– Ну, тебе это только на пользу.
– Но я же мог ослепнуть!
– А кто‑то хотел отдохнуть, – снова засмеялась девушка.
– Совершенно верно. Поэтому быстро в постель!
– Обещай мне одну вещь.
– Все, что хочешь.
Джон начал расстегивать ее блузку. Вторая пуговица не поддавалась. Кейси помогла ему, видя, что он теряет терпение.
– Обещай мне, что вернешься после встречи с шефом. И не соглашайся на новое задание.
– Кончай шутить! Я в отпуске, даже если вся страна расколется надвое.
Продолжая раздевать Кейси, Холмен положил ладонь на грудь девушки, просунув палец под кружево лифчика.
– А ты, – спросил он, – тебе ведь нужно вернуться на работу?
– Нет, – ответила Кейси, расстегивая пуговицы на его рубашке, – меня уволили.
Скользившая по ее груди рука Холмена замерла.
– Что?!
– Я позвонила шефу, предупредила, что остаюсь у тебя в больнице на всю неделю, а он вежливенько так ответил, что я могу не возвращаться и на мое место возьмут другого.
– Вот ублюдыш! – выругался Джон.
– Тем лучше, – засмеялась Кейси, – похоже, он слишком завидовал моим нарядам. Думал, что будет смотреться в них лучше, чем я.
Холмен встал, скинул с себя расстегнутую рубашку.
– Думаю, тебе нужен утешитель, – сказал он и, взяв Кейси за руку, увел в спальню.
Холмен шел по Маршем‑стрит, наслаждаясь уличным шумом. Как приятно после больничного заточения оказаться среди здоровых, нормальных людей. Подобно муравьям, ныряющим в щели под камнем, они исчезали в конторах, с сожалением оставляя за дверями солнечное утро. Джон вошел в огромное, мрачное здание комитета по экологии и поднялся на восьмой этаж, поздоровался с миссис Трибшоу, хлопотливой секретаршей средних лет, заверил ее, что великолепно себя чувствует после землетрясения, и захлопнул дверь у нее перед носом, прервав поток тревожных вопросов.
– Привет, Джон! Что с тобой стряслось? – добродушно улыбнулся неунывающий шотландец, сослуживец Холмена.
– Долгая история, Мак. Расскажу как‑нибудь за выпивкой.
Маклиллан по‑прежнему беззаботно улыбался Холмену. Они часто работали вместе и знали, что в трудную минуту могут положиться друг на друга. Холмен был моложе своего коллеги, но смотрел на жизнь более трезво. Маклиллан притворялся, что завидует холостяцкой жизни Джона, но в глубине души любил двух своих сыновей и дочку и их темпераментную, но добродушную рыжеволосую мать. У них был уютный дом в Уимблдоне. Что еще нужно человеку для счастья? Работа была его единственной отдушиной. Наиболее опасные дела почти всегда доставались Холмену, но и Маклиллану часто приходилось проявлять смекалку и изворотливость. От повседневной работы он тоже не отлынивал. Он в шутку говорил Джону, что вносит свою лепту и не дает спокойно жить этим зарвавшимся, алчным, морально разложившимся толстосумам и что он, мелкий чиновник со скромным жалованьем, может вывести на чистую воду собственное правительство и начальство со всеми их разрушительными замыслами.
Правда, его информация редко шла в дело. Маклиллан и сам нехотя соглашался, что в пяти случаях из ста работает впустую, но бывал на седьмом небе от счастья, когда трудился не зря. Холмен называл коллегу агентом коммунистов, с чем тот весело соглашался. Но оба знали, что это совсем не так. Они охотно работали вместе: Маклиллан всегда был рад пожить на холостяцкую ногу, а Джону импонировало чувство юмора сослуживца.
– А тебя Спайерз разыскивает, – сообщил Мак, радуясь, что Холмен поправился. – Звонил примерно в половине десятого, спрашивал, где ты шляешься.
Джон сел за стол и начал просматривать накопившиеся за время его отсутствия бумаги.
– Хоть бы какое‑нибудь разнообразие, – проворчал он, штудируя объемный отчет, напечатанный на серой бумаге. – Думаешь, вот вернусь, и все будет по‑новому, а возвращаешься через неделю этаким чужеземцем и тонешь в болоте старых дел и обязанностей.
– Кстати об обязанностях: на твоем месте я прямо сейчас отправился бы к шефу.
– Так и сделаю. Увидимся в понедельник, Мак, а до тех пор я в отпуске.
– Везет паршивцу, – широко улыбнулся Маклиллан и серьезно добавил: – Рад, что ты в порядке, Джон. Спайерз особенно не распространялся, но я смекнул, что тебе солоно пришлось. Выше нос!
– Конечно, Мак, спасибо тебе.
Холмен вышел в секретарскую, подмигнул миссис Триб‑шоу, отмахнулся от назойливых вопросов и поднялся на девятый этаж к Спайерзу.
– Сам у себя? – спросил Джон у секретарши. Та перестала печатать и изумленно уставилась на него.
– Как вы себя чувствуете, Джон? Вам уже лучше?
Было что‑то неловкое в ее тревожных и радостных вопросах.
– Все хорошо. Шеф у себя?
– Что? Ах да, можете зайти к нему прямо сейчас. Я слышала, вы попали в это ужасное землетрясение. Что с вами случилось?
– Потом расскажу.
Холмен постучал и вошел в кабинет Спайерза. Оторвав взгляд от бумаг, босс посмотрел на подчиненного сквозь толстые линзы очков.
– А, Джон! Все в порядке? Прекрасно. Присаживайся и подожди минутку.
Джон сел и принялся рассматривать лысую голову шефа. Тот прилежно читал. Наконец Спайерз собрал бумаги и аккуратно отложил их в сторону.
– Так вот, Джон, – сказал он, обращая на Холмена пронзительный, но словно невидящий взгляд, – ваши пленки уже проявили, и я тщательно изучил фотографии. Там много любопытного, но это не по нашей части. Для нас там тоже есть масса интересного, но об этом после. А пока расскажите‑ка еще раз о землетрясении, с самого начала и поподробнее.
Холмен рассказал все, что помнил, но после того, как его с девочкой вытащили из пропасти, в памяти начинался провал. Спайерз подался вперед из‑за письменного стола.
– Подумайте, Джон, хорошенько и скажите, не было ли перед землетрясением взрыва.
– Точно не было, сначала что‑то загрохотало, земля с треском раскололась. Вот и все. Но никакого взрыва не было, уверен в этом.
Спайерз откинулся на спинку кресла, снял очки и протер их платком. Затем резко откашлялся и сжал переносицу большим и средним пальцами.
– Видите ли, – сказал он, – вскоре после вашего спасения из‑под земли появился какой‑то газ, туман или облако.
– Значит, вы думаете, что был взрыв?
– Может быть.
– На базе?
– Нет‑нет. У нас нет никаких оснований подозревать что‑либо подобное. Да вы и сами говорите, что это едва ли возможно.
– Да, знаю, но теперь я начинаю сомневаться. Бог весть чем они там занимаются. Вчера по дороге домой я попал в туман. И это жарким летним днем! Может, они испытывали новую теневую завесу и упустили ее?
– Да полно вам! Облако могло появиться из‑за перепадов температуры, из‑за окрестной фабрики и мало ли еще из‑за чего. Я сам попал в туман, когда ехал к вам. В это время года на Солсберийской равнине часто бывают туманы. Нельзя, знаете ли, во всем обвинять военных.
– Но разве вы не считаете, что землетрясение случилось по их вине?
– Конечно нет. Разумеется, министерство обороны делает много такого, к чему мы могли бы придраться, но будьте уверены, в этом несчастье оно не виновато.
– Но вы же видели фотографии. Наводят на размышления, правда?
– Они ничего не доказывают!
Спайерз почувствовал, что теряет терпение.