Для нас это время наибольшей уязвимости. Пока мы не управляем своими воспоминаниями, мы не знаем своей силы. Мы слабы, нами можно манипулировать и управлять, и, в конце концов, дьяволы Серебряной крови могут поглотить нас.
Они ехали по Вестсайдскому шоссе мимо сверкающих новых построек у реки, по направлению к Риверсайдскому парку.
– Кое-кто отказывался верить, что виной всему Серебряная кровь. Они не желали видеть то, что было у них прямо под носом, настаивая, что поглощенные могут когда-нибудь вернуться. Они слепо отрицали угрозу. А через несколько лет убийства прекратились. Шли годы, ничего не происходило. Потом столетия и по-прежнему ничего. Серебряная кровь стала мифом, легендой, превратилась в старую сказку. Представители Голубой крови обрели в Америке богатство, влияние и положение в обществе, и со временем большинство из нас полностью забыло о Серебряной крови.
– Но как? Как мы могли забыть что-то настолько важное?
Корделия вздохнула.
– Мы стали самодовольными и упрямыми. Отрицание – сильный соблазн: к нынешнему времени всякие упоминания о Серебряной крови полностью вычищены из наших исторических книг. Сегодня вампиры Голубой крови отказываются верить в то, что в мире есть кто-то сильнее их. Тщеславие не позволяет им признаться в этом.
Шайлер встряхнула головой, пытаясь оправиться от потрясения.
– Те из нас, кто продолжал предупреждать остальных и настаивал на постоянной бдительности, были изгнаны из Совета и сейчас не имеют в Комитете никакой власти. Никто больше не прислушивается к нам. Никто не слушает нас со времен основания Плимута. Я пыталась тогда что-то сделать, но у меня не хватило сил, чтобы взять верх.
– Джон пытался поднять тревогу, – вставила Шайлер, вспомнив записи в дневнике. – Твой муж.
– Да. Но нам не удалось. Майлз Стэндиш – сейчас он носит имя Чарльза Форса – стал главой Совета старейшин. С тех пор он был нашим предводителем. Он не верит в опасность, исходящую от Кроатана.
– Даже когда Кроатан убивает детей?
– По словам Чарльза, это не доказано.
– Но Джек сказал, что из Эгги была выпита вся кровь, как и из двоих других, которых нашли раньше. Должно быть, их поглотила Серебряная кровь!
Вид у Корделии был мрачный.
– Да, я тоже это предположила. Но никто не прислушивается к словам старухи, потерявшей почти все, что у нее было. Я никогда не верила в то, что Серебряная кровь исчезла окончательно. Я всегда считала, что они просто затаились, наблюдают и ждут, пока настанет время для их возвращения.
– Видимо, оно настало. Это единственное объяснение! – подхватила Шайлер. – Но полиция арестовала моего друга Дилана. Он не мог этого сделать! Дилан – человек. Они забрали его вчера.
Корделия встревожилась.
– Я слышала, что официальная причина смерти – передозировка наркотиков. По крайней мере, мне казалось, что именно так решил Комитет.
– Вот и нам так сказали, а теперь говорят, будто Эгги задушили.
– В каком-то смысле это правда, – пробормотала Корделия.
– Ты должна нам помочь. Как нам узнать, кто относится к Серебряной крови? Почему они здесь? Где они? Как нам их найти?
– Что-то разбудило их. Кто-то их укрывает. Любой, кого мы знаем, может оказаться одним из них. Серебряная кровь маскируется под Голубую, они могут быть среди нас. Для того чтобы превратить Голубую кровь в Серебряную, нужно много времени. Я полагаю, что какой-то сильный вампир Серебряной крови вернулся и начинает набирать себе новых последователей.
– Так что нам делать? – спросила Шайлер, когда машина вырулила на их улицу.
– Ты теперь знаешь о Серебряной крови и, по крайней мере, понимаешь, что происходит.
