, но, уловив нотку неуверенности в голосе стоящего перед ним мужчины, не спустил предохранитель. Не было оснований отступать от разработанного ранее плана.
— Я уже сказал тебе, чего я хочу, — ответил он вежливо. — И не сомневаюсь, что к этому времени ты успел сообразить, кто я такой. Или ты никогда не смотрел в зеркало?
— Но ведь вы выглядите как… — Джон Бретон не договорил фразу, боясь идти туда, куда привели бы его эти слова.
— Войдем в дом, — сказал Джек с нетерпением. — Я замерз.
Он двинулся вперед и с удовлетворением убедился, что Джон неуверенно отступает. «Боится меня, — подумал он, слегка удивленный. — Это существо, созданное по моему подобию, это существо, сменившее мое имя на имя „Джон“, боится своего создателя». Входя в столь хорошо знакомый, залитый оранжевым светом холл, Джек заметил дорогой ковер на полу и почти осязаемо ощутил атмосферу богатства в старом доме. Огромная работа, которую он выполнил в этот день, просматривая адресные книги и комплекты местных газет, выявила факт, что Джон Бретон преуспевает значительно лучше, чем девять лет назад, но то, что он увидел, превзошло все его ожидания. Ты хорошо показал себя, верный слуга…
— Ну, хватит, — сказал Джон Бретон, когда они вошли в просторную столовую. — Пожалуй, я могу претендовать на какие-то объяснения.
— Вижу, что с делами ты справляешься, Джон.
Говоря это, Джек разглядывал комнату. Мебель была совершенно новой, он вспомнил только старые часы и несколько мелких украшений. Особенно ему пришлись по вкусу кресла с высокими спинками; выбиравший их явно заботился об удобстве. У него возникло ощущение, что кресла эти доброжелательно приветствуют его. Нужно отметить это в памяти, подумал он. Независимо от того, что путешествующий во времени испытывает нулевое перемещение в пространстве, он подвергается значительному психическому воздействию, которое может проявиться в склонности к персонификации неодушевленных предметов, как, например, в этом случае ему показалось, что кресла с симпатией приветствуют его.