– Конечно нет. Но согласитесь, что обстоятельства по меньшей мере не внушают доверия.
– Согласен. А что с Кейси? С мисс Симмонс? Я нужен ей.
– О мисс Симмонс хорошо заботятся.
– Где она?
– В данный момент она в мидлсекской больнице, все еще в шоке. Ей дают успокоительное.
– Но как вы не понимаете, что это все из‑за тумана, что это он влияет на мозг!
– Мы скоро все выясним. Но растолкуйте мне, мистер Холмен, почему туман дрейфует с места на место, лишает людей рассудка, а к нам никто не обращается? Почему только отдельные личности сходят с ума?
В вопросах инспектора послышались нотки гнева.
– Не знаю. Наверное, потому, что туман охватывает очень маленькую территорию. И не забывайте, что местность мало населена, в туман попадают считанные единицы, а его влияние похоже на реакцию замедленного действия. Мы столкнулись с туманом вчера, Спайерз – накануне. Нужно время, чтобы наступила реакция.
– Но когда вас вытащили из пропасти, вы сами сказали, что у вас уже было буйное помешательство, – заметил Берроу, которому уже осточертела вся эта галиматья.
– Но мне же досталась огромная доза! Я был первой жертвой! – Холмен в сердцах ударил кулаком по столу.
– Тогда объясните нам, мистер Холмен, почему сейчас вы абсолютно нормальны. Или вы все‑таки сумасшедший?
Вдруг в комнате воцарилось молчание. Три пары глаз напряженно смотрели на Холмена. Полицейские ждали его ответа.
– Ну, я точно не знаю, – устало проговорил Джон, – я ведь не врач, не ученый. Может быть, министерство обороны объяснит вам.
Полицейские переглянулись.
– Что вы имеете в виду? – спокойно поинтересовался Рефорд.
– В Солсбери есть военная база, на которой проводятся эксперименты, опасные эксперименты. В интересах нации. Может, в этом‑то и разгадка?
– Да полно вам… – с ехидной улыбкой заговорил Берроу, но Рефорд прервал его:
– Значит, по‑вашему, мы имеем дело с опасным веществом, парализующим мозг, и виновато в этом министерство обороны?
– Ей‑богу, не знаю. А впрочем, все может быть.
– Сэр, неужели мы должны выслушивать все это? – заявил Берроу с таким видом, будто вот‑вот бросится на Холмена с кулаками.
– Нет, не должны. Если вы рассказали нам правду, мистер Холмен, то скоро найдутся и доказательства. Ну а до тех пор, боюсь, вам придется остаться у нас.
– Хорошо, хорошо. Позаботьтесь только, чтобы за Кейси постоянно наблюдали.
– Она в надежных руках, мистер Холмен, уверяю вас.
Глава 8
Герберт Браун волновался за своих голубей. Он залпом проглотил порцию виски и уткнулся взглядом в пустой стакан.
– Повторить, Герби? – спросил бармен и потянулся за чистым стаканом, зная, что из старого Браун пить не будет.
– Да, Гарри. Плесни и себе тоже.
Одно удовольствие обслуживать таких клиентов: и сами не дураки выпить, и другим налить не забывают.
– Спасибо. Курну вот только, – улыбнулся Гарри, обнажая пожелтевшие от никотина зубы. Большинство посетителей презирали коротышку бармена, но Браун всегда относился к нему по‑доброму.
– Подождет твое курево. Лучше хлебни чего‑нибудь.
– Уговорил, Герби. Налью‑ка я себе джину с тоником.
Гарри приготовил напитки, взял небрежно брошенную на стойку бара фунтовую бумажку и отсчитал сдачу, тайком прикарманив десять центов.
– Держи, Герби. Твое здоровье!
Бармен поднял стакан и пригубил. Славный малый этот Герби! Всегда тебя угостит и сдачу никогда не проверяет.
Славный малый этот Герби! Всегда тебя угостит и сдачу никогда не проверяет. По крайней мере три вечера в неделю Браун проводил в пивной напротив своего магазина на Хакни‑роуд. Обычно он вставал рано, в пять или в шесть утра, и отправлялся на рынок за товаром для своей фруктовой лавки. В одиннадцать часов рабочий день заканчивался, так, по крайней мере, считал сам Герберт, и можно было идти в паб, заглянув сначала в ближайшее игорное заведение. Продажей фруктов всегда занималась трудолюбивая миссис Браун. Она давно махнула рукой на своего непутевого супруга, но продолжала ругать его при каждом удобном случае. И чем чаще она пилила мужа, тем чаще он напивался, и чем чаще Герберт Браун напивался, тем чаще благоверная пилила его. Оба не замечали этого замкнутого круга. Такая жизнь вошла у них в привычку.
– Да не изводись ты так, Герби. Вернутся твои голуби, – успокаивал бармен клиента. Гарри облокотился о стойку и попытался изобразить на лице что‑то вроде сочувствия. Он понять не мог, кому нужны эти дурацкие голуби. Что проку разводить их. Однажды Браун затащил его на свою голубятню, хлипкое сооружение, готовое развалиться в любую минуту. Подобно большинству построек на Хакни‑роуд, дом Брауна был довольно просторен. Задний двор находился на целый этаж ниже уровня тротуара. Прежние владельцы пристроили к дому флигель, на плоскую крышу которого можно было попасть прямо из окна второго этажа. Здесь‑то и устроил Герберт свою голубятню.
Очутившись в этом сарае, Гарри почувствовал тошноту. Он с трудом скрывал отвращение к пьяным восторгам Герберта. Хоть убей, не понятно, почему его приятель так носится с этими жирными, вечно стонущими тварями. Только и знают, что пыжатся и гадят везде. И пользы от них никакой; даже пирогов с голубями давным‑давно никто не ест. Правда, птицы Герберта участвуют в соревнованиях, но без особого успеха. Как‑то раз Гарри заикнулся о бесцельности этого занятия, но Браун только заталдычил в ответ: «Если б ты только видел, как они летают!» Ужасно глупо, но от этого старого пьянчуги другого и не дождешься. Однако если не считать этого задвига, Герби был малый что надо: никогда не скупится на выпивку для себя и компании.
– Им уж давно пора вернуться, – сокрушался Браун. – Я отвез их в фургоне в Солсбери, купил несколько новых. Где ж это видано? Ведь до дома рукой подать, дорогу найти легче легкого, на старых голубей можно положиться, а уж Клод, тот бы в жизни не заблудился.
Гарри подавил смешок при мысли об этом любимце Герберта. Странное имя у птицы. Этот взъерошенный старый голубь жил у Брауна уже много лет. У птицы был такой вид, словно ее только что кошка трепала. Герберт нянчился с Клодом, как с младенцем. Гарри сам видел, как его приятель прижимает птицу к щеке, разговаривает с ней, как с разумным существом, серьезно, по‑мужски, без всякого сюсюканья, но стоило бармену взять Клода, как тот нагадил ему в руку.
Браун едва ворочал языком.
– Увез я их в воскресенье. Им уж давно пора вернуться. Все закавыка в том, что птицы ищут дорогу по солнцу.
– А может, пока ты здесь сидишь, они уже вернулись. Придешь домой, а они уж тут как тут, тебя поджидают. Вот увидишь.
Потихоньку от Герберта Гарри перемигнулся с сидящим неподалеку посетителем и закатил глаза. Клиент явно слышал их разговор.
– Кончай шутить, Гарри! – Голос Герберта звучал вызывающе.
Бармен знал, что после нескольких порций шотландского Браун приходит в неистовство при малейшем намеке на сарказм.
– Да нет, что ты, – поспешно сказал Гарри, – я просто сказал, что голуби вернутся и будут ждать тебя. Верно говорю. Давненько я тебя не угощал. – Бармен повернулся за новым стаканом. Его приятель забубнил что‑то уже более спокойным тоном, и Гарри вздохнул с облегчением. Ему не хотелось расстраивать Брауна.
– Птицы ведь чем хороши, Гарри? Тем, что ничего с тебя не требуют.