Ты можешь приготовиться.
– Как?
– Есть один момент. Это обнаружила твоя мать. Серебряная кровь по-прежнему связана законами небес и священной речью.
Остальное она прошептала на ухо Шайлер.
Лимузин остановился перед домом, и Корделия вышла на тротуар.
– Больше по этому поводу я ничего не скажу. Я уже нарушила кодекс, рассказав тебе эту историю. Что же касается той проблемы, о которой ты упомянула, то прости, но тебе придется поговорить с Чарльзом Форсом. Он единственный, кто сейчас может помочь твоему другу.
ГЛАВА 36
Собрания Комитета возобновились с понедельника. Они были отменены на несколько недель, и молодым участникам никаких объяснений не предоставили. Во время собрания началось серьезное обсуждение предстоящего бала Четырех сотен. Никто и словом не упомянул о смерти Эгги или аресте Дилана. Вместо этого все радостно болтали о рождественском празднике. Бал Четырех сотен был самым долгожданным событием года, самым роскошным, самым великолепным и самым эксклюзивным, туда приглашались только особы Голубой крови.
Шайлер пришла на собрание только затем, чтобы попробовать все-таки поговорить осмысленно с Джеком, который продолжал ее сторониться. Младшие участники собраний были поделены на подкомитеты, и Шайлер присоединилась к группе приглашений только потому, что там, похоже, ее ждало меньше всего работы. Как она и думала, единственной задачей было составление списка гостей, который потом утверждался Старшим комитетом, после чего участникам группы предстояло вложить в конверты заранее подготовленные и напечатанные приглашения, надписать адреса и отправить почтой.
– Я беспокоюсь о Дилане, – сказала Блисс после окончания собрания. – Где он? Полиция по-прежнему ничего не говорит. А папа твердит мне, чтобы я не лезла в это дело.
– Знаешь, я тоже беспокоюсь, – кивнула Шайлер и покосилась на Джека, который в этот момент беседовал с миссис Дюпон и Мими.
– Тут глухо, Шайлер. Я знаю близнецов Форс. Они всегда и во всем вместе.
– Я должна попытаться, – с тоской произнесла Шайлер.
Она все еще не могла поверить, что парень, недавно так страстно целовавший ее, теперь не обращает на нее никакого внимания и ведет себя так, словно между ними ничего не было. У нее в голове не совмещался тот Джек, который говорил ей о своих снах и заблокированных воспоминаниях, с тем, который сейчас весело обсуждал, какой оркестр или джаз-группу пригласить на грядущий бал.
– Ну, смотри, – вздохнула Блисс. – Не говори, что я тебя не предупреждала.
Шайлер кивнула. Блисс отошла в сторону, а Шайлер направилась к Джеку Форсу. По счастью, Мими уже вышла из комнаты.
– Джек, ты должен выслушать меня, – сказала Шайлер, отводя его в сторону. – Пожалуйста.
– Зачем?
– Я знаю, что скрывает Комитет. Я знаю, что такое Кроатан.
Он замер, потрясенно глядя на нее.
– Откуда?
Он избегал встречаться с Шайлер взглядом, однако все же смотрел на нее, щеки девушки пылали от гнева, и сейчас она выглядела еще красивее, чем запомнилось ему.
– Мне сказала бабушка.
Шайлер пересказала ему все, что узнала от Корделии: о Серебряной крови и об убийствах в Роаноке и Плимуте.
Джек нахмурился.
– Она не должна была этого делать. Это закрытая информация, только для избранных.
– Ты знаешь об этом?
– Я кое-что разузнал самостоятельно, а остальное мне рассказал отец. Но это ни к чему не ведет.
– Что ты имеешь в виду? Это же первая улика!
Он покачал головой.
– Шайлер, извини, что ввел тебя в заблуждение. Но в отношении смерти Эгги ведется следствие. Ты должна поверить, Комитет знает, что делает.