В том, что именно Мирр, вступивший в Легион, чтобы служить в нем до скончания дней, собирается дезертировать, заключалась какая-то зловещая ирония — ведь Райану, представлявшему службу недельным отпуском в горах, суждено было тянуть солдатскую лямку до самой своей недалекой смерти. Быстро убедившись, что никто не смотрит в их сторону, он вытащил из ячейки шлем Райана и заменил его своим собственным. Райан с удивлением наблюдал за этими манипуляциями.
— Что это ты задумал?
— Дарю тебе микроплеер. — Мирр показал пальцем на нейтрализатор команд и перевернул шлем. — Он мне больше не понадобится.
— А когда ты вернешься, он тебе тоже не… — Заметив, что Мирр трясет головой, Райан вытаращил глаза: — Войнан, неужели ты имеешь в виду то, что я думаю, что ты имеешь в виду? Я всегда говорил, что ты гений, но это уж слишком!..
Мирр приложил палец к губам и чуть слышным шепотом объяснил, как работает его изобретение.
— Эта штука поможет тебе остаться в живых, пока не подвернется возможность смыться. Постарайся проделать это во время боя, тогда тебя сочтут убитым и никому в голову не придет заниматься поисками.
— Почему ты сам не смылся?
— У меня есть кое-какие дела на Аспатрии, по крайней мере, я надеюсь на это. Может еще увидимся.
— Надеюсь… А еще, Войнан, желаю тебе найти то, что ищешь.
С чувством, близким к отчаянию, мужчины пожали друг другу руки. Мирр выскочил в общий зал и плюхнулся на скамью рядом с тупо глядевшим в пол Динклем. Динкль тут же вскочил и перекрестился, затем уселся и вновь впал в мрачное оцепенение.
— Очнись, Малыш, — сказал ему Мирр, — ведь ты идешь в увольнение!
Динкль слегка шевельнулся.
— На Аспатрию? Боже спаси и сохрани!
— Плохой пейзаж?
— Теперь уже хороший — с тех пор, как в восемьдесят третьем мы вышибли мозги из туземцев.
— Но тебя почему-то совсем не тянет туда?
Динкль кивнул:
— Слишком много воспоминаний.
— Везет некоторым! У меня-то их нет!
— Вот пристрели приятеля, которого жрет ковер-самолет, сразу запоешь по-другому.
Мирр похолодел. Короткая служба в Легионе приучила его к мысли, что существует бесчисленное множество способов перехода в мир иной, но история, рассказанная Динклем, каждый раз оказывала на него одно и то же действие: красные кровяные тельца превращались в крохотные звенящие кубики льда. Уняв дрожь, Мирр попробовал успокоить Динкля:
— Сделанного, — сказал он, — не вернешь.
Динкль уставился на него свинцовыми глазами.
— Это что, новое течение в философии? Ты раздвигаешь границы человеческого познания?
— Не вижу оснований для подобных высказываний! — вспылил оскорбленный Мирр. — Я хотел только сказать… прошлое ушло… его нет…
— Но оскары-то не ушли и продолжают здравствовать, сынок, — молвил Динкль и перекрестился.
Сверхъестественный ужас с новой силой охватил Мирра, но любопытство превозмогло.
— Что это за оскары, про которых ты все время твердишь?
— Сверхчеловеки, сынок. Здоровенные лысые ребятки с мускулами в самых невероятных местах. Кажется, что они сделаны из полированной бронзы.
— Статуи?
— Статуи не двигаются. — Голос Динкля звенел бездонной пустотой. — А вот оскары бегают быстрее ветра, ломают голыми руками деревья, и ничто, ничто не берет их — радиация, пули, бомбы — все отскакивает! Они-то и кончили войну на Аспатрии. Их даже офицеры боялись, поэтому нас и вывели из лесов.
— Я что-то не совсем понял, — сказал Райан.
Их даже офицеры боялись, поэтому нас и вывели из лесов.
— Я что-то не совсем понял, — сказал Райан. — Оскары — коренное население Аспатрии?
— Вы, головастые ребята, ничегошеньки не знаете, что творится в реальной галактике! — Динкль оторвался от горестных воспоминаний, чтобы бросить на Райана презрительный взгляд. — Аспатрия — одна из самых древних земных колоний. В общем-то, война из-за этого и началась. Аспатрианцы сидят на своей планете вот уже триста лет, им и взбрело в голову вкусить независимости и не платить налогов. Что будет с Федерацией, если каждый недоумок…
— Но кто такие оскары? — не сдавался Мирр. — Откуда они взялись?
— Никто толком не знает, они просто вынырнули на Аспатрии в 82-ом или в 83-ем. Кое-кто утверждает, что они мутанты, но мне-то все ведомо! — Лицо Динкля начало подергиваться, голос окреп. — Солдаты Дьявола, вот кто они такие! Грядет последняя битва добра со злом, и мы в лагере проигрывающих! Слушайте! Близится Судный День и мы не переживем его!
— Успокойся, успокойся… — залепетал Мирр, заметив, что головы обитателей самых дальних скамеек уже начинают поворачиваться в их сторону. Единственное, что хотелось Мирру, — остаться незамеченным до момента побега, но история Динкля загипнотизировала его. — Почему ты так уверен, что оскары — это зло?
— Я видел их в действии… — Динкль снова перекрестился, глаза его остекленели. — Однажды я отстал от взвода пробирался один через лес и услышал какой-то шум. Я встал на карачки… дополз до опушки поглядеть, и увидел… увидел пятерых оскаров… они схватили наших парней… раненых. Я слышал, как они стонут и молят о пощаде… бесполезно! Оскары преспокойно занимались своим делом… — Динкль закрыл лицо руками. — Нет, не могу!
— Продолжай! — Казалось, ледяной ветер шевелит волосы на голове Мирра, но разум его никак не мог освободиться от пут душераздирающей истории Динкля. — Что делали оскары?
— Они кормили чудовищ… нашими ребятами!
Желудок Мирра подпрыгнул до самого горла.
— Боже мой! Не хочешь же ты сказать.
— Хочу, Войнан! Оскары притащили несколько ковров-самолетов — они это могут, ничто им не страшно! — и набрасывали их на лежащих на земле ребят. Я все еще слышу их вопли и мольбы о быстрой смерти! Я все еще вижу, как они извиваются, а их переваривают…
Стальные пальцы Динкля впились в колени Мирра.
— И еще, знаешь что, Войнан? Оскары смеялись! Они радовались тому, что хороших парней жрут живьем! Будь я храбрецом, я поднял бы ружье и прекратил страдания ребят, но я жалкий трус, Войнан! Я перепугался, что меня ждет такая же судьба, уполз и спас свою шкуру! С тех пор я живу не по праву…
Мирр, у которого молотком стучала в голове кровь, встал.
— Послушай, Бад, — сказал он в отчаянной попытке переменить тему разговора, — почему бы тебе не помыться и не переодеться?
Динкль помотал головой.
— Не нужен мне никакой костюм. Я останусь на корабле, пока он не взлетит с Аспатрии.
— Почему?
Динкль тяжело оперся на странный винтовочный приклад.
— Чтобы не налететь на оскара. Они ведут себя как хозяева, и все их боятся. Говорят даже, что они могут читать чужие мысли! Если бы они тогда увидели меня…
Динкль несколько раз истово перекрестился и бессвязно забормотал что-то про Армагеддон, искупление грехов и Судный День.
Последние минуты полета Мирр прятался за кофеваркой, но вот клаксон объявил, что звездолет входит в фазу приземления